Война Крайер (ЛП) - Варела Нина. Страница 48

На этот раз Эйла действительно выругалась.

Потому что увидела своё ожерелье.

Её Рукотворный предмет. Оно лежало на самом видном месте на книжной полке Кинока, между странным маленьким стеклянным шариком и кучей использованных перьев.

Как ему удалось достать его так быстро, когда она едва заметила пропажу? Это казалось невозможным. Он умел работать настолько быстро, что поспевал повсюду.

Она отвела взгляд, но недостаточно проворно. Когда она посмотрела на Кинока, тот уже смотрел на неё в ответ, переводя взгляд с неё на книжную полку.

Он всё знал. Вот почему он привёл её сюда. Это смертный приговор. За найденное ожерелье и то, что её застукали в постели Крайер, её точно приговорят к смерти.

А если не её, то Бенджи – схема, красная нить.

Сердце бешено заколотилось в груди, когда она встретилась взглядом с Киноком, ожидая приговора – петли, ножа, огромного лезвия гильотины, всего того, что таилось в глазах Кинока. Что бы он ни сказал, она будет всё отрицать. Что бы он ни захотел сделать с Бенджи, она помешает. Она...

– Где ты родилась, служанка?

Она не ответила. Не смогла, не сейчас. Всё тело напряглось, как струна арфы, кровь стучала в висках.

Это какая-то игра?

Кинок щёлкнул пальцами, и она вздрогнула.

– Я задал тебе вопрос, служанка. Где ты родилась?

– Деревня Делан, – ответила Эйла. Её голос прозвучал хрипло. – На севере.

– Ты там выросла?

У неё всё скрутило внутри. И да, и нет. Она кивнула.

– Когда ты впервые попал во дворец?

У неё закружилась голова. Зачем он всё это спрашивает? "Зачем тебе всё это? – хотела сказать она. – Зачем ты затягиваешь, просто покончи с этим," – но вместо этого она попыталась успокоиться. Глубокий вдох.

– Я приехала сюда 5 лет назад, – сказала она.

– Значит, в детстве.

– Нет.

Она больше не была ребёнком. Этого у неё отняли задолго до переезда.

– Понятно, – он сверкнул глазами. – А твоя семья, твои родители – они приехали с тобой? Они тоже здесь работают?

– Они умерли.

– Как их звали?

– А что? – возразила Эйла. – Какое это имеет значение?

– Здесь не ты задаёшь вопросы.

– Их звали Ян и Клара.

– А бабушку и дедушку? Как их звали?

– Родителей матери звали Лео и Сиена, – сказала Эйла. – Но… родители о них не рассказывали. Большинство в моей деревне не помнили своего прошлого, – она попыталась, но не смогла скрыть горечь в своём голосе. – Я не знаю, кто из моих предков уцелел в войне. У нас в каждой семье были потери.

– Люди не ведут записей? – казалось, Кинок был немного заинтригован, будто они на рынке обсуждали растущие цены на чай. – Вы не записываете историю своих семей? Своих родных?

– Мы вели записи, – сказала Эйла. – А потом правитель Эзод сжёг мою деревню дотла.

Они с Киноком встретились взглядами, и ни один из них не моргнул.

– Замечательно, – сказал Кинок.

Он по-прежнему выглядел вполне довольным, но его челюсти были, пожалуй, чуть крепче сжаты, чем до того, как они начали разговор, и от этого зловещая нотка удовлетворения пробивалась сквозь туман подозрительности и страха Эйлы. Казалось, что бы он ни искал, он это так и не нашёл.

Что он теперь сделает? Избавится от неё? Сверится с своей схемой и проследит линию до Бенджи? Что, если это её единственный шанс?

– Я тут кое о чём подумала, – смело сказала она, стараясь, чтобы её дрожащий голос звучал спокойно. – Слышала, вы были Хранителем. Но ведь Хранители не покидают Сердца, не так ли?

Это было не столько смело, сколько уже нелепо. Отчаянный поступок человека, который знал, что у него последний шанс.

– Не помню, чтобы давал разрешение задавать какие-либо вопросы, – улыбнулся он.

– Я только имела в виду, что вы, должно быть, особенный... – настаивала она. "Держи себя в руках, Эйла. Не сдавайся".

Улыбка стала шире, но в ней не было ни грамма теплоты.

– Я не будут тебе отвечать, служанка Эйла.

– Почему? – дерзко спросила она. – Вас выгнали?

– Конечно, нет, – сказал он. – Я могу вернуться в любое время, когда захочу.

Эйла ощутила новый прилив удовлетворения. Автом или нет, Кинок не так уж сильно отличается от обычного человека. Тщеславие – его слабое место.

– Но я думала, что вернуться обратно после ухода уже невозможно, – сказала она, притворяясь, что хмурится в замешательстве. – Я думала, что будет невозможно найти дорогу через горы.

На долю секунды его взгляд метнулся вбок.

Доля секунды, за которой она внимательно наблюдала. Автомы не единственные умеют находить то, что ищут.

– Есть способы, – сказал он и тут же встал. – На сегодня мы закончили. Оставайся здесь.

Затем, двигаясь с чуть большей скоростью и грацией, чем это было возможно для человека, он вышел из комнаты. Дверь за ним захлопнулась прежде, чем Эйла успела осознать, что прямо перед уходом он схватил с книжной полки ожерелье.

Оно снова исчезло.

И она осталась одна.

* * *

Она заставила себя подождать целых 5 минут, считая секунды, прежде чем поняла, что Кинок в ближайшее время не вернётся. Затем она вскочила со стула и направилась прямо в угол кабинета – туда, где на мгновение мелькнули глаза Кинока.

Даже у пиявок есть тайны.

На первый взгляд, в углу не было ничего интересного: край книжной полки, а потом больше ничего, только сплошная каменная стена, сплошной каменный пол. Эйла провела руками по стене, проверяя, нет ли выемок, петель, чего угодно. Она тихонько постучала по стене и полу, но не обнаружила ни одного участка, который мог быть полым.

Но она была уверена, что сейф должен быть где-то здесь.

Затем она провела руками по книжной полке. Это был прочный предмет мебели, сделанный из того же тёмно-вишнёвого дерева, что и письменный стол Кинока. Быстро, по мере того как тянулись минуты, всё больше и больше опасаясь возвращения Кинока, Эйла начала проверять каждую книгу на полке – осторожно поднимая каждую, чтобы не потревожить пыль, листая страницы в поисках чего-нибудь отдалённо необычного. Она ничего не нашла ни на первой, ни на второй полке. Она опустилась на колени, чтобы обыскать третью и последнюю полку, самую нижнюю, стараясь действовать как можно осторожнее, но при этом двигаться быстро. Наверняка Кинок вернётся с минуты на минуту...

Вот.

В деревянной задней стенке книжной полки, спрятанной за одной из книг, стоящих посередине неё, и видимой только потому, что Эйла стояла на коленях, был крошечный, почти незаметный шов.

С колотящимся сердцем Эйла отложила книгу в сторону и, протянув руку, провела пальцами по шву. Он имел прямоугольную форму, едва больше её ладони. Он напоминал крошечную дверцу. Она надавила на края, пытаясь понять, как его открыть – и там, да, да, да, был крошечная выемка, когда она надавила на одну сторону шва. Она нажала сильнее, и крошечная дверца распахнулась, а за ней...

Металл.

Край чего-то, похожего на тонкую металлическую коробку. Сейф. Он был похож на тот, в котором Крайер хранила свои самые дорогие ожерелья.

Этот, должно быть, был толщиной всего в дюйм, раз так идеально поместился в задней части книжной полки, старательно скрытый крошечной деревянной дверцей. Эйла наклонилась вперёд, раздумывая, удастся ли ей вытащить его ногтями... но нет, он был наполовину вмурован в дерево. Потребовалось бы вынуть все книги, а затем поставить их на место в нужном порядке, что заняло бы время, которого у неё определённо нет, и даже тогда она смогла разглядеть часть замка на передней панели сейфа, несколько маленьких заводных шестерёнок, помеченных странными алхимическими символами. Некоторые она узнала: восьмиконечная звезда, символы соли, ртути и серы; тело, разум и дух.

Язык мастеров. Она его не знает, зато Бенджи знал. Он научился этому в храме, ещё ребёнком.

Затаив дыхание от своего открытия, Эйла вернула книгу на полку и вернулась в кресло, лихорадочно соображая. Значит, она не сможет открыть сейф одна. Но эту дверцу нужно открыть. Она знала почти с абсолютной уверенностью – той, которая приходит только тогда, когда ты так близко к смерти, что ощущаешь её вкус , – что это тот самый кусочек головоломки, который ей так нужен.