Последний рассвет одиночества - Ситникова Людмила. Страница 11

Забравшись к отцу, Нина прижалась к его груди, а правой рукой обняла Людмилу за плечо.

— Котенок, я не понял, а какие у этой игры правила?

— Никаких, — ответила довольная Ниночка.

— Так не бывает.

— Бывает. Мы просто посидим все втроем.

Виктор посмотрел на Люду.

Нина закрыла глаза. Часы показывали одиннадцать вечера.

У Людмилы затекла нога.

— Вить, — прошептала она, боясь убрать с плеча руку Ниночки. — По-моему, она уснула.

— По-моему, тоже.

— Возьми ее аккуратно и положи на кровать.

— У меня нога затекла.

— И у меня.

Нина засопела.

Как только ее голова коснулась подушки, Виктор с Людмилой на цыпочках покинули спальню.

— Веселенькая игра, — засмеялся Леонтьев.

— Да уж, веселее не бывает.

У двери в комнату Люды Виктор с грустью в голосе произнес:

— Ей не хватает матери. А по большому счету и отца тоже. Я практически не вижу своих девчонок. Все время трачу на работу.

— Я, конечно, не мать Нине, но постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы она не чувствовала себя одинокой.

Леонтьев сунул руки в карманы джинсов.

— А все-таки наша встреча произошла не случайно, Милка.

— Как знать, возможно, ты прав.

Из спальни вышла Оксана. Увидев отца в компании Людмилы, девочка нахмурилась.

— Папка, зайди ко мне.

— Сейчас, зайка, только поговорю с Милой.

Увидев пылающий взгляд Ксении, Алимова поспешила удалиться:

— Вить, иди к дочери, разговор может подождать.

Глава 8

В середине июня Алла Леонидовна уехала в Пензу к старшей сестре. Отъезд бабушки внучки восприняли как настоящий праздник. Ксюша искренне надеялась, что Алла задержится у родственницы недели на две, а Нина, воспользовавшись отсутствием строгой бабушки, заявила, что, пока та не приедет, может спать вместе с Люсей.

В среду Оксана ушла на день рождения подружки, жившей по соседству.

— Мы с девчонками останемся ночевать у Инги, — сказала она Людмиле.

— Я в курсе, папа меня предупредил.

В шесть вечера приехал Виктор.

— Вы уже одни? — спросил он, бросив брелок с ключами на полку. — Ксюха развлекается?

— Вовсю. А ты рано.

Леонтьев сел в кресло.

— Имею я право хотя бы изредка побездельничать и провести время с любимыми домочадцами? Принцесса, иди, я тебя поцелую.

Нина подбежала к отцу.

— Чем сегодня занимались?

— Люся читала мне книгу, а потом мы учили английские буквы.

— Да ну? Значит, ты у нас молодец и заслужила подарок?

— Заслужила, заслужила.

— В субботу поедем в «Шоу-парк».

— Ура! — Нина запрыгала по гостиной. — «Шоу-парк»! Люся, ты поедешь с нами?

— С папой и сестрой тебе будет веселее.

— С тобой тоже.

— А правда, Мил, поехали с нами. Повеселимся. Девчонки будут штурмовать аттракционы, а мы посидим в кафе.

— Я бы с радостью, но в эти выходные я обещала помочь матери с генеральной уборкой.

Леонтьев резко встал.

— Ну, как знаешь, уборка так уборка.

— Папусь, ты куда?

— Пойду поплаваю в бассейне.

— Я тоже хочу.

— Тогда вперед.

Леонтьев вышел.

Алимова попыталась отговорить Нину спускаться на нулевой этаж, но девочка стояла на своем:

— Нет, хочу плавать.

Вниз они спустились спустя четверть часа. Ниночка сразу прыгнула в воду.

Людмила стояла возле поручня словно неприкаянная, не знала, куда себя деть. Плавать она не умела, а если бы даже научилась в детстве, ни за какие коврижки не решилась бы сейчас, в присутствии Виктора, войти в воду.

Леонтьев плыл на спине, искоса бросая взгляды на сокурсницу.

— Люся, смотри, как я умею! — кричала Ниночка, ныряя с головой.

— Нин, не надо, это опасно.

— Ничего не опасно, я давно научилась нырять.

— Милка, не бойся, Нинуся у нас настоящая пловчиха. — Виктор подплыл к поручню и начал подниматься.

Люда отвернулась. Смотреть на его обнаженное красивое тело было выше ее сил.

Виктор подошел к шезлонгу.

— Милка, не стой, в ногах правды нет. Хочешь сока?

— Я… Вить, не мог бы ты надеть халат?

— Тебя смущает мой вид?

— Если честно, да.

— Но я же не голый, вернее, не совсем голый.

Облачившись в черный халат, он лег на шезлонг.

— Теперь ты согласна присесть?

— И даже больше: не откажусь от сока.

Вволю наплававшись, Нина играла у края бассейна с куклой.

Ничто не предвещало бури, но вдруг ни с того ни с сего девочка разрыдалась.

Виктор подбежал к дочери, Люда — за ним.

— Принцесса, что случилось?

— Нина, у тебя что-нибудь болит?

— Нет.

— А почему плачешь?

— Мне грустно.

— Вот те на. — Леонтьев взял Нину на руки.

— Мне грустно, — всхлипывая, повторила кроха.

— И как тебя развеселить?

— У всех есть мамы, а у меня нет. Я хочу, чтобы у меня тоже была мама. — Нина посмотрела на Алимову. — Люся, ты мне больше не подруга. Давай ты теперь будешь моей мамой. Люся, можно я буду называть тебя мамой?

Людмила запаниковала, а Виктор оставался спокойным.

Встретившись с ним взглядом, Люда, едва заметно шевеля губами, прошептала:

— Вить, сделай что-нибудь.

Его ответ только усугубил ситуацию.

— А что я могу сделать? Нина задала тебе вопрос, тебе и отвечать.

Ниночка шмыгнула носом. Ее глазки с мольбой взирали на воспитательницу.

Когда пауза затянулась, Леонтьев, наконец, решил вмешаться. Поднял Нину на вытянутых руках, засмеялся:

— Какая ты у меня большая, принцесса. Выше папы. Ну что, полетели?

— Полетели.

Виктор побежал вдоль бассейна.

На негнущихся ногах Людмила дошла до шезлонга, взяла стакан сока, залпом осушила сладкий напиток.

Часом позже, когда успокоившаяся Ниночка играла в детской, Алимова набросилась на Виктора:

— Как ты мог? Ты же меня подставил.

— Не переводи стрелки.

— Почему сразу не сменил тему, зачем подлил масла в огонь?

— Тебе трудно было дать ответ ребенку?

— А какой, интересно, ответ я могла дать?

— Вполне конкретный: да или нет. Третьего не дано.

— Ты не осознаешь всей серьезности положения. Нина не игрушка, она живой человек.

Виктор взял Алимову за плечи:

— Из тебя получится прекрасная мать: любящая, заботливая.

— Как понимать твои слова?

— Так и понимай.

— Виктор, не уходи.

— Я поднимусь к Нине.

— Мы не договорили.

— Потом, Милка. У нас с тобой будет очень много времени для разговоров. Приходи в себя и поднимайся в детскую. Мне понравилась игра в дочки-матери.

Людмила была полностью поглощена чтением любовного романа. Главный герой только что сделал предложение героине, а та в свою очередь по непонятным причинам ответила решительным отказом.

Негодуя, Алимова перелистнула страницу и услышала робкий стук в дверь.

Отложила книгу в сторону, нехотя встала с кровати, бросила беглый взгляд на часы и накинула на плечи халатик.

Щелкнув замком, Люда отшатнулась: на пороге стоял Виктор.

Полночь не самое подходящее время для дружеских визитов. Но как ни странно, появление Леонтьева не обескуражило, скорее доставило маленькую радость.

Стараясь не выглядеть растерянной, Люда посторонилась.

— Что-нибудь случилось? — Она потопталась у комода, потом присела на подлокотник кресла.

— Ты ведь еще не спала? — Голос Виктора, ставший в последнее время таким родным и нежным, вселял надежду.

— Читала.

Взяв книгу, Леонтьев не удержался, съязвил:

— Не предполагал, что ты любительница сентиментального жанра.

— Ну вот, — Люда вытянула губы трубочкой, — теперь ты знаешь мою маленькую тайну. — Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.

— Мил, я чего, собственно, пришел, — издалека начал Леонтьев. — Хочу узнать, как ты относишься к различного рода светским мероприятиям?

— Я и светская жизнь — две самые несовместимые вещи на свете. Никогда даже и представить себя не могла на какой-нибудь вечеринке в кругу разодетых особ. А почему ты спрашиваешь?