Цветок на скале (СИ) - Машкова Наталья. Страница 14

— Да, Командующий, вы на диво проницательны сегодня, — наконец, она посмотрела прямо и взгляд не отвела. Бросала вызов, мерзавка. Опять.

Что с ней не так? Ведёт себя как безумная: дерзит, провоцирует. А через мгновение застывает как барышня, которая от этикета не отступала никогда в жизни. Кто она? И почему его не раздражает неповиновение? Наоборот! Хочется спровоцировать её в ответ, чтобы понять: где она настоящая.

Ему нельзя терять контроль!.. Она ухмыльнулась и благие намерения посыпались. Игра затянула окончательно:

— Этот бокал ты выпьешь, там зелье. А потом можешь играть в мученицу, — приказал он сквозь зубы.

Она выполнила приказ, одним махом выпив вино. Уставилась на него с любезной, скучающей миной. Захотелось стереть это выражение с её лица, но пока он держался.

— Что сподвигло вас написать мне, леди Ривз, и настаивать на встрече? Да ещё преподнести мне такой вдохновляющий подарок, что у меня руки чешутся скорей приступить к его распаковке?

Он откровенно насмехался над ней:

— Ваш рыцарь мне все уши прожужжал о том, как вы больны, а тут такое рвение!

— Вам сложно поверить в то, что мне хочется вашего общества, милорд?

— Я скорее поверю в это, чем в то, что у такой суки может проснуться совесть! — презрительно бросил он, прекратив потуги казаться любезным.

Слова теперь жалили, как осы:

— Вы влюбили в себя идеалистичного глупца и едва не сделали его клятвопреступником. Вы в курсе, что он уже написал пасквиль, обличающий меня, и только ваши просьбы не дали ему его отправить? Пока. В данный момент, этот идиот размышляет над тем, как обойти обещание и спасти вас от меня, пусть даже и против вашей воли.

— Вы знали? — потрясённо выдохнула она.

— Я знаю всё, что происходит в замке и, по большей части, в городе, — отрезал он.

— Почему вы не остановили его сразу?

— Ждал, какое решение примете вы.

Он сбросил маску и был сейчас тем самым Чёрным Палачом, что одним словом обрекал на смерть тысячи людей. Не отпускал её взгляд, играя с ней как кошка с мышью:

— Если бы ты приняла неверное решение, я уничтожил бы тебя, не раздумывая! — бросил яростно.

А потом его голос стал наливаться томительной нежностью истинного маньяка:

— Но ты, всего-то разочаровала меня, а потому, пока мы продолжим нашу игру… Ответь мне, милая, почему ты не воспользовалась его дуростью?

— Я не могла так поступить с ним, — он всё ещё не отпускал её взгляд и солгать она не смогла.

— Почему?

— Он хороший человек, — тут солгать она не захотела.

— А я? Каким человеком ты назвала бы меня?

Гибким, текучим движением он встал со своего места, двинулся и оказался за её спиной, навис над ней, схватил за плечи и застыл так. Жадно вдыхал воздух около её волос. Потом опустился ниже, покрывая её шею невесомыми поцелуями. Они были так нежны и так контрастировали с жёсткой хваткой на плечах.

— Ну же, дорогая, ответь мне, — прошептал он, чуть прикусив ей кожу.

Она не собиралась говорить этого, но слова жили собственной жизнью:

— Думаю, нас с вами нельзя назвать хорошими людьми.

Он с силой сдернул её со стула, прижался к её спине. Поцелуи теперь жалили. Руки легли на грудь и требовательно сжали её. Она застонала, а он ласково рассмеялся. Мороз шёл по коже от этого смеха, но требовательные руки на теле и поцелуи смягчали для неё угрозу, которую нес этот смех, и боль, что приносили слова:

— Ты чертовски права. Такую змею сложно встретить даже при дворе. Ты лжёшь как дышишь, меняешь личины в мгновение ока. Считываешь слабости и так филигранно играешь на них, что тебя не заподозрил бы и святой. Ты подобна моему братцу и, пожалуй, стоит отвезти тебя ко двору. С такой фавориткой он будет непобедим и велик, как он и видит в своих влажных мечтах.

Он рывком развернул её лицом к себе. Одной рукой прихватил за шею и подбородок, фиксируя голову и заставляя смотреть себе в лицо. Другой рукой нежно провел от шеи по руке вниз и резко дёрнул. Раздался треск и рукав оказался у него в руке.

— Что вы делаете? — выдохнула она.

— Распаковываю свой подарок, — невозмутимо ответил он, отбрасывая рукав прочь. — Хотя ты права, не стоит торопиться.

Над пальцами у него зажёгся небольшой огневик. Руку с шеи он так и не убрал. Повёл рукой и часть подола упала на пол, открыв ноги. Обнажил левую грудь. Она попыталась вырваться. Он чуть сжал руку на её шее:

— Стой ровно и не мешай мне. Дёрнешься, и подпалишь свою атласную кожу. Со шрамами к моему братцу уже не сунешься.

Он продолжил методично срезать с неё куски платья так, чтобы остатки его, до времени, держались на ней. Поневоле, Тай восхитилась его мастерством. Огневик резал лоскут за лоскутом, но кожи пока не касался.

Всё то время, что он изгалялся над ней, мерзавка стояла спокойно со скучающим выражением на лице. Он тщетно всматривался в этот прекрасный лик и ждал хоть тени эмоции Напрасно. Тогда он позволил огневику чуть обжечь её раз, другой. Даже мускул на лице не дрогнул.

— Истинная змея, — пробормотал он, — холодная, умная, бездушная.

— Скарх, — выплюнула она. — Вы называете нас скархами.

— Прав был тот, кто назвал вас так. Вы лжёте и изворачиваетесь до последнего, а потом впиваетесь своей ядовитой пастью так, что не оторвать! — шептал он так, как страстный возлюбленный шепчет признание в любви, и жалил поцелуями её лицо и плечи.

— Я ещё не впилась, — бросила она и вскрикнула от неожиданности. Он прикусил её за шею, довольно ощутимо.

— Впилась. И хорошо знаешь это, — звучало капитуляцией.

Его внутренности скручивало от желания, разочарования и боли предательства, хотя, с чего? Хотелось отомстить за эту боль, покорить. Хотелось вернуть её страсть. Хотелось стать для неё всем.

— Поднимем ставки, дорогая?

Он зажёг несколько пульсаров и те пустились в хаотичный полёт вокруг Тай. Это не были огневики. Они слепили глаза — одно из самых смертоносных заклятий. Она вскинула на него глаза.

— Знаешь, что это такое. Хорошо! Будешь послушной девочкой и покричишь для меня сегодня.

— Не дождёшься, Командующий.

Он предвкушающе рассмеялся и остатки платья упали к её ногам. Магией швырнул её на постель, навис над ней и приказал:

— Не зови меня так.

— Хорошо, Лорд Наместник.

— По имени назови. Ты же исполняешь контракт, — издевался он, — и обязана мне покорностью. Только не полным именем, ненавижу его.

— Мар.

Всё. Это было похоже на затмение. Он стискивал её в объятьях так, что наверняка, останутся синяки, поцелуи были больше похожи на укусы.

Отстранился от неё, позволил пульсарам приблизиться к ней в плотную.

— Бойся меня, ненавидь. Всё равно — моя.

И вошёл в нее. Обладал, подавлял, боготворил её своим телом.

— Ненавижу… — лихорадочно вырывалось у него раз за разом.

Всё то время, что длились эти игры, Тай медленно пропадала. Неясно, насколько благородный порыв лекаря был вызван сочувствием к ней, а насколько чувствами. Насколько эти чувства были глубоки. Но было неоспоримо: она стала слабостью, болевой точкой Чёрного Палача. Равнодушным к ней он не будет никогда, не забудет её. Может быть, и не предаст свои клятвы ради неё, но если она позовет, то придёт.

Это была победа, но она никогда и никому не расскажет о ней. Не воспользуется ею потому, что тоже пропадала в том, чему не знала названия. Нечто переполняло её, хотело вырваться, заявить о себе. И потому на очередное: "Ненавижу", она потянулась к нему, несмотря на смертоносные заклятья, что вились между ними, обняла и прохрипела ему прямо в губы:

— Я тоже. Тоже ненавижу тебя…

Глава 13

Кто-то барабанил в дверь и не собирался останавливаться. Мар, плохо соображая, скатился с кровати, натянул штаны и открыл. Прислонился к косяку, ноги не держали. В спальню ворвался Дамиан, пробежался по нему глазами и отрывисто спросил:

— Что за выброс магии тут был? Я уж решил, что ты обошёл клятву и покончил с собой!