Одержимость Артура (ЛП) - Аллен Лоррейн. Страница 25

— Кто выбрал все эти вещи?

— Я, с помощью декоратора. Я заменю все, что тебе не понравится.

— Все замечательно, и вообще я не привередлива в таких вещах.

Глаза и улыбка Син становятся все шире с каждой комнатой, которую мы проходим. Она бросается мне на шею.

— Спасибо тебе огромное за это! И мама, и Себастьян будут так рады! — Она отпускает меня и бежит по коридору в главную спальню.

От вида ее счастья у меня щемит сердце.

— Это все твое, — произношу я, входя в спальню.

Для Син не пожалели никаких средств. Вся обстановка из белого мрамора.

— Ты действительно думаешь, что мне нужно трюмо? — Она смеется.

— Декоратор заверил меня, что трюмо — обязательная вещь для всех женщин. — Я ухмыляюсь.

— Но я не похожа на других женщин.

— Нет, еще нет.

Я поднимаю Син и бросаю на кровать. Тревога на ее лице делает мой член тверже.

— Разденься и повернись на живот. — Я расстегиваю свой кожаный ремень и снимаю его.

— Зачем? — Ее глаза настороженно следят за моими движениями.

— Пришло время твоего наказания.

— Нет.

Она переворачивается и пытается переползти на другую сторону кровати, но я хватаю ее за лодыжку и тяну назад. Запрыгиваю на кровать и сажусь ей на спину, лицом к ее симпатичной попке. Син машет руками и ногами, но оба понимаем, что ее усилия бесплодны, она ни за что не сможет сбросить меня.

— Ты слишком тяжелый. Я не могу дышать, — пыхтит она.

— Перестань бороться, и все быстро закончится.

— А как же моя татуировка? Она все еще заживает!

— Очень жаль. — Я обнажаю ее попку.

— Арт, ты не можешь обращаться со мной как с гребаным ребенком! — Она выгибается подо мной.

— Прими свое наказание как подобает. — Я взмахиваю рукой в воздухе и бью ее изо всех сил.

— Ты гребаный засранец! Я тебя ненавижу!

Син проклинает меня и обзывает всеми ругательствами на английском языке. Я удовлетворен, когда кожа ее воспаленной задницы становится ярко-красной. Швыряю ремень на пол, затем слезаю с нее. Она садится, кромсая мою кожу своими острыми ногтями. Кричит от ярости, когда я срываю с нее футболку. Впивается зубами в мое предплечье и сильно кусает. Я захватываю ее челюсть и сжимаю, пытаясь оторвать от себя.

— О, ты хочешь грубой игры. — Я стаскиваю с нее кроссовки.

— Ублюдок! — Син начинает колотить кулаками по моей груди.

Я толкаю ее обратно вниз и стягиваю с нее джинсы.

— Нет! — кричит она.

— Да, — отвечаю я, раздвигая ее ноги.

Она бьет меня по лицу. Одной рукой фиксирую ее запястья над головой, а другой освобождаю свой налившийся член. Я тараню ее, не заботясь о том, причиняю ли боль. Горячая киска Син может превратить мой член в пепел. Блядь, ее тело сжимает мой член в тисках.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Да.

— Тогда почему ты такая влажная? — Я глажу ее по шее.

Я проникаю в ее тело в поисках разрядки. Наши стоны разносятся по всей спальне. Она извивается и бьется подо мной, сжимая мышцы на моем члене, заставляя меня сходить с ума. Я быстро двигаю бедрами, задевая шейку матки каждым ударом, а мои яйца шлепаются о ее задницу. Секс с Син — олицетворение совершенства. Адреналин течет по моим венам, обостряя все чувства. Ее внутренние мышцы напрягаются, а истошный крик заполняет мои уши. Я извергаюсь, вбиваясь в нее, пока ничего не остается, и падаю. Затем происходит нечто удивительное, чего я никогда раньше не испытывал. Ее киска сжимается на моем все еще твердом члене, и я кончаю снова.

— Твою мать, — стону я довольно. Я так слаб, что не могу пошевелиться. Когда дыхание выравнивается, я нахожу в себе силы перевернуться на спину.

— Как ты можешь причинять мне такую боль?

— Если думаешь, что я буду раскаиваться в содеянном, тебя ждет разочарование.

— Из-за тебя у меня все болит.

— В следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем лгать. Я надеюсь, что не будешь, потому что мне так нравится терзать твое восхитительное тело.

— Тебе не удастся уйти невредимым. — Она пристально смотрит на следы зубов на моем предплечье.

— О, это ерунда. — Пожимаю плечами. — Я едва почувствовал.

— Ну, в следующий раз я обязательно вырву из тебя большой кусок.

— Видишь, ты уже мыслишь негативно. Наверное, ты снова планируешь нарушить правила.

— Однажды я достану тебя как следует.

Я смеюсь. Черт, я восхищаюсь ее духом.

— Ты можешь попробовать. Отправляйся в душ. Нам пора идти.

— И что же я надену, раз ты уничтожил мою футболку и лифчик? — спрашивает Син.

— Иди посмотри в гардеробе.

Она резко вскакивает с кровати.

Я смеюсь над ее реакцией.

— Похоже, ты в критическом состоянии. Может, нам стоит заехать в больницу?

— Поцелуй меня в задницу. — Она идет к гардеробу, потирая свой красный зад.

— Тащи ее сюда, и я даже вылижу.

— Я сегодня ни за что не смогу сесть без пакета со льдом, приклеенного к заднице, — причитает она, открывая дверь гардероба. — Боже мой!

— Тебе нравится?

Она смотрит на меня большими, как блюдца, глазами.

— Этот гардероб такого же размера, как и моя квартира.

— Заходи внутрь и исследуй.

— Я предполагаю, что ты не сам выбрал эту одежду, — обращается она ко мне.

— Нет, нанял стилиста.

Син выходит с белыми стрингами, свисающими с кончика ее указательного пальца.

— Здесь целый ящик таких. Интересно, почему? — Она приподнимает бровь.

— Ну, зная, как сильно они тебе нравятся, я позаботился о том, чтобы у тебя было не менее пяти сотен. — Я одариваю ее улыбкой чеширского кота.

— Пятьсот?

— Я немного преувеличил. На самом деле четыреста девяносто восемь штук, — шучу я.

Она хихикает.

— Ты милый, когда такой.

Мое настроение мгновенно меняется. Син так легко заставляет меня забыть о своем обмане. Тревога появляется на ее лице, когда я вскакиваю с кровати и надвигаюсь на нее.

Я толкаю ее, отчего она падает на диван, стоящий посреди гардероба.

— Одевайся и будь внизу через десять минут.

— Нет, сначала я приму душ, — с вызовом заявляет она, глядя на меня.

— Ты готова к еще одной битве так скоро, крошка? — Я подхожу к ней и протягиваю руку, чтобы провести кончиками пальцев по ее покрытой синяками заднице. — Ты едва выжила в этой.

— Ты сбиваешь меня с толку, Арт. — Она мягко целует меня в шею. — Я устала от этой игры в кошки-мышки между нами, а ты? — Ее глаза изучают мои, ожидая найти что-то, чего там нет.

— Нет, я живу ради игры. Вопрос, который ты должна задать себе в этот самый момент: готова ли ты снова играть?

Она сужает глаза.

— Я готова ко второму раунду.

Я хватаю Син за волосы и с силой дергаю ее голову назад.

— Я надеялся, что ты это скажешь.

Удивленно моргаю, когда она бьет меня по лицу.

— Браво. Одно очко в пользу Син. — Я разворачиваю ее, скольжу рукой по стройной шее.

Веду ее к ряду разноцветных платьев.

— Какое ты предпочтешь надеть? Мне нравится голубое.

— Я не хочу надевать это чертово платье.

— Я редко вижу тебя в них, поэтому сегодня ты наденешь платье, нравится тебе это или нет.

Не удовлетворенная моим ответом, она тянется вверх, хватает мои волосы и дергает меня вперед.

Я усиливаю давление на ее горло.

— Будь хорошей девочкой и отпусти.

Син принимает поражение и опускает руки после нескольких минут борьбы за свободу.

— Которое из них, милая? Нам действительно пора идти, — шепчу я ласково, как будто мы обычная пара, отправляющаяся на воскресный бранч с друзьями.

— Фиолетовое, — выдавливает она.

Я снимаю с вешалки платье голубого цвета.

— Ты можешь надеть фиолетовое завтра. Сама оденешься, или мне придется помочь?

— Сама, — огрызается Син.

Я протягиваю ей платье.

— Вот, держи.

Она выхватывает его из моей руки.

— Теперь ты можешь меня отпустить.

— Победа за мной, — усмехаюсь я, направляясь в спальню. Прежде чем переступить порог, я оглядываюсь через плечо. — И, Син?