Золушка и Мафиози (ЛП) - Беллучи Лола. Страница 23

Он выжидающе смотрит на моего отца. Я делаю то же самое, надеясь, что именно в этот момент он положит всему этому конец и мы наконец-то уедем.

Но этого не происходит.

Кармо выдвигает стул и садится за неубранный стол. Я удивленно моргаю, но сглатываю и подражаю ему. Моей маме требуется немного больше времени, чтобы скрыть свой шок и присоединиться к нам, но она тоже это делает.

— Садись рядом со мной, чтобы мы могли все уладить.

Вместо того чтобы извиниться, Михаэль отдает очередной приказ, как только я устраиваюсь в кресле. Я снова ищу указания в глазах Кармо, и он кивает, приказывая мне подчиниться. Мне требуется некоторое время, чтобы поверить в это.

— Давайте, мисс, у меня не вся ночь.

От резкого предупреждения у меня подкашиваются ноги, и я встаю. Я обхожу стол и сажусь на стул рядом с креслом Михаэля. Едкий запах, смесь пота, крепкого алкоголя и табака, скрытая под хорошо пошитой одеждой, сразу же ударяет мне в нос, вызывая тошноту. Большая грубая рука берет меня за бедро, и я снова встречаюсь взглядом с Кармо, теперь уже широко раскрытыми глазами.

Он не может видеть сквозь скатерть, но я уверена, что по очевидной близости руки Михаэля он догадается, что делает мой жених. Это неуместно в таком количестве разных способов, что я даже не могу сосчитать.

Сердце колотится в груди от страха, что может произойти. Я хочу расторгнуть помолвку, но ради своей чести, если это возможно, я избавлю себя от кровопролития. Михаэль не является частью Саграды. Нет необходимости доводить дело до дона, мой отец может просто отреагировать так, как сочтет нужным, даже если это будет означать насилие.

Только это не так.

Отец ничего не говорит, намеренно не сводит глаз с шеи Михаэля, и если это не стало последней каплей, то уже не станет.

Надежда не похожа на вирус, который распространяется по секторам, она подобна огню, доминирующему, поглощающему и уничтожающему. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что моя надежда была напрасной. Эта помолвка должна состояться.

Бесконтрольный стук моего сердца внезапно затихает, как будто даже оно отказалось от борьбы. Внезапное давление захлестывает мои уши, и я с горящими глазами наблюдаю, как Михаэль подзывает официанта и заказывает бутылку игристого вина.

Он так и не удосуживается попросить их убрать со стола.

Почему никто не убирает с чертова стола?

Я делаю то, что обещала Габриэлле, - живу следующие несколько минут на автопилоте. Я слышу разговор между двумя мужчинами, но не обращаю на это внимания.

Остатки еды дразнят мое обоняние и сворачивают желудок. Не дать желчи застрять в горле - еще одна задача для моего измотанного мозга.

Напиток прибывает, не знаю, быстро или медленно, как и чистые стаканы. Грязную посуду и салфетки наконец убирают после того, как наливают игристое вино.

Михаэль достает кольцо из внутреннего кармана пиджака. Драгоценность лежала внутри свободно, без коробочки или чего-либо еще. Он поднимает мою правую руку, без спроса надевает простое кольцо мне на палец, и оно обжигает кожу, отягощая руку.

Я отказываюсь от ощущения глухоты в ушах, чтобы услышать, что он говорит, поднимая бокал в воздух.

— За еще одну удачную деловую сделку, — произносит он тост, глядя на меня. — Сколько бы драгоценностей я ни собрал, всегда радует, когда мне удается добавить в гарем новую. — Его губы изгибаются, а взгляд на секунду останавливается на моем горле, прежде чем я сглатываю, словно он знал, что именно такую реакцию вызовут его слова, и ему это нравилось. — Ты, Рафаэла, прекрасная драгоценность, которую я счастлив приобрести. — Он понижает голос, произнося последнюю фразу специально для меня. Ее губы раздвигаются настолько, что я вижу желтые зубы в ее улыбке, слишком развратной для общественного места. Когда Михаэль продолжает говорить, голос звучит так низко, что я думаю, действительно ли я его услышала:

— И как же повезло моим друзьям, что я не эгоист и люблю делиться тем, что у меня есть, с теми, кому повезло меньше.

20

ТИЦИАНО КАТАНЕО

Заходя, Джанни придерживает дверь в мой кабинет в тренировочном центре Ла Санты. Я рефлекторно поднимаю руку, чтобы поймать ключи, которые он бросил в мою сторону, даже не успев оторвать взгляд от экрана компьютера.

— Мы уходим.

— Где пожар? — Я спрашиваю все еще сидя, потому что, если мой адвокат говорит мне, что я ухожу, значит, я ухожу.

— В твоей голове, наверное. У кого-нибудь, кроме меня, хватило смелости войти в эту комнату сегодня? — Он вздергивает бровь, и я фыркаю. — Именно так я и подумал. Ты невыносим! Пойдем.

Он не шевелится и откидывает назад свои почти светлые волосы, а затем засовывает свободную руку в карман. Другой рукой он держит дверь открытой с тех пор, как вошел. Он не намерен принимать отказ.

Джанни всегда умел манипулировать всеми нами, даже Витторио в какой-то степени. Когда мы были детьми, его мягкий взгляд приводил нас в замешательство, мы не знали, как с этим справиться, и в итоге выполняли его просьбы. И хотя на месте пухлого ребенка теперь стоит стройный мужчина, слишком привязанный к своим костюмам от кутюр, младший Катанео все равно умеет использовать наше отсутствие такта по отношению к его личности в своих интересах. Любой может сказать, что Витторио, Чезаре и я были созданы из одного и того же сырья, и не только с биологической точки зрения. Насилие, первобытный инстинкт завоевания и вкус к условно неприемлемому, по-своему, есть в каждом из нас.

Но Джанни не такой, как все, у него тоже все это есть, но это никогда не стало бы для кого-то первым доводом в его пользу. Кожа без татуировок, легкая улыбка и высокомерие, свойственное юристам, заставили бы любого убедиться, что его место - на бирже или в юридической фирме, специализирующейся на преступлениях белых воротничков.

Каким бы внимательным ни был наблюдатель, он никогда не придет к выводу, что Джанни - мафиози, что, конечно же, делает его идеальным человеком для защиты наших интересов. Его братья - не единственные, кем он умеет мастерски манипулировать.

В конце концов, Джанни заслужил свое положение в Саграде не меньше, чем все остальные сыновья моего отца.

Я смотрю на ключи, которые он мне бросил.

— Твой новый Maserati только что прибыл из кастомайзинга.

— И почему ты не начал с этого? Петух!

— И что бы это было за веселье?

Он подмигивает мне, слишком похожий на меня, чтобы я не расстроился.

— Я больше не могу брать внедорожники, — жалуюсь я.

— Дни твоего внедорожника сочтены. Я сегодня разговаривал с Витторио, его возвращение - вопрос нескольких дней. Но чтобы ты не развалился до этого, как я уже сказал, мы уезжаем.

— И я полагаю, ты уже объяснил наше отсутствие за ужином?

— Разве ты не слышал? У нас была очень компрометирующая информация в сети. Нам понадобится несколько часов, чтобы разобраться с ней. Может быть, всю ночь, — отвечает он самым профессиональным тоном, а затем на его лице появляется ухмылка сукиного сына.

Никто не избежал его манипулятивных способностей, даже наша собственная мать.

— Ты ведь понимаешь, что в иерархии Дон выше адвоката, не так ли? — Спрашиваю я, но уже выключаю компьютер.

— Я понимаю это и то, что младший брат побеждает старшего в любой иерархии, — отвечает она с легкой улыбкой, когда я прохожу в дверь.

— В том числе и в порядке женитьбы? — Поддразниваю и смеюсь я.

— Даже не начинай!

Беззвездная ночь проникает сквозь открытые окна спортивного автомобиля, как завеса таинственной тьмы. У ворот Кантины я нажимаю на педаль газа, ощущая мощь машины, которую я ждал несколько месяцев, чтобы назвать своей. Ее рев мощным эхом отражается от пустоты вокруг нас. Джанни смеется, разделяя мой энтузиазм, а я удовлетворенно качаю головой.

— Давай посмотрим, на что способна эта красавица, — говорю я, нажимая на сцепление и на этот раз действительно заводя машину, пока я ускоряюсь.