О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - Ивик Олег. Страница 62

Возможно, Бодде несколько недооценил космогонические воззрения древних китайцев – кое-что о сотворении своей Вселенной они сообщили. Однако, хотя письменность в Поднебесной имелась уже в XVII веке до н. э., мифографы озадачились этими вопросами не ранее III века н. э. – в эпоху, которая в Китае считается началом Средневековья. Именно тогда были записаны первые (и очень скудные) сообщения о мифическом происхождении мира. Надо думать, сами мифы сложились в значительно более древние времена, но никому не приходило в голову записывать эти народные сказания, к тому же восходящие не к коренной народности Китая (ханьцам), а к их соседям.

Философы задумывались о том, как произошла Вселенная, несколько раньше мифографов, но ответ на этот вопрос они давали самый расплывчатый. Так, в основополагающем даосском трактате «Дао-дэ цзин» [183], созданном, вероятно, в VI веке до н. э., сказано:

Веком позже даосский философ Ле Юйкоу, известный под именем Ле-цзы, по сообщению его учеников, говорил:

«…вначале была Великая Простота, потом появилось Великое Начало, затем появилась Великая Основа, после чего появилась Великая Вещественность. В Великой Простоте еще не было дыхания. Великое Начало было началом дыхания. Великая Основа была началом всех форм. Великая Вещественность – начало всех вещей. Дыхание, форма и вещь еще не отделились друг от друга, посему такое состояние зовется хаосом. Хаос означает смешение всех вещей, еще не отделившихся друг от друга. Всматривайся в него – и не увидишь, вслушивайся в него – и не услышишь. Посему он зовется “простотой”. Простое не имеет ни формы, ни границ. Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого оно стало семью, семь же превратилось в девять. На девятке превращения исчерпываются и снова приходят к единице. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь» {677}.

Впрочем, в книге, составленной последователями Ле-цзы и сохранившей основы его учения, вообще выражается сомнение, что у мира могло быть начало. В ней передан следующий диалог:

«– Всегда ли существовали вещи?

– Если когда-то не было вещей, откуда взяться вещам сейчас? Согласитесь ли вы, если люди будущих поколений скажут, что в наше время не было вещей?

– В таком случае есть ли у вещей «прежде» и «потом»?

– Конец и начало всех вещей

Не имеют одной точки отсчета.

Конец одного – это начало другого.

Откуда нам знать, что было прежде всего?» {678}

В середине II века до н. э. к теме сотворения мира обратилась группа даосских мудрецов, известных как философы из Хуайнани [185]. Они, в отличие от авторов книги «Ле-цзы», достаточно четко и очень поэтично представляли себе, что же «было прежде всего»:

«Так называемое начало. Всеобщее затаенное возбуждение еще не прорвалось. Как обещание почки, как отрастающие после порубки ростки. Еще нет каких-либо форм и границ. Только шорох абсолютного небытия. Все полно желанием жизни, но еще не определились роды вещей.

Было предначало начала. Небесный эфир начал опускаться, земной эфир стал подниматься. Инь и ян соединились. Переплетаясь, поплыли, клубясь, в космическом пространстве. Окутанные благом, тая внутри гармонию. Свиваясь и сплетаясь, стремясь прийти в соприкосновение с вещами, но так и не осуществив предвестия.

Было доначало предначала начала. Небо затаило свой гармонический эфир, и он еще не опустился. Земля хранила свой эфир, и он еще не поднялся. Пустота, небытие, тишина, безмолвие. Молчащее занебесье, небытие, похожее на сон. Эфир плыл, составляя великое единство с тьмою» {679}.

В другой главе книги «Философы из Хуайнани» («Хуайнаньцзы») говорится:

«Еще не было ни неба, ни земли, только образы, и никаких форм. Темным-темно, черным-черно, смутно, пустынно, велико и безбрежно, обширно и глубоко, неизвестно, где его двери. Были два духа, одновременно рожденные. Они обозначили небо, позаботились о земле. Глубокое – неизвестно, где его предел, пространное – неизвестно, где ему конец. Затем произвели разделение на инь и ян, разъятие на восемь пределов [186]. Твердое и мягкое образовались, и тьма вещей сформировалась. Мутный эфир образовал насекомых, кристально чистый эфир породил людей. Таким образом, дух – принадлежность неба, а плоть – земли. Дух уходит в свои врата, а плоть возвращается к своему корню. Вот и все, что есть мое существование!» {680}

История о двух одновременно рожденных духах наводит на мысли о зороастрийских близнецах Ормазде и Ахримане. Но самим фактом синхронного появления на свет сходство и исчерпывается. Никаких подробностей о взаимоотношениях двух перворожденных хуайнаньские философы не сообщают, а сведения об их деятельности на ниве космогонии исчерпываются вышеприведенным отрывком.

В одной из глав той же книги история возникновения Вселенной вообще обходится без каких-либо духов:

«Когда Небо и Земля еще не обрели формы, все струилось и перекатывалось. Назовем это – Великий Свет. В Пустоте и Туманности возникло Дао. Пустота и Туманность породили Пространство и Время. Пространство и Время породили ци [187]. Ци обрело края и границы. Чистое и светлое взметнулось вверх и стало Небом. Тяжелое и мутное сгустилось и стало Землей. Чистое и тонкое соединяется с легкостью, тяжелое и мутное сгущается с трудом. Поэтому Небо сформировалось раньше, а Земля утвердилась позже. Слившиеся вместе частицы цзин [188] Неба и Земли образовали Инь-Ян. Сгущенные частицы цзин Инь-Ян образовали Времена года. Рассеянные частицы цзин Времен года образовали тьму вещей. Горячее ци от скопления Ян породило Огонь, частицы цзин огненного ци образовали Солнце. Холодное ци от скопления Инь образовало Воду, частицы цзин водного ци образовали Луну. Частицы цзин от истечения Солнца и Луны образовали Звезды. Небо принимает в себя Солнце, Луну и Звезды, а Земля принимает в себя потоки рек и дождей и земную пыль» {681}.

Такого рода поэтическими и философскими, но лишенными всякой конкретики космологическими текстами китайцы удовлетворялись довольно долго. Лишь в III веке н. э. в книге Сюй Чжэна «Записки о циклах трех и пяти» («Сань у ли цзи») появляется рассказ о возникновении неба и земли из уподобленного яйцу хаоса и о первочеловеке Паньгу. Сама эта книга не сохранилась, но отрывки из нее приведены в энциклопедии X века «Императорское обозрение годов Тайпин» (Тайпин юйлань).

«Небо и земля были хаосом, подобным [яйцу] курицы. В нем родился Паньгу. Восемнадцать тысяч лет небо и земля сотворялись (дословно «небо открывалось, земля закрывалась»). Светлое и прозрачное стало небом, мутное и темное превратилось в землю. Паньгу находился между ними и изменялся по девять раз в день, стал богом на небе, мудрецом на земле. Небо в день поднималось на один чжан [189], земля в день уплотнялась на один чжан, Паньгу каждый день вырастал на один чжан, и так длилось восемнадцать тысяч лет. Небо стало очень высоким, земля стала очень глубокой, а Паньгу – огромным» {682}.