Безымянные боги (СИ) - Жеребилов Иван. Страница 33

Всё-таки душегубы оказались очень опытными и умелыми, не будь у Ждана шапки-невидимки, неизвестно, как бы всё закончилось. Но тут на его стороне была неожиданность, так что Вук, хотя и почуял неладное и вскочил в последний момент, но вот саблю выхватить уже не успел — кинжал с хрустом вошёл под нижнюю челюсть, глаза бандита выпучились, и он рухнул на пол, как подкошенный. А вот с Даном и Блудом так легко не вышло. Отчего-то Ждан решил, что Блуд, почуяв неладное, сразу сбежит, но ошибся, и ошибка эта чуть не стоила ему жизни. Ещё не успело тело Вука упасть на пол, а плюгавый бандит оказался на ногах, миг — и с его рук срываются два метательных ножа, один из которых всего на ноготь разминулся с Жданом. Десятник отскочил в сторону, поднырнул под руку Дана, который без раздумий ударил на звук и почти попал! Врезал ногой по колену так, что главарь тонко взвизгнул и завалился на пол. И тут же два снова два ножа просвистели в мимо. Ждан ничего выдумывать не стал просто швырнул в Блуда, будто копьё, тяжеленную лавку, которая с хрустом врезалась лиходею в грудь. Блуд захрипел, пуская кровавые пузыри, и осел на пол.

Пока отвлёкся на Блуда, едва не пропустил удар от пришедшего в себя главаря. Бил Дан умело — в нижнюю часть живота, так, чтобы кровь сбежала за десять ударов сердца, но повезло, что, не видя противника, он был вынужден орудовать размашисто, и в последний момент Ждану удалось отскочить и пинком выбить нож из руки душегуба. Труднее всего было не убить его сразу, пришлось перехватывать руку, заламывать за спину и поспешно вязать обрывками скатерти.

Только когда убедился, что бандит связан надёжно и не высвободится, чуть успокоился, но шапку снимать и не подумал. Устроился за спиной и, поднеся кинжал к горлу бандита, спросил:

— Кого ждали?

Бандит ответил не сразу, пришлось кольнуть кинжалом несильно, но так, чтобы пошла кровь.

— Не тебе, вымесок[4]меня о чём-то спрашивать, — прохрипел Дан. — Зря ты на нас полез, считай, что сам себе уже погребальный костёр сложил.

— Пока тут в шаге от смерти только ты, —спокойно ответил Ждан. — Пугать меня не надо, ты не в том положении, отвечай, кого ждали или я начну по-плохому спрашивать.

— Это как? — хрипло рассмеялся бандит.

Ждан не стал отвечать, просто заткнул какой-то тряпицей главарю рот и полоснул кинжалом по уху. Бандит взвыл, но кляп заглушил вопли.

— Если сейчас опомнишься, то тебя будут звать Дан Одноухий, — пояснил Ждан, — но если вздумаешь запираться, то, поверь мне на слово, все тебя будут звать Дан — обрубок. Смекаешь? Кивни, если понял.

Главарь закивал, и Ждан вытащил кляп изо рта, но прежде чем тать успел набрать воздуха в грудь, сдавил ему горло и пояснил:

— Вздумаешь орать, сразу прикончу.

Тот только головой затряс в ответ. То ли кивал, то ли до него начало доходить, что он тут один на один с невидимым существом, прикончившим троих бандитов и покалечившим его.

— Вопрос повторить?

— Не надо. Ждали десятника – чудь. Как зовут, не знаю, нам с ним не пиво пить.

— Зачем тех двоих убили?

— Наниматель велел. Нам самим они без надобности, да и изба бедная оказалась.

— Как заманили стражника? Вдова с вами была?

— Не с нами, — несмотря на боль, главарь ухмыльнулся. — Она по мужику истосковалась, а ей, дуре, этого стражника показали, да приворотного зелья дали. Парень видный, вот и кинулась к нему, как коршун к цыплёнку, а, чтобы наверняка сладилось, мы и ей зелья подмешали в еду. Нужно было его из казармы выманить, это уж наниматель знал зачем. Через седмицу он нам приказал их обоих зарезать, да мальчишку-десятника ждать в гости.

— Что с ним сделать нужно было?

— Сделать так, чтобы все подумали, будто он тех двоих зарезал и с горя удавился.

— Зачем так сложно?

— Так наниматель захотел.

— А кто вас нанял?

— Послушай, ты, — вскинулся Дан. — Я не знаю кто ты, но…

— Прежде чем выгораживать заказчика, — мягко ответил Ждан, — подумай лучше, что у тебя осталось всего одно ухо, и нос всего один.

Лиходей поперхнулся и зло покосился в сторону Ждана, конечно, ничего не увидел.

— Кто вас нанял? — повторил десятник.

— Если скажу, отпустишь? — глухо произнёс бандит.

— Слово даю, — ответил Ждан. — Только если имя назовёшь.

— Он не назывался, да только я втёмную играть не люблю, вот и проследил за ним. Ох и удивился! А нанял нас…

Он было хотел продолжить, но вдруг булькнул горлом и, выпучив глаза, забился в судороге, на губах выступила розовая пена, спустя мгновение взгляд главаря бандитов остекленел. Ждан проверил жилку на шее, не бьётся.

Кто-то оказался ещё хитрее лиходея и позаботился о том, чтобы он не сболтнул лишнего. Причём это не яд, а чары. Сильные и незаметные.

Из дома он уходил так же через окно, да ещё и присыпав свои следы порошком из мешочка, что на поясе у главаря болтался. Конечно, это могла быть и отрава, но тогда зачем неведомому нанимателю подстраивать самоубийство Ждана?

Только отойдя на порядочное расстояние от дома, он почувствовал, как подкатывает к горлу тугой зловонный ком. Едва успел согнуться, как его вырвало и выворачивало ещё долго. До сегодняшнего дня пытать людей ему ещё не приходилось. Злобыня и этому учил всех отроков, но одно дело учиться, а другое, живого человека на кусочки резать, пусть и душегуб он отъявленный.

«А сам я кто? — подумал Ждан, устало опускаясь на траву. — Думал, ведьму удавить, а только за сегодня четверых упокоил, да ещё двоих под смерть подвёл». При мысли о ведьме стало совсем тошно, но он всё же заставил себя подняться и, так и не сняв шапки, побрёл к терему князя-воеводы.

Стражи вокруг терема, конечно, хватало, и службу ратники несли исправно, но не бывает неприступных стен. Где-то да найдётся лазейка. Можно было бы действовать наверняка и несколько дней понаблюдать за караулами, выяснив, когда те сменяются, и воспользоваться заминкой, но не было у десятника этих нескольких дней. Ведьма и так на него зла, и на Сияну тоже, если чуть силы наберёт, то не спасёт их ни выучка, ни ворожба домовиков.

Так что действовал он нагло, но аккуратно — проскользнул за спинами караульных к двери кухни, дождался, пока стряпуха выйдет за дровами, метнулся в открытую дверь, едва не столкнувшись со слугой, который, почуяв что-то неладное, замер и удивлённо заморгал, но быстро опомнился и, сотворив защитное знамение, продолжил возиться с куском мяса. Не дожидаясь, пока его заметят, Ждан метнулся к лестнице в женскую половину терема, схоронился под ней и замер. Только сейчас до него начало доходить, что он на самом деле задумал. Да если кто прознает, его не просто казнят — шкуру с живого сдерут и на муравейник посадят.