Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 21

— Помнишь, как Носорогов использовал против меня «Слёзы девственниц»?

— Ещё бы, — кивнул я.

У меня до сих пор были мысли, что он слишком легко отделался.

— Я попросила у отца формулу противоядия. Его ещё твоя мама разрабатывала, но не успела довести до ума. Я в свободное время в академии пыталась доработать рецептуру. Мы как-то даже с Ольгой её обсуждали, и она натолкнула меня на одну мысль. Большинство алхимии их времени было простой в изготовлении, но многокомпонентной, принимаемой по графику. То есть универсальной пилюли здоровья не существовало, зато существовали целые программы для укрепления тела с младенчества и до смерти. И я решила разложить рецепт Марии Васильевны на компоненты и сравнить с общепринятым протоколом выведения этой дряни. Нашла соответствия и попыталась разложить одно зелье на несколько этапов приёма. У меня получилось. Почти. Я даже нашла растения с нужными фармакологическими свойствами. Мне их Вулканова прислала со своей вотчины, но… Не хватало всего ничего. Соединения выходили неустойчивыми.

Я понимал стремление Светы отыскать противоядие после всего пережитого, поэтому, как и любой мужчина, сидел, кивал в нужных местах и поддерживал невесту.

— Я даже договорилась с Игнатом выделить мне один бокс с увеличенным магическим фоном для экспериментов по выращиванию нужных растений, но у нас ничего не получалось. Растения погибали. Нужен был естественный эндемик, выросший в повышенном магическом фоне, но с теми же фармакологическими свойствами. Проверять каждое растение нужно в лаборатории. А искать наобум всё равно что иголку в хвойном лесу отыскать. И тут появляешься ты и приводишь меня на поляну с тремя! эндемиками органолептически идентичными нужным мне компонентам.

— Дорогая, а можно как-то проще? — взмолился я.

— Можно, — кивнула Света. — Ты — чудо! У меня только один вопрос: могу ли я взять образцы?

Я даже не задумывался над ответом.

— Конечно, можешь, но, боюсь, из-за магии Рассвета и Заката свойства этих растений могут меняться в земном мире и в аспидовом. Тебе бы провести эксперименты в обоих мирах и сравнить результат.

— Вот этим и займусь, раз уж ты меня так удачно умыкнул, — улыбнулась лекарка.

— Обязательно, но сперва поплаваешь, отдохнёшь, поешь и послушаешь одну историю…

Где-то в небе над Европой

Чуть приоткрыв иллюминатор по просьбе девочки, чтобы это нельзя было сходу заметить, маг ушёл в свою каюту. Полёт продолжился. За следующие десять часов Джованни ещё дважды ходил поить ребёнка. Один раз даже принёс ей немного еды из капитанской каюты.

Мысленно Джованни то и дело возвращался к маленькой пленнице. Оставить всё как есть не давала его извращённая совесть. Причем маг сам осознавал, что это смешно. Убивать и загонять людей пачками на охоте, без жалости выпивать одарённых, уничтожать врагов семьи и не мучиться ночными кошмарами он мог спокойно, а вот оставить незнакомого ребёнка в клетке… Бред же, кому рассказать, засмеют. Правда, смеяться будут недолго, а лишь до конца своей короткой жизни.

Сброс высоты больше напомнил качку на корабле во время шторма. Воздушная болтанка продолжалась, пока они не попали в безветренный кокон, созданный портовым магом. Вот-вот должна была начаться пришвартовка.

Джованни напоил девочку в последний раз и через тени покинул дирижабль. Решать нужно было быстро. В кармане лежала записка с названием дирижабля, номером каюты и просьбой о помощи. Но кому её отдать? Кому будет не всё равно и хватит влияния, чтобы добиться осмотра иностранного дирижабля сразу по факту приземления?

Джованни цепким взглядом из тени осматривал гербы на воздушных судах, выбирая кого-то повлиятельней и, как бы это странно ни звучало, почеловечней. Сегодня Стамбул принимал в своём воздушном порту беженцев со всей Европы. Дирижабли слетались как мухи на… варенье, причальных мачт не хватало.

Тем удивительней было увидеть, как один из иностранных дирижаблей попросту отбуксировали в неизвестном направлении, освобождая вышку для судна с двумя гербами, один из них был виноградной лозой, а вот второй изображал не то седого волка, не то полудикого пса.

Буквально на глазах среди толпы образовали коридор силами родовой гвардии с такими же волчье-собачьими гербами на флагах. Вспомнив, что у Османов на троне сидел волчий род Куртов, Джованни не удивился.

«Вероятно, кто-то из бастардов султана пожаловал, раз такая встреча».

Самого же мага смерти больше заинтересовал второй герб.

«Хм, Виноград всегда покровительствовал магам жизни. Может, рассказать про малышку им? Эти не должны обидеть ребёнка».

На сходни трапа ступили сперва воины с гербом Винограда, образовав живой заслон от толпы. Следом появился мужчина с хищным выражением лица, взглядом ищущий кого-то, а за ним из полумрака трюма вышла девушка, не единожды встречавшаяся со смертью. Таких людей Джованни невольно выделял в толпе, вот только обычно это были бывалые воины, здесь же… Маг мог поклясться, что девушка молода, если не сказать юна по сравнению с ним, но форма одежды, видимые шрамы, переделанные под ритуальные татуировки, и сама манера двигаться выдавали в ней бойца не из последних.

С неба уже лило сплошным потоком, а шквальный ветер то и дело норовил вырвать якорь дирижабля из причальной мачты. Джованни ожидал, что девушка, как и любая аристократка, попытается скорее оказаться в тепле и в сухом помещении, но она удивила. Последовательница Винограда подняла лицо к небу и глубоко вдохнула. Капли дождя будто замерли, мерцая в отсветах молний. Татуировка на лице девушки засветилась синим.

«Ещё и водница! Из рода магов жизни. Можно попробовать. Может, пожалеет со-стихийницу».

Из тени появилась рука и одним движением вложила записку в карман неизвестной магичке.

Глава 10

История получилась долгой. Где-то в процессе Светлана бледнела, краснела, разок у неё даже веко подёргиваться начало, но, когда я закончил, она потянулась за артефактной пластиной и заказала себе ни много, ни мало, а рюмку морозной беленькой с хрустящим солёным огурчиком. Употребив это всё, Света повторила заказ и повторила процедуру. Лишь после этого взгляд её стал чуть более осмысленным.

— Это же какая задница должна маячить перед тобой, чтобы ты мне всё как на духу рассказал? — она смотрела куда-то сквозь меня, тихо обсуждая сама с собой услышанное. — О кое-чём я догадывалась, как о твоей иномирной душе. Слишком уж хорошо ты знаешь местные нравы и обычаи, слишком велика твоя магия и знания. Откуда-то же пришла Тильда и все остальные эрги.

— За мной последовала только Тиль, остальные… это побочный эффект некоего процесса, который всё ещё продолжается и который, я пока не знаю, как завершить, чтобы не вызвать на себя гнев местного пантеона.

Света только грустно улыбнулась.

— Когда-то мы с тобой договаривались, что ты расскажешь мне всё, когда придёт время. Но я, признаться, думала, что этот момент никогда не настанет.

Лекарка сидела рядом, плечом к плечу со мной, невидящим взглядом скользя по поляне и озеру.

— Жалеешь, что узнала?

— Шутишь? Я не представляю, чего тебе стоило лавировать всё это время между двумя мирами и столькими обязательствами перед всеми. У тебя и в нашем-то мире проблем масса, а здесь… — она покачала головой. — И всё же ты не ответил. Что-то грядёт?

— После смерти Инари и создания перстня со змеиным тотемом мне придётся выступить от лица «бога» Эсфеса и попытаться доказать, что я белый и пушистый и не планирую начать всеобщую войну. Но если они не поверят…

— Они тебя убьют.

Голос лекарки был на удивление спокойным и рассудительным, словно она собирала анамнез у больного.

— Теоретически, наверное, всей толпой попытаются, — не стал я опровергать её вариант, ведь и сам опасался его. — Ну, а фактически, если я постараюсь уйти, то кто-то рано или поздно догадается, что Эсфес и Михаил Комарин — одно лицо. Тогда нас не спасёт даже заступничество Комаро. Когда драконы напали на Тэймэй, он попытался вразумить их, но не вышло. Среди богов тоже нет единства. Но нужно отдать Комаро должное, защищал он их до последнего и очень сильно пострадал.