Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 23

Но всё плохое когда-либо заканчивается. Поэтому, когда дирижабль причалил в Стамбуле, и они сошли на землю, Кирана подставила счастливое лицо под струи, хлынувшие из низких штормовых туч.

В этот момент чутьём воина она уловила дыхание смерти на затылке и разом нарастила на теле ледяную броню. Но ощущение опасности пропало так же стремительно, как и появилось. Зато она обнаружила в своём набедренном кармане клочок бумаги, которого там раньше не было.

Развернув записку, написанную корявым, чуть ли не детским почерком на русском языке, она прочла:

«Девачка сикст год. Дар вода. В плену. Дирижаль „Сielo“ из Турина. Памагите».

Кирана оглянулась по сторонам и увидела, как одноимённый дирижабль против ветра притягивают причальными канатами к якорю на мачте.

«Твою мать! Ну ведь только приехали! Прав был брат. Наши задницы — магнит для проблем», — выругалась про себя княгиня Виноградова, а сама позвала Ксандра и дала ему прочитать записку.

Тот нахмурился и тоже осмотрелся по сторонам, заметив швартовку дирижабля. К этому моменту их заминка привлекла внимание гвардии Кёпеклери, а сам Махмуд успел выйти из здания воздушного порта и под проливным дождём дойти до них.

— Дети, что-то случилось? В чём задержка?

Ксандр передал ему записку и указал взглядом на дирижабль.

— Мы можем проверить?

Подкинув записку, Джованни посчитал, что сделал всё возможное для пленницы-соседки. Теперь все его мысли были сосредоточены на заказе Талейрана. Магу смерти нужно было как можно скорее попасть в Москву.

Суетной и пахнущий специями и морской солью воздушный порт подарил ему ещё одну неожиданную встречу. В поисках дирижабля, отправляющегося в столицу Российской империи, Джованни случайно наткнулся на ни много ни мало, а на родовой дирижабль графа Комарина, готовящийся к старту.

Об этом он узнал, подслушивая разговоры служащих воздушного порта в командно-диспетчерском центре.

— Эти русские совсем безумные! Пока все швартуются, они, наоборот, собрались улетать! — возмущался один из метеорологов.

— Да какая тебе разница? Они отметились? Отметились. Мы предупредили? Предупредили. Место освободят кому-то более здравомыслящему, — отвечал ему уставший злой голос, владелец которого выпивал очередную чашку кофе и нервно затягивался сигарой. — Говорит Стамбул! Дирижабль «Капля» подданства Российской империи, взлёт разрешаем через пятнадцать минут. Напоминаем, что в связи с метеорологическими условиями вам рекомендовано оставаться в воздушном порту Стамбула. Повторяю…

Хоть служащий и огрызался товарищу, но сам дважды повторил предупреждение, надеясь, что экипаж одумается.

— «Капля»… — уже совсем другим голосом отозвался служащий, — я вам этого не говорил, но по некоторым данным эта буря унесла с собой уже три экипажа.

— Стамбул, говорит капитан дирижабля «Капля» Евгений Прокомарин, — отозвались с другой стороны. — Вас как зовут?

Бедный диспетчер даже опешил от такого вопроса, но ответил:

— Мустафа-оглу Мехмет.

— Так вот, Мустафа-оглу Мехмет, от имени экипажа и себя лично благодарю вас за предупреждение, и, вне протокола, мы услышали вас и не пойдём через море, есть обход над землёй.

Дослушивать разговор Джованни не стал, направившись на дирижабль.

«Неужели добыча сама в руки плывёт? Даже на север за ним ехать не придётся?» — подумалось магу, но его надеждам не суждено было сбыться. Он обследовал воздушное судно, но не обнаружил ни следов графа, ни кого-либо из его близких. Зато теперь решился вопрос с транспортировкой до столицы, а возможно, что и до самого поместья Комариных.

Глава 11

— Вы точно хотите в это всё ввязываться? — с сомнением уточнил Махмуд Кёпеклери, санджакбей Трапезунда. — Это ведь может быть провокацией. Подкинули, наверняка, записку княгине, я прав?

Кирана кивнула, возразить было нечего. Если это провокация, то рассчитанная очень верно. Женщины более эмоциональны и от природы склонны защищать любых детей, как собственное потомство.

— Неважно, кому оно было бы адресовано, отец. Я, как и княгиня, не прошёл бы мимо ребёнка в беде, — однозначно высказался Ксандр, делая шаг в сторону Кираны в жесте поддержки. — Если мы не имеем права запросить о проверке, то есть и не совсем законные варианты.

Махмуд криво ухмыльнулся:

— Хочешь обратиться вожаком посреди и без того паникующей толпы? Не советую! Устанем отбиваться, если кто-то бросит слух о прорыве изнанки.

— Я могу, — спокойно ответила Кирана, прикидывая, получится ли у неё слиться с водой. До того она проделывала этот фокус только со снегом, но здесь так лило, что разницы не должно было быть никакой.

У бедного санджакбея невольно бровь взметнулась в немом изумлении.

— Вы тоже умеете?

— Не так, как вы с Ксандром, но да, я также обладаю единением.

— Княгиня, вы полны сюрпризов, — склонил голову в уважительном кивке санджакбей.

— Я могу проверить и вернуться. Если она там, то мы будем иметь подтверждение и не будем выглядеть глупо, — предложила Кирана.

— Нет. Уж лучше я потом получу выволочку за самоуправство на чужой территории, чем вас похитят и закроют в чьём-нибудь гареме, — покачал головой Махмуд. — У нас случались ловушки с обстоятельствами, подобными вашим.

— Один уже пытался княгиню в гарем заполучить, — хмыкнул Ксандр.

— Могу я полюбопытствовать, чем это закончилось?

— Монарх в Дании сменился, а зачинщика из земли не смогли выковырять, чтобы сжечь по-человечески, — глядя в глаза приёмному отцу Ксандра, ответила Кирана. — Мы же получили виру в землях и стали акционерами в логистическом узле на острове Рюген.

— Я предупрежу Куртов, чтобы держали своих волчат от вас подальше, — абсолютно серьёзно внял словам молодой княгини Махмуд Кёпеклери. — А пока пойдёмте проверим, значит ли ещё хоть что-то в Стамбуле слово боковой ветви султанской династии.

Слово, может, и не значило ничего, но два десятка бойцов родовой гвардии Кёпеклери и два десятка кровников Виноградовых в два счёта захватили дирижабль, уложив лицами в пол всю команду и заблокировав пассажиров в их каютах. Пока капитан что-то кричал о самоуправстве и незаконности действий, Кирана, Ксандр, Махмуд Кёпеклери и Николай Полозов вскрывали каюту с номером, указанным в записке.

Стараниями Николая это удалось сделать, даже не сломав замка. Когда же они оказались внутри, то каюта наполнилась языковыми конструктами на пяти языках, общий смысл которых в приличном обществе обычно не воспроизводился бы.

В огненной ловушке действительно сидела маленькая девочка. И если Кирана со спутниками вскоре выдохлась, то Махмуд продолжал ругаться. Когда же и он выдохся, то пояснил свою эмоциональную реакцию:

— У меня плохие новости, — покачал он головой, глядя на девочку печальным взглядом. — Ребёнок не жертва похищения. Она…

— … собственность династии Куртов, — раздался из-за спины мужской голос на турецком.

Кирана почувствовала, как её окинули масляным взглядом с ног до головы. Гладковыбритый воин в алом кафтане, расшитом драгоценными камнями, и чёрном тюрбане с брошью, изображавшей морду оскалившегося волка, самодовольно улыбался, будто наслаждаясь моментом. Возможно, так и было.

— Девочка станет призом на дикой охоте. А вы, санджакбей… — воин произнёс должность Махмуда, будто выплюнул, — неужели решили также подготовить для волчьей крови подарок?

При этом урод продолжал раздевать взглядом Кирану. Та относилась к таким взглядам безразлично, лишь демонстративно повернула руку с перстнем главы рода в сторону высокородного хама.

Охотницу, скорее, заинтересовало упоминание дикой охоты.

«Неужели у них тоже есть традиция, подобная нашей?»

Задумавшись, она пропустила, как в разговор вступил Ксандр, использовав всё тот же турецкий. Вот и пригодилась подготовка с ментатором.

— Не думал, что у Куртов так страдает воспитание, что они не в состоянии отличить наложницу от высокородной аристократки. Или у шахзаде проблемы не с воспитанием, а со зрением?