Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 44

В кабинете раздалась трель мобилета. Император вопросительно вскинул бровь.

— Комарин, лёгок на помине, — с неменьшим удивлением отреагировал Дмитрий Фёдорович. — Отвечать? — получив утвердительный кивок, безопасник принял звонок.

Выслушав короткие чёткие пояснения, уместившиеся в полторы минуты, Дмитрий Фёдорович испустил нечто среднее между полувздохом и обречённым полустоном.

— Граф, вы хоть день можете прожить без приключений?.. Это был вопрос риторический… Орлов в курсе?.. М-да, у него и вправду с дипломатией не очень. Ожидайте. Перезвоню.

Император выжидающе уставился на своего подчинённого.

— У нас грядут дипломатические сложности с шахишахом Ирана и Аравии Мозафреддином Гепардеви. Его второй шахзаде вломился на земли ведомственного объекта Комариных в Карелии и попытался украсть двух девушек, одна из которых является его вассалом, Мирослава Полозова, а вторая — его фамильяром. Обе не достигли совершеннолетия. Всех повязали и в процессе популярно объяснили, что они не правы.

— Живы хоть? Или повторяется ситуация с князем Рюгена? — насторожился Пётр Алексеевич. Сейчас момент для международных дрязг был максимально неудачным. Император не планировал покидать страну в нынешнем состоянии.

— Живы. Граф сделал выводы после прошлого раза. Да и девушкам в итоге вреда причинить не успели, хоть и собирались забрать в гарем без согласия. Обе имеют кошачьи вторые ипостаси, а вы же знаете, какие Гепардеви оригиналы…

— Да уж… по-тихому замять происшествие, я так понимаю, не получится? — со вздохом спросил непонятно у кого император.

— Кх-м… да как сказать… — замялся Дмитрий Фёдорович, — дело в том, что сам Гепардеви ничего не помнит о графе, хотя тот утверждает, что они были ранее знакомы довольно близко.

Глава 21

Гепардеви я вырубил перед тем, как звонить Медведеву. Параллельно с этим кровники принесли за руки-ноги пособников принца и сложили в одну кучу. Коротко охарактеризовав безопаснику ситуацию и получив просьбу подождать, я принялся просматривать память крови всех присутствующих. Начал с самого Абдул-Азиза. Собственно, больше всего времени на него и потребовалось. Просмотреть пришлось чуть ли не последний месяц жизни принца. Тот готовился к каким-то чрезвычайно важным тактическим манёврам, от успешности которых зависели его предполагаемые шансы на престол.

Принц дураком не был, потому минимизировал общение с кем-либо, дабы избежать всевозможных провокаций. Единственным доверенным лицом был его родной брат, младше его на добрый десяток лет. Бахадур был правой рукой Азиза и седьмым шахзаде в очереди на престол. Братья часто обсуждали тактику предстоящих маневров, всевозможные ловушки от единокровных братьев и варианты их обхода малой кровью.

Правда, каждые последующие посиделки принцы всё меньше обсуждали ученья и всё больше женщин. Абдул-Азиз даже поделился с братом секретом о Мирославе. И как-то само собой вышло, что через месяц совместных ужинов Азиз и думать забыл о предстоящих манёврах, а всецело загорелся идеей как можно скорее заполучить себе кошку и упрочнить позиции наследования с помощью наследника. Младший братец всецело поддержал идею и посоветовал украсть красавицу в соответствии с традициями и даже подсобил с местами на торговом дирижабле, срочно уходящем в Санкт-Петербург.

Развели принца технично и, судя по воспоминаниям крови кое-кого из сопровождения, ещё и поили какой-то дрянью на постоянной основе для укрепления мании.

Скорее всего, там и другие побочные действия были. Ведь откуда-то же взялись у Абдул-Азиза провалы в памяти из разряда «тут помню, тут не помню».

Я создал макр с краткой выжимкой воспоминаний самого принца и его подставного поителя, а ещё пришлось вынимать из памяти две наши с ним встречи: в Дербенте и в Москве, когда он приехал уведомить меня о заказе на мою голову.

Едва макры были готовы, я принялся тормошить шахзаде. Пора было возвращать тому память. Судя по всему, тот был ни сном, ни духом о предательстве брата.

Стоило персу прийти в себя и открыть глаза, как вокруг него поднялась защитная стена пламени. Удивительно, что он ещё раньше магию огня не использовал. Видимо, мозги ему основательно одурманили.

— Мехри, — назвал я персидское прозвище Агафьи принцу, сбивая с концентрации, — Мехри жива, я — её внук. Мы с тобой знакомы, и у меня для тебя плохие новости.

Огонь перестал яростно гудеть, высота стены опала чуть ли не до половины, позволяя принцу пристально всмотреться в моё лицо.

— Не похож, — вынес он свой вердикт.

— Неродной внук, но я — её воспитанник, — тут же отреагировал я. — Она вернулась из второго сумеречного боя, восстанавливается!

— Хвала Гепарду! — осенил себя не то благословением, не то защитным знаком принц и поцеловал простенький амулет, висящий на шейной нитке. — Я смогу её увидеть?

— Кх-м… я бы не торопил события, — честно предупредил принца. — Для начала новости. Я передам тебе макры, зажимай в ладони по одному. Они безвредны, в них воспоминания. Как только закончишь, поговорим.

Абдул-Азиз не спешил протягивать руку сквозь стену огня, справедливо не доверяя. Только выбора у него не было.

— Азиз, тебя подставили. Никто другой и не стал бы разбираться, но не я. Мы воевали бок о бок. Гнилым нутром ты мне не показался. Посмотри, — я держал на ладони макры за пару сантиметров от стены огня, предлагая их забрать. — Не захочешь разобраться, сдам тебя имперской службе безопасности. Те вытрясут из твоего отца приличную виру, а тебя самого дома после этого не будут ждать с распростёртыми объятиями. Да и очередь твоя на трон, предвижу, сильно отодвинется ближе к концу списка.

Уж не знаю, что послужило решающим фактором, но принц макры взял и принялся просматривать выжимку из памяти крови. Ещё где-то в середине он начал ругаться, а под конец пламя его защитной стены пожелтело от ярости, хотя до того было алым.

— Шайтан! Как он мог⁈ Я ему доверял! — разочарование боролось внутри иранца с гневом, но победил вездесущий прагматизм, видимо, вбиваемый в принцев крови с пелёнок. — Я, Абдул-Азиз Гепардеви, шахзаде Ирана и Аравии, признаю за графом Михаилом Комариным любую виру за совершённые преступления и клянусь кровью и Гепардом, что впредь не нанесу урона роду Комариных ни словом, ни делом, ни помыслом.

Крови на разбитом лице принца хватало, так что комплексная клятва подтвердилась силуэтом головы гепарда над плечом шахзаде и испарением толики крови.

— Что у вас там за семья такая, что брат на брата идёт?

— Долго объяснять, — тяжело вздохнул иранец, и кольцо огня потухло с шипением, развеявшись дымком. — Очередной виток борьбы за власть. Но я не думал, что Бахадур… Ай! — Принц махнул рукой расстроено. — Меня технично убрали с шахматной доски. Манёвры теперь, скорее всего, возглавит брат. Меня же он и вовсе надеялся более не увидеть. Что-то о тебе я рассказал, без подробностей, а кое-что он и сам смог узнать. Видимо, хотел разыграть сценарий того же Рюгена повторно и либо вовсе устранить меня чужими руками, либо основательно подпортить мне репутацию.

— Я думал там портить уже нечего, — невольно вырвалось у меня, когда вспомнил рассказы Агафьи.

Принц невесело улыбнулся.

— Одно дело — дома, другое дело — на международной арене. Кто захочет иметь дела с правителем-беспредельщиком?

— Бояться больше будут, — пожал я плечами.

— Такого свои же прирежут, как бешенного пса, — безапелляционно отрезал шахзаде.

— Что делать будешь? — поинтересовался я у принца.

— А что я могу? За сутки до начала манёвров я даже до Тегерана не доберусь, не говоря уже о месте проведения учений.

— И что тебе за это будет?

— Да, в принципе, примерно то, что ты и перечислил, если отец будет в хорошем настроении, — пожал плечами принц.

— А если в плохом? — невольно озвучила мой вопрос Имал, тем самым без стеснения влезая в разговор.

— Может на арену вызвать и голову снести. Он ещё в силе.