MultiMillionaires - Ленина Лена. Страница 19

– Это такой милый и любезный человек, что я с трудом верю в это. Позвони ему еще раз и скажи, что ты – от меня. Я уверен, все будет в порядке.

Я скрепя сердце позвонила господину Пластинину, и он, уже забыв свой предыдущий отказ, пригласил меня к себе в центральный офис, занимающий роскошное многоэтажное здание в центре Москвы. При встрече я не преминула напомнить, как несколько лет назад он обидел меня категоричным отказом.

Сергей удивленно сказал:

– Не может быть! Искренне извиняюсь и прошу прощения.

В процессе этой встречи я поняла, насколько разное впечатление можно произвести по телефону и при очном знакомстве. Мне иногда говорили о резкости моих высказываний по телефону. Я тоже удивлялась, думая, что я – милая и улыбчивая. Оказывается, при телефонном разговоре улыбки не воспринимаются. А может быть, я забывала улыбаться в телефон?

В общем, при личной встрече Сергей Аркадьевич Пластинин произвел на меня самое благоприятное впечатление. Я была настолько покорена его обаянием, деликатностью и открытостью, что заметила в себе что-то вроде светлых материнских чувств по отношению к нему, желание обнять и оградить от любых неприятностей.

Сергей Пластинин – председатель правления компании «Вимм-Биль-Данн», которая с 2002 года котируется на Нью-Йоркской фондовой бирже. В собственности компании 30 молочных заводов, на которых производится 40% упакованной молочной продукции страны, 25% российских соков и детское питание. Годовой оборот «Вимм-Биль-Данна» (2005 г.) – 1 млрд 400 тысяч долларов США. В штате 18 000 сотрудников.

Первое, что я спросила, после того как расположилась в очень небольшой комнате для заседаний, пройдя кордон из трех симпатичных секретарш, – это как он начинал.

– Это тесно связано с началом нашей компании, – спокойным, тихим голосом ответил Пластинин, как будто бы отвечал строгой учительнице, – потому что это был 92-й год. Тогда у нас была совсем маленькая компания, и она принадлежала мне и моему партнеру Михаилу Дубинину. Кроме нас в ней еще работали три наемных работника. Бухгалтера даже не было, мы сами были бухгалтерами. Были какие-то менеджеры, которые занимались всем, как и мы. Наш офис был в коммунальной квартире на Мясницкой улице, мы ее арендовали. Тогда компания была очень маленькая, мы занимались тем, что покупали какую-то мебель. Однажды, в 92-м году, мне тогда было двадцать три года, моему партнеру Мише Дубинину еще меньше, я ехал после работы, а у нас не было даже своего автомобиля, мы арендовали «Волгу» у водителя, и он нас возил. И вот однажды вечером, после работы, я ехал к себе домой. Нужно сказать, что я сам родился не в Москве, я родился в Архангельской области, в маленьком поселке, после восьмого класса я учился в интернате в Ленинграде, потом в Москве. В интернате оказался, потому что в поселке негде было дальше учиться после восьмого класса, вот я и поступил туда. Потом учился в Институте электронной техники в Москве. Отучился один год, служил в армии, потом еще проучился один год и уже бросил институт, потому что надо было как-то зарабатывать себе на жизнь. Вот я тогда ехал вечером домой, а мы снимали квартиру на окраине Москвы, в Бибиреве. У меня только что родилась дочь, и, возвращаясь домой, я подумал, что нужно купить в магазине какой-нибудь сок, чтобы были витамины, чтоб жена пила и хорошо кормила ребенка. Мы остановились в магазине на Ботанической улице, я зашел туда, но сока в магазине не было. Продавец мне сказал: «Послушай, ну купи вот концентрат сока! Разбавишь его в шесть раз водой, как написано на упаковке, и получится сок». Я сказал – хорошо. Приехал домой, разбавил, попробовал, получилось очень вкусно. Я посчитал, выгодно. Товарищ мой меня с этой идеей поддержал. На следующий день мы поехали на московский Лианозовский молочный завод. Он тогда был в очень тяжелом состоянии, производил совсем мало продукции, и мы очень дешево арендовали на этом заводе простаивающую линию, которая была создана для того, чтобы производить молоко в картонных пакетах. Причем арендовали не на все время, нам это было не надо, а на один день в неделю. В наших планах было производить не так много соков изначально, а дальше нам Сбербанк дал пятьдесят тысяч долларов кредита под этот проект, по тем временам страшные деньги. Мы на эти деньги купили тетрапаковскую упаковку, у немецкой фирмы купили концентрат сока. Это был 92-й год, когда только открылись границы и на наши прилавки попали иностранные продукты питания. Продать что-то российское в тот момент было невозможно. Вот мы и придумали для нашего первого напитка такое, по-заграничному звучащее, название «Вимм-Биль-Данн». Всю упаковку исписали на английском языке, а дизайнера попросили придумать какое-нибудь не существующее в природе существо, для того чтоб было легче его рекламировать и продвигать на рынке. Первый опыт был успешный. Мы год производили этот напиток. За это время мы стали разбираться в соках и поняли, что этот наш продукт вообще не сок – в нем содержание сока всего 5%. Мы осознали задачу своей компании, поняли, что хотим делать только качественные и полезные продукты. И так в начале 94-го года появился «J-7». Это уже стопроцентный сок, сделанный по классической технологии, которую сейчас применяют в Европе и Америке.

Приятный такой голос, век бы слушала, но пришлось прервать для того, чтобы поближе перейти к молочной продукции.

– Я сейчас расскажу, – охотно согласился Пластинин. – Компания начала быстро расти, мы становились все больше и больше и в 95-96-м годах купили тот завод, на котором когда-то арендовали оборудование. И таким образом мы и стали молочной компанией. К молоку мы применили те же методы, что и к сокам. То есть принялись создавать торговые марки, продвигать их, но с одной только разницей. В 96-м году отношение потребителя полностью изменилось: уже никто не хотел ничего заграничного, все хотели только российские продукты питания, поэтому наши более поздние марки носят чисто российские названия: «Веселый молочник», «Домик в деревне», «Милая Мила», «Чудо-йогурт», «Любимый сад». Еще есть у нас марки: «БиоМакс», «Иммунель», «Нео», – это все наши продукты. Потом стали продвигаться в глубь России. Покупать предприятия в разных регионах. Так, сегодня самый дальний завод «Вимм-Биль-Данна» находится во Владивостоке, есть заводы в Сибири, на Урале, на юге России.

Интересно, может быть, и здесь не обошлось без мутных приватизации государственной собственности.

– Нет, не было такого, – отверг мои подозрения Пластинин. – Откуда вообще такое представление о российском бизнесе? Все наши предприятия мы покупали на вторичном рынке. То есть из всех наших тридцати заводов на сегодняшний день нет ни одного, который бы мы купили у государства в процессе приватизации, то есть все предприятия к тому времени уже были приватизированы, они уже принадлежали разным владельцам.

Но проблемы, как оказалось, все-таки у молочного короля есть. И одна настолько же оригинальная, как и его бизнес. Если весь честной народ обычно налоговой инспекции должен, то здесь все наоборот, это налоговая инспекция должна «Вимм-Биль-Данну».

– Самая большая проблема, – пояснил Сергей Аркадьевич, – на сегодняшний день у нас с налоговой инспекцией. Несколько десятков судебных дел, может быть, пятьдесят-шестьдесят судебных дел одновременно в разных регионах, мы с ними судимся.

Смело! А разве это не запрещено по закону? Кто-то недавно из бизнесменов говорил, что надо это запретить, чтобы по сто проверок в день не приходили.

– Нет, это не проверки, это судебные дела. Проверки постоянно работают, мы уже привыкли к тому, что они работают постоянно. Нет, судебные дела – это обычно возврат НДС. Просто такая специфика российского налогового законодательства, что обычная ставка НДС – 20%, 17% сейчас, да? А на какую-то группу товаров, ну, например, на молочные продукты – 10%. И получается, что когда мы покупаем упаковку, то мы платим нашему поставщику «в том числе НДС 20%», а государству мы должны за свою продукцию от того, что мы получили, «в том числе НДС 10%», получается, что мы НДС, отдавая в «Тетрапак», переплатили. То есть у нас есть определенное количество этого НДС к возврату у государства, и вот за последние несколько лет уже накопилась достаточно большая цифра. Порядка ста миллионов долларов нам должно государство, но возвращать переплаченный НДС государство не хочет. Поэтому мы обращаемся в суд и просим, чтобы нам вернули деньги. Мы выигрываем суд, районные инстанции. Они подают апелляцию. Мы выигрываем следующий вышестоящий суд. Они дальше подают. Мы выигрываем третий суд. Дальше уже все, и вот мы выиграли все суды. Нам НДС должны вернуть, но не возвращают. Тогда мы снова подаем в суд и судим их за бездействие, такая вот процедура. Они просто не отдают, и все, хотя есть судебное решение. Потом они апеллируют туда-сюда, все это проходит по второму кругу. Мы получаем решение высокого суда, что надо заплатить, тогда мы возвращаемся, говорим, платите, и тут мы получаем отказ. Если тогда было бездействие, то теперь мы начинаем их судить за противные действия, снова выигрываем три суда. Пройдя девять судов, мы наконец идем к судебным приставам и получаем, и то не сразу, деньги, возвращаем этот НДС, но происходят постоянные суды. Вообще о теме возврата НДС ходит очень много легенд и историй. Но это еще и происходит из-за того, что существует много схем по созданию «придуманного» НДС. Например, одна из схем, о которой мне рассказывали мои знакомые. Допустим, вы решили заработать денег, приехали в Россию, создали компанию, назовем ее «А», допустим, где-нибудь в Воронеже, и создали «Б» в Москве. Дальше, вы от компании «А» покупаете какие-нибудь майки, например. Реально покупаете майки у какого-нибудь российского производителя, у которых максимальная цена десять рублей за штуку. Дальше, вы продаете от компании «А» компании «Б» в сто раз дороже. Внутри одной страны вы можете продавать, а поскольку вы контролируете эту компанию, то продаете в сто раз дороже. Дальше, вы берете эти, уже дорогие, майки от компании «Б» и продаете вашей же компании, но зарегистрированной в офшорной зоне на Кипре, но за ту же цену. Поскольку эти майки пересекли границу, т е. реально, физически уехали на Кипр, допустим, на десять миллионов долларов, вы приходите к государству и говорите, майки на десять миллионов уехали, верните нам НДС два миллиона, и государство возвращает вам этот НДС. Затратили вы, реально, на покупку маек сто тысяч. А заработали два миллиона, которые вам заплатило государство. Здесь вообще нет никаких нарушений, вот такое у нас законодательство. Но на самом деле нарушение, конечно, есть, потому что эта компания, которая зарегистрирована здесь, должна заплатить два миллиона НДС в бюджет. Но она ничего не платит, потому что вы ее не на свое имя зарегистрировали, а нашли какого-нибудь бомжа, которому дали сто долларов, он пришел, зарегистрировал эту компанию, подписал все бумаги.