Благословенный. Книга 5 (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 30
Пожары и недостаток снабжения привели зимою к сильному дефициту топлива. Страшный недостаток дров заставлял население выискивать и пускать в камины и печи все остатки дерева. Несколько застрявших в Гибралтаре торговых кораблей были буквально разобраны злоумышленниками на дрова. По каждому такому случаю капитаны, разумеется, приходили жаловаться губернатору; но О’Хара вынужден был смотреть сквозь пальцы на такие инциденты. Никому не хотелось замёрзнуть в ледяном каменном доме, вдруг оказавшись посреди зимы совершенно без дров!
Холодная погода повлекла за собою многочисленные болезни. Солдаты, привыкшие к жаркому климату Вест-Индии и не имевшие тёплой одежды, плохо переносили европейскую зиму. Единственный госпиталь Гибралтара совершенно не справлялся, и раненые находились в ужасном положении.
* * *
Был ранний, ветреный, как это часто бывает на Гибралтаре весною, холодный, но солнечный день. Адъютант Торнтон, из-за ранения осколком камня несколько дней уже ходивший с перевязанной щекой, будто у него болел зуб, без стука ворвался в столовую.
— Губернатор О’Хара! Сэр Чарльз! Тревожные вести!
— Что случилось? — поспешно срывая салфетку и привставая с места, спросил бессменный руководитель осаждённого Гибралтара.
— Прибыл майор Хэмилтон — волнуясь, произнёс Торнтон. — Он имеет к вам срочное сообщение. Очень тревожные новости, сэр!
Роберт Хэмилтон был майором гарнизона, в числе прочего отвечавшим за внутреннюю безопасность.
— Сэр Чарльз! Получены тревожные вести из даунтауна!
О’Хара в ужасе бросился к окнам. Битва с испанцами идёт по всему периметру, и офицеры давно уже привыкли к грохоту взрывов, свисту ядер и постоянному перенапряжению всех сил. Но что вообще может произойти в городе? Там же одни гражданские!
— Что случилось? Пожар? Эпидемия? — судорожно оглядывая окрестные склоны своих небольших, но очень гористых владений, произнёс губернатор.
— Много хуже, сэр! По донесениям наших агентов, в городе возник заговор!
О’Хара почувствовал, как тяжёлый, тёмный страх проникает в его душу, точь-в-точь как холодная вода неумолимо заливает трюмы вылетевшего на скалы судна. Заговор — это то, чего всегда боялся его предшественник, великий Джордж Эллиот; то, отчего сам О’Хара просыпался среди ночи в холодном поту, до смерти пугая при этом очередную любовницу. Подавляющее большинство жителей Гибралтара — бывшие испанцы. Они носят испанские имена, посещают католические церкви, и мечтают вернуться под власть Мадрида.
«И лизать зад мерзавцу Годою — с горечью подумал О’Хара. — И как люди могут быть столь безрассудны? Надо быть полным estúpido, чтобы предпочесть просвещенное и умеренное правление английской короны идиократии Эскориала! Впрочем, где разум, а где — католики!».
— Так, Боб. Давайте по порядку. Что конкретно вам стало известно?
— Вы знаете, что у нас есть осведомители почти во всех тавернах, борделях и кабаках. Уже несколько недель они фиксируют среди испанцев разговоры о скором падении крепости. Не так давно в баре «Белая корова» на Бастионной дороге повздорили испанец, сын содержателя бакалейной лавки, и энсин Виллероби из Шропширского полка. Испашка брызгал слюной, хватался за наваху и орал, что скоро они перережут на Скале всех «гуири»*. Молодца взяли и побеседовали с ним по душам. Он поначалу отказывался говорить, но когда его напоили, как лошадь, проболтался, что состоит в тайном обществе, поставившим себе целью завладеть ночью Северным укреплением, переодевшись в английские мундиры и перерезав всех часовых, и затем пропустить туда испанские войска!
— Боже всемогущий!
Губернатор немедленно собрал военный совет. Прибыли командиры полков бастионов и батарей, кэптены стоящих в бухте кораблей. Пока собирался Совет, выяснились новые подробности: испанцы заготовили несколько десятков английских мундиров, покупая их у пьяниц в кабаках, у санитаров в госпитале, или заказывая у портных, а также устроили на Бастион-роуд несколько тайников с оружием. Всё это выглядело чертовски скверно…
— Что с этим делать, джентльмены? Боюсь, что мы балансируем на краю вулкана: мятежники уже могут догадываться, что заговор раскрыт, и устроят своё выступление в одну из ближайших ночей!
— Удвойте караулы и поставьте дополнительных офицеров для их проверки! Жгите костры на бастионах, чтобы иметь хоть какой-то обзор!
— У нас мало топлива, сэр!
— Ну значит факелы, а не костры… Но освещение должно быть, иначе нас возьмут тепленькими и поднимут на ножи!
— при всём уважении, сэр, — начал Роберт Хемилтон — но в таком режиме войска долго не выдержат. Можем повысить бдительность на несколько дней, ну, может быть, недель; а потом люди устанут и начнут засыпать прямо в караулах!
Сэр Чарльз задумчиво потёр напудренный бритый подбородок.
— Вы правы, Боб. Вы чертовски правы! — Губернатор с грохотом поставил кружку с портером на стол, будто бы подчёркивая своё полное согласие со словами майора. — Поэтому, хотя, видит Бог, я и не хотел применять столь сильные средства, но вынужден пойти на радикальные меры! Наверное, меня на веки вечные заклеймят позором, но другого выхода я не вижу. Господа полковники, для ваших людей есть дело!
* * *
Было тихое раннее утро. Первые розовые лучи солнца едва коснулись песка косы, соединявшей полуостров Гибралтар с Иберийским полуостровом, скользнув по ретрашментам и люнетам, устроенным испанскими войсками, как наблюдавшие за английскими позициями солдаты заметили необычное и массовое движение на противоположной стороне. Тотчас же забили барабаны, заверещали дудки капралов:
— Тревога! Англичане выступают!
Гренадёры полка «Неаполь», с испанской стороны занимавшие позиции на перешейке рядом с осадными батареями, сначала действительно решили, что англичане пошли на них в атаку, и встали в ружьё. Но затем все увидели белые флаги, сюртуки, зонтики, плащи и платья людей, сгибающихся под узлами со своим скарбом. Это были гражданские, изгоняемые с Гибралтара.
Понимая опасность своего положения, «старый петух со Скалы» О’Хара действовал решительно: ночью, при свете факелов, несколько батальонов Шропширского и Хайлендерского полков блокировали узкие длинные улицы города и прошлись по домам, давая жителям лишь четверть часа на сборы. Не успевших в срок безжалостно выкидывали наружу, прикладами выламывая двери, так что к началу дня всё неанглийское население Гибралтара оказалось на «ничейной полосе» между позициями осаждающих и осаждённых, уныло бредущими под весенним дождём навстречу испанской родине.
Операция увенчалась полным успехом. Гибралтар был спасён, к тому же губернатор сбросил с баланса две с половиной тысячи бесполезных едоков, увеличив снабжение гарнизона. Ещё одним весомым бонусом для солдат стало изгнание гибралтарских евреев, которым и солдаты, и матросы успели изрядно задолжать — как и во многих иных городах мира, в Гибралтаре иудеи исполняли роль ростовщиков. К тому же гарнизону досталось немало добротных вещей, которые жители, спешно покидавшие свои дома, не смогли или не успели забрать с собою. Поэтому вечером среди англичан царило веселье: три батальона переселялись из тёмных и сырых галерей в добротные каменные дома обывателей, раскрывали двери подвалов, полных вина, пускали на дрова чьи-то комоды и стулья, заодно подсчитывая, сколько денег они теперь сэкономят, избавившись от жадных кредиторов. Конечно, имели место некоторые отступления от воинской дисциплины, особенно там, где в подвалах кроме вина обнаруживали и агуардьенте**, но «старый петух со Скалы», понимая нужды измученных осадой мужчин, смотрел на это сквозь пальцы. Пожалуй, лишь в одном гарнизон однозначно проиграл — вместе с испанцами пропала и большая часть проституток, которых и так сильно не хватало.
— Могли бы сделать для девочек исключение — бурчали любители развлечений такого рода, — уж совершенно понятно, что сеньориты ни по что не пошли бы на Северное укрепление резать наших артиллеристов навахами!