Воля Небес (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич. Страница 31
Голос его крепнет с каждым словом. Юные отпрыски простолюдинов послушно опускают головы — в последний раз. Вспыхивает демоническая формация, и лицо Альдавиана становится последним, что видят Звёздные Дети. Император молодеет на глазах у потрясённой аудитории, вновь становясь тем пышущим силой владыкой, каким я увидел его впервые. На лице Альдавиана смешиваются гримасы боли и наслаждения. Поначалу чуждая жизненная энергия вызывает отторжение, но быстро усваивается.
Его лицо искажается гримасой боли и наслаждения. Чужая жизненная сила, поначалу отторгаемая телом, быстро находит свой путь.
Даже помолодевший Феррон словно надламывается. Его плечи опускаются, под глазами проступают тёмные тени, лицо прорезают морщины.
— Учитель, — спрашиваю я, — почему вы молчали всё это время? Почему не рассказали правду?
— Рен, я не хотел, чтобы ты поддался соблазну, — в голосе призрака звучит усталость. — Если Альдавиан сумел обмануть смерть, смогут и другие. Я видел, как власть, боль утраты и жажда бессмертия превратили моего потомка в чудовище. Больше всего на свете, я боялся, что подобное случится и с тобой. Ведь ты так похож на молодого Императора — та же сила, тот же потенциал. И всё же… Есть между вами одно существенное различие. В тебе есть то, что он потерял — умение ценить саму жизнь превыше её длительности. Сперва я боялся доверить тебе эту ношу, а потом… потом усомнился, готов ли ты принять такую правду.
Слова застревают у меня в горле. Глядя в обманчиво молодое лицо наставника, я вижу не мудрого адепта с многовековой историей, а уставшего старика, который наблюдал, как кровь от крови его продал всё человеческое, что в нём оставалось, ради шанса на месть.
— Погоди, наш разговор уже подходит к концу, как и испытание твоей спутницы, — Феррон указывает на картину прошлого, и та сменяется видом мерцающей во тьме тропы.
Я вижу Наоки, словно через огромное окно.
В этот момент страж как раз задаёт ей вопрос:
— Если придётся выбирать между жизнью Рена или спасением всего мира, что ты выберешь?
Вопрос ставит в тупик даже меня. Чувства не подчиняются законам логики. Мы с Наоки только начинаем понимать глубину того, что нас связывает.
— Я отказываюсь выбирать, — голос девушки звенит от решимости. — Сама постановка вопроса ложная. Это не мой выбор и не моё право. Рен — не вещь, которой можно распоряжаться, и не ребёнок, за которого нужно решать. Я уважаю его как человека, способного самостоятельно принять любое, даже самое трудное решение. Моя задача — помочь ему найти Путь, где не придётся жертвовать ни жизнью, ни принципами. Быть рядом и поддерживать, что бы ни случилось.
Феррон даже приоткрывает рот от её слов, а я с гордостью смотрю на свою возлюбленную. Не знаю, смог бы я лучше ответить на такой сложный вопрос.
— Ты уверена, дитя? — спрашивает страж.
Наоки кивает в ответ. Вся пройденная тропа переливается и вспыхивает. Стражи в один голос начинают твердить:
— Достойна!
Феррон поворачивается ко мне:
— Ты сделал правильный выбор, Рен. В ней больше мудрости, чем во многих старых адептах. Эта девушка понимает разницу между любовью и собственничеством. Она видит в тебе равного, а не объект для спасения или принесения в жертву. Это и есть истинная мудрость адепта — не выбирать между плохим и худшим, а всегда смотреть шире и самостоятельно прокладывать свой Путь.
Призрак взмахивает рукой, и вокруг него вспыхивают печати. В шаге от меня появляется Наоки.
— Дитя, ты прошла испытания, и я признаю тебя достойной, — торжественно объявляет наставник. — Теперь ты входишь в весьма ограниченный круг доверенных лиц, — он выполняет лёгкий поклон, а моя возлюбленная отвечает глубоким и почтительным.
— Я рада, что стала достойной этой чести и смогла пройти ваше испытание, Феррон, повелитель пламени.
В ответ учитель вытягивает руки, и на них появляется необычный двуручный меч. Серебристая широкая полоса металла переливается, имея волнистый узор по режущей кромке, словно застывшие волны, набегающие на гарду.
— Пока ты проходила испытания, я немного лучше изучил тебя, — улыбается Феррон, — и подобрал тебе оружие. Познакомься, Клинок Лунной Волны!
— Позволите? — учтиво спрашивает Наоки.
— Конечно, он теперь твой.
Она осторожно берёт рукоять и поднимает массивное и в то же время изящное оружие. Я ощущаю, как её аура усиливается.
— Оружие Небесного ранга имеет свой характер и волю, так что будь с ним осторожна, мастер Водного Дракона. Оно может быть тихим, как штиль в безветренную погоду, а может подняться выше столичных стен, как настоящее цунами, — начинает расписывать свойства своего подарка Феррон.
Я замечаю, что учителю приятна женская компания, пусть он и не хотел сначала признавать мой выбор.
После долгого разговора о клинке и его силах, мы с Ферроном наконец примиряемся. Я извиняюсь за свою вспышку, а он признаёт, что зря не доверился мне раньше. За обедом учитель даёт последние наставления об опасностях Ущелья, а после ведёт нас в ту самую комнату, где я впервые получил маяк.
— Может, останетесь подольше? — в его голосе слышится теплота. С появлением Наоки он изменился, стал мягче, хотя прошло совсем немного времени с момента её признания. — Время здесь течёт иначе. Сможете потренироваться вдосталь.
— Остались бы, — Наоки бросает на меня вопросительный взгляд, — но…
— Мы обязательно вернёмся, учитель, как только разберёмся с нашей миссией, — я подхожу и обнимаю его, как когда-то отца. — Сейчас нам нужно торопиться, пока Альдавиан не восстановил силы. Спасибо за всё!
Феррон отвечает коротким объятием.
— Уходите уже! — улыбается он. — А то не смогу отпустить. Слишком мало времени вы мне дали насладиться вашей парой. Будто своих детей в дорогу провожаю.
Его лицо становится серьёзным.
— А вот сейчас я не шучу. Будьте осторожны, если не хотите потерять голову. Даже Ущелье — крайне серьёзное испытание.
Он отдаёт нам маяк и разворачивается, словно не в силах смотреть на прощание. Но я знаю — он всё равно видит каждое наше движение.
Стоит нам активировать артефакт, как нас окутывает энергия учителя. Вспышка переноса.
Ветер с силой бьёт в лицо. Тут же приходится прикрыться рукой. Наоки цепляется за меня, крепко сжимая Клинок Лунной Волны в правой руке.
Мы стоим у двух отвесных скал, пронзающих небеса. Там, высоко над головой, плывут облака, скрывая острые пики от глаз. Ущелье встречает нас, словно пасть древнего зверя. В лицо бьют не только порывы ветра, но и мощные потоки стихийной Ки, словно сама природа противится нашему появлению.
Переглянувшись, мы делаем шаг навстречу новому вызову.
Глава 17
Перед нами раскинулся не просто лабиринт ущелий, а живое, дышащее существо, пронизанное древними, таинственными силами. Каждый наш шаг отзывается гулким эхом в этом царстве камня и ветра.
Мощные воздушные потоки обрушиваются на нас, словно разъярённые стражи, не желающие пропускать чужаков. Они закручиваются в неистовые вихри, поднимая тучи пыли и швыряя в лицо острый щебень. Я призываю Оплетающий Побег, и послушные моей воле ветви сплетаются в живой щит, укрывая нас с Наоки со всех сторон. Приходится выпустить из ног крепкие древесные корни, чтобы, вонзив их в каменное ложе ущелья, не дать урагану повалить нас. И всё же, даже мощь моей техники едва выдерживает напор стихии — ветер то и дело меняет направление, обманывая и заставая врасплох.
Наоки приходит мне на помощь, укрепляя растительный барьер потоками воды. Под её контролем влага насыщает древесину, не давая ей рассохнуться под безжалостными атаками урагана. Однако битва за каждый шаг вперёд отнимает всё больше сил — земля под ногами словно наливается свинцом, и сама природа, кажется, восстаёт против нашего вторжения.
Ущелье петляет и разветвляется, то и дело распадаясь на множество троп. В редкие мгновения затишья мы оказываемся на небольших каменных площадках, со всех сторон, окружённых стенами лабиринта. Здесь безраздельно царит хаос — проходы беспорядочно переплетаются на разных уровнях, а валуны и целые участки горных склонов двигаются сами собой, смыкаясь за спиной и распахивая новые проходы впереди. В дыхании ветра и треске скал, в каждом элементе этого необычного места чувствуется неумолимая воля первостихий.