Сталин и заговор Тухачевского - Лесков Валентин Александрович. Страница 70

Разве не ясно, что отсюда вытекает? Все эти люди обладали огромным авторитетом и влиянием, славились как выдающиеся ораторы. Ворошилов тягаться с ними не мог. Удивительно ли, что Меженинов очутился в оппозиции и действовал в ее интересах?!

Остается сказать о последнем лице, представляющем для нас большой интерес, — о Яне Берзине.

Ян Карлович Берзин (Петерис Кюзис, 1889-29.07.1938) — сын батрака из Прибалтики. 16-ти лет вступил в РСДРП, был связным, агитатором, распространителем листовок и газет, разведчиком, боевиком. Участник первой русской революции 1905-1907 гг. В 1907 г. попал на каторгу (8 лет за убийство опасного для подпольщиков полицейского). Кто-то (очень влиятельный!) выступил ходатаем за него. В результате, отбыв лишь два года наказания, он оказался освобожден (1909). Вновь вернулся к партийной работе. В 1911 г. полиция вновь арестовала его и, не вспоминая о прошлом, отправила в либеральную ссылку в Иркутск (вместо того, чтобы заслать в ужасный Туруханский край или украсить его «столыпинским галстуком» — революционеров тогда вешали очень охотно). Разумеется, из Иркутска Берзин бежал и с новыми лаврами вернулся вновь к партийной работе. Грянула Первая мировая война, его призвали в армию, но он дезертировал и — поразительное дело! — не прячется где-то в лесу, а устраивается работать на заводе прямо в Петрограде, не боясь столичной охранки! Он приобретает большой авторитет, его выбирают членом Выборгского и Петроградского комитетов РСДРП(б).

После Октябрьской революции 1917 г., как человек хорошо знакомый с разведкой и контрразведкой, по рекомендации Дзержинского, занимает пост начальника охраны Ленина и членов правительства, составленной по преимуществу из латышей и эстонцев, сторонников советской власти, потерявших родину из-за немецкого нашествия. Гражданская война бросает Берзина на фронт, где он занимает пост начальника Особого отдела 15-й армии (1919-1920). Затем его переводят на работу в Разведуправление РККА (начальник отдела и заместитель начальника управления, 1921-1924).

С марта 1924 г. советская разведка (4-е управление штаба РККА) значительно обновляется и расширяется. Среди новых работников появля— ются те, кого позже будут считать из числа лучших (Зорге, Треппер, Карин и др.). Многие разведчики (и сам Берзин) тайно настроены на Троцкого (в силу своей национальности, особенностей биографии, веры в «перманентную революцию»). Высшее начальство знает это и переводит Берзина из разведки на совсем иную работу — начальником Дальстроя. Здесь многочисленные заключенные концлагерей (из воров и антисоветских элементов) вдоль Дальневосточной железной дороги строили для укрепления обороноспособности советского Дальнего Востока предприятия металлургии, судостроения, цемента, нефтепереработки, пищевые, развивали местное сельское хозяйство, чтобы снизить необходимость в подвозе продовольствия из центральной части страны.

У оппозиции на этот счет имелись свои расчеты. Они намеревались, доведя заключенных до неистового бешенства всеми видами притеснений и рабского труда (!), поднять их в «час X» на восстание с помощью нелегальных организаций, тайно действовавших в их среде. «Часом X» должна была стать высадка японской армии на советском берегу. Программа восстания предусматривала такие пункты:

1. Ликвидация Советской власти.

2. Восстановление частной собственности.

3. Реорганизация компартии, с переходом руководства в руки оппозиции.

4. Установление буржуазной власти и многопартийности.

5. Отделение Дальнего Востока от СССР, установление «протектората» Японии.

6. Переход многих предприятий в руки японских предпринимателей.

7. Всякие торговые льготы, поставки руд, леса, продовольствия и т.п.

8. Поставки населению исключительно японских товаров.

Вот что было «за кулисами», а вовсе не «безумная тирания Сталина»!

Для укрепления авторитета Берзина заключенные, которых он обхаживал, демонстрируя «справедливость», поставили памятник, который позже, по приказу Сталина, снесли.

С апреля 1935 г. решением Ворошилова он переводится в Хабаровск на пост второго замполита командующего Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, обязанного заниматься на деле разведкой (первый замполит — армейский комиссар 2-го ранга еврей Аронштам).

На этом посту Берзин находился по июнь 1936 г. Лавина арестов в связи с убийством Кирова принимала все более страшные размеры. Зиновьев и Каменев снова попали в центр политического циклона. И на этот раз стали главными обвиняемыми по делу «Антисоветского троцкистско-зиновьевского центра». Процесс кончился их расстрелом (24.08.1936). В результате процесса «засветилось» очень много видных оппозиционеров. Под подозрение попало и руководство разведки, Берзин в первую очередь.

Тогда Берзин делает ловкий «финт» и уговаривает Ворошилова послать его в Испанию. Главным военным советником при республиканс— кой армии, чтобы он навел там порядок и обеспечил победу. Нарком, всегда хорошо относившийся к главе советской военной разведки и ценивший его заслуги, согласился. И таким образом, к великому удивлению многих, Берзин отбыл вдруг в Испанию, откуда возвратился лишь в июне 1937 г. Он получил орден Ленина за проделанную там работу и вновь принял прежний пост начальника Разведуправления РККА.

Его положение было крайне опасным: люди Ежова то и дело хватали его сотрудников, а он ничего не мог сделать. Ужасный пожар грозил поглотить его самого, так как Ежов установил за ним слежку, о чем он знал, а агенты «Кровавого карлика» «копали» дела Берзина в Испании, обвиняя его в шарлатанстве. Перспектива казалась однозначной: или дать отрубить и свою голову без сопротивления, или сконструировать против Ежова и Сталина новый заговор, ни перед чем не останавливаясь, с любыми союзниками, даже с японцами и немцами. Сделать это было тем легче, что фактически тайные отношения давно существовали, ибо им в течение многих лет, через свою зарубежную агентуру, передавали вполне правдоподобную «дезу». И очень хорошо знали, кто есть кто в военных верхушках двух названных стран.

Чтобы побудить немцев и японцев к «решительному шагу» — нападению на СССР, Берзин должен был лично передать им важнейшие военные документы относительно положения Красной Армии на Востоке и Западе. То есть подкрепить секретные документы своим личным авторитетом, ибо обе стороны знали, чем он по должности занимается. Берзин имел постоянную поддержку Ворошилова, который не мог просто так выдать «на расправу» начальника разведки своего наркомата. Именно он настаивал на его награждении орденом Ленина и в приказе по наркомату высказался о нем самым лестным образом:

«Тов. Берзин проработал в Разведывательном Управлении без перерыва более 14-ти лет, из них последние 10 лет возглавлял разведывательную работу РККА.

Преданнейший большевик-боец, на редкость скромный, глубоко уважаемый и любимый и своими подчиненными, и всеми, кто с ним соприкасался по работе, т. Берзин все свое время, все свои силы и весь свой богатый революционный опыт отдавал труднейшему и ответственнейшему делу, ему порученному.

За долголетнюю, упорную работу, давшую очень много ценного делу укрепления РККА и обороны Советского Союза, объявляю т. Берзину Яну Карловичу благодарность.

Уверен, что и в будущей своей работе т. Берзин вполне оправдает свой заслуженный авторитет одного из лучших людей РККА». («Военно-исторический архив». М, 2000, № 10, с. 227-228.)

Ежов против этого как будто и не очень возражал: его больше беспокоило, что Берзин, отзываемый в Москву, вдруг не пожелает вернуться и станет «невозвращенцем», выдав западным разведкам все, что он знает, нанеся страшный ущерб боеспособности армии и главным военным округам. Награждения и всякие лестные обещания должны были отклонить его от столь опасного решения. Хитрость удалась. Берзин вернулся, получил орден и поздравления окружающих, вновь занял свой руководящий пост в разведке. Чем он занимался до своего ареста (27.11.1938), точно неизвестно: материалы Ежова не опубликованы, хронологического перечня дел Берзина и встреч с разными лицами нет до сих пор («реабилитаторы» боятся своего разоблачения).