Пять прямых линий. Полная история музыки - Гант Эндрю. Страница 12
Песня трувера конца XII века Блонделя де Неля. a) Первые две строки в оригинале. b) Современная транскрипция всей песни. Поэт поет о неразделенной любви на чрезвычайно свободный и красивый мотив. В оригинале такие элементы песни, как ритм и характер аккомпанемента (если он был), оставлены на усмотрение исполнителя
Песня французского трувера Блонделя де Неля прекрасно иллюстрирует вневременную простоту стиля трубадуров: любовь и лунный свет никогда не выходят из моды.
Драма
Драматическая и театральная музыка развилась из литургической драмы. Такие английские манускрипты, как Винчестерский тропарь, датируются приблизительно 1000 годом и включают музыку к сцене из пасхальной службы, в которой жены-мироносицы приходят ко гробу Господню, чтобы помазать тело Иисуса, однако находят гробницу пустой. Regularis Concordia, документ, созданный приблизительно в 980 году, описывает, как это должно выглядеть:
Когда третий час (пасхальной утрени) прозвучит, четверо братьев да облекутся в одежды, и один из них, облаченный в альбу [113] и как будто наделенный каким поручением, пройдет незаметно к «гробнице» и сядет там безмолвно, держа пальмовую ветвь в руке. Затем, когда споют третий респонсорий, другие три брата, облаченные в каппы и держащие кадила, да войдут в свой черед и направятся к «гробнице» шаг за шагом, словно бы ища что-то. Все это для того, чтобы изобразить ангела, сидящего подле гробницы, и трех жен, пришедших помазать благовониями тело Христово. Когда, таким образом, тот, что сидит, увидит трех, приближающихся к нему и бредущих так, словно ищут что-то, то начнет он петь тихо и сладко «Quem quaeritis» [114]. И едва он замолчит, трое тотчас должны ответить ему «Ihesum Nazarenum». И тогда тот, что сидит, скажет «Non est hic, Surrexit sicut praedixerat. Ite, nuntiate quia resurrexit a mortuis» [115]. Тогда трое повернутся к хору и скажут: «Alleluia. Resurrexit Dominus».
Литургия была своего рода мини-пьесой с музыкой и сценическим действом. Эта идея оказалась крайне популярной: одна лишь вышеописанная церемония Quem quaeritis породила сотни вариаций за последующие 650 лет.
Подобные примеры находятся по всей Европе. Carmina Burana включает в себя две театральные постановки духовного содержания. «Livre de Jeux de Fleury» [116], сборник драм, составленный около 1200 года, содержит десять религиозных пьес на темы Рождества, Пасхи и эпизодов из житий Николая Чудотворца и апостола Павла. Существуют два разных источника «Ludus Danielis» [117]. В первом музыка не указана. Второй, написанный юными студиозусами XIII столетия в Бове, содержит одноголосную музыку, добавляющую драматизма истории о злополучной встрече пророка Даниила с царями и львами. Однако в тексте есть и иные намеки на облик музыки, такие как упоминания арфы и хлопков в ладоши, а также «mille sonent modis» (тысячи различных звуков), «кондукт» для шествия королевы и повторяющийся рефрен «Rex in aeternum vive» (Да здравствует вечно Король!). Неофиты Бове, несмотря на свое благочестие, определенно намеревались повеселиться.
Отчасти привлекательность религиозной драмы объясняется тем, что в ней люди, истории и библейские послания помещены в контекст повседневной жизни. В сочетании с сюжетами местных легенд и народных сказок о печальных святых и огнедышащих драконах эта традиция породила одну из самых возвышенных форм средневекового искусства: мистерии и страстные пьесы. Артели исполнителей выезжали на рыночные и монастырские площади на своих телегах, на которых затем разворачивались картины небес, райских кущ и Гефсиманского сада, яслей и Всемирного потопа, по чьим волнам плывет Ной с голубями и сварливой женой, или же огненной пасти ада (в Ковентри одному жителю заплатили четыре пенса, чтобы он поддерживал ее пламя). Актеры выступали в своей обычной одежде. Музыку вместе с ними исполняли мужчины и мальчики из хора местного монастыря, распевая в подобающий момент привычные мелодии вроде Магнификата, хвалебной песни Богородицы. Вселенские мотивы обретали местный колорит: уэйкфилдские пастухи жаловались на погоду, жен, грабителей и налоги и протягивали младенцу Иисусу ягоды и прирученных птиц.
Моралите с музыкальным сопровождением ставились по всей Европе. Французский композитор Гийом Дюфаи, быть может, видел пьесу «Tempio dell’Onore e delle Vertù» [118] во время своего визита в Пинероло, неподалеку от Турина, на карнавале 1439 года. Много позже, в 1553 году Мария I написала для английской Королевской капеллы (в составе которой тогда был Томас Таллис) пьесу в ознаменование дня своей коронации, в которой были такие персонажи, как «Человеческий Гений… 5 дев… Болезнь, недуг… падший ангел» [119]. Шекспир, вероятно, в детстве видел в Стратфорде поздние образцы английских мистерий и мог запомнить и сюжеты, и связанную с ними форму исполнения, судя по тому, что Гамлет рассказывает странствующим актерам о наигранной манере, способной «переиродить Ирода» [120] [121]. Пассион, исполнявшийся каждые десять лет в баварском Обераммергау, был старейшей возобновляемой постановкой такого рода, хотя на деле представлял собой реконструкцию XVII века, выполненную по четырем манускриптам XV и XVI столетий, с музыкой более позднего периода.
Некоторое число дошедших до нас такого рода сочинений демонстрируют привычку средневековых исполнителей собирать воедино множество форм и влияний. «Игра о Робене и Марион» (Le Jeu de Robin et Marion), написанная трувером XIII века, поэтом и членом Братства жонглеров и буржуа Арраса Адамом де ла Алем, рассказывает комично-пасторальную историю о любви, овце и испытаниях верности, популярную даже в эпоху Возрождения и позже. «Песнь о Роланде» (La Chanson de Roland), составленная между 1040 и 1115 годами, – самый известный пример так называемой chanson de geste [122], или жесты (а также самый ранний дошедший до нас образец французской литературы). Это кровавое, куртуазное и полностью пристрастное свидетельство героической борьбы благородных франков с неверными сарацинами и мусульманами из-за моря (d’oltre mer) во время правления Карла Великого (тремя столетиями ранее). «Роман о Фовеле» (Roman de Fauvel), написанный около 1310 года, содержит в себе, помимо прочего, 169 пьес одно- и многоголосной религиозной и светской музыки на латыни и французском, множество великолепных иллюстраций, беседы о навозе и сексе, игру слов, каламбуры, акронимы и внутренние шутки. В тексте объемом более 3000 строк повествуется об амбициозном коне Фовеле, чье имя (Fauvel) – одновременно акроним и игра слов, основанная на названиях шести грехов: flaterie, avarice, vilanie, varieté, envie и lacheté [123] – а также названии гнедой масти (fauve). Это имя породило английское выражение «to curry favour» [124]; то есть curry («чистить скребницей») Фовела.
Инструментальная музыка
Пиликающие на скрипках менестрели и раздувающие щеки волынщики глядят на нас со множества средневековых изображений, рельефов и страниц манускриптов, однако до наших дней дошло очень немного записанной музыки: музыка, исполненная на сотнях разнообразных духовых, струнных, перкуссионных и клавишных инструментов, по большей части исполнялась импровизированно, со страниц сборников песен или по памяти, с бурдоном или дискантом, добавленными в соответствии с возможностями инструмента и исполнителя. Некоторые из этих пьес вполне уместно смотрелись бы в танцевальных сюитах XVIII века или же на современных фолк-фестивалях посреди полей Сидмута или Аппалачей.