Кровавая Мачеха (СИ) - Ружникова Ольга. Страница 11

То ли Эйда и впрямь искренне рассчитывает на помощь королевы, то ли уже научилась говорить, что нужно и как нужно. Пребывание в заледенелом особняке Мальзери изрядно добавило самой Элгэ яда. Жизнь в… сложной семье таких же интриганов Ревинтеров вполне могла обучить прежде романтичную и наивную Эйду интриговать.

В любом случае светловолосая, немногословная, но приветливая Эйда Элгэ нравилась. И не только из-за ее родства с нынешней герцогиней Тенмар. С хрупкой, затравленной девушкой, готовой на всё ради спасения своей дочери, Элгэ Илладэн познакомилась раньше, чем с Ирией, тогда еще графиней Таррент, Розой Тенмара.

Они с Эйдой обе помнят подземные катакомбы черных змеежрецов, алтарь, заунывное пение… смерть Юстиниана. А Октавиан был еще жив, еще дрался до конца… даже мог смеяться.

И Диего был рядом.

— Будь моя воля, вы уже сегодня смогли бы отправиться в гости к сестре, — честно призналась Элгэ. — Но по воле судьбы мы обе в разлуке с нашими близкими. Но вы хотя бы знаете, что ваши сестры живы.

— Простите, Ваше Величество, — Эйда искренне склонила светловолосую голову, но без намека на страх в голосе.

Она тоже помнит, что нынешняя королева когда-то спасла ее с дочерью. И потом, времена, когда Эйда Таррент боялась даже собственной тени, уже миновали.

Роджера Ревинтера, замершего на краю тренировочного плаца, Элгэ заметила первой.

Странная судьба и странный брак. Но не Элгэ об этом говорить. Ей были суждены два странных брака. И Алтарь Девы-Смерти.

— Кажется, вас желает видеть ваш супруг, виконтесса Эйда.

— С вашего позволения я отлучусь, Ваше Величество, — Эйда присела в безупречном книксене.

Хорошая, воспитанная девочка. Как и Алекса. Но сестру любили и родные, и приемные родители. Какая вздорная, жестокая мать могла ненавидеть такую безупречную дочь, как Эйда? И как Виктор, сам всегда любимый всеми, мог пригреть настолько безжалостную женщину при своем дворе?

А как сама Элгэ могла дойти до того, чтобы настолько подвести младшего брата? И Алексу…

Александра и новую свадьбу Элгэ не слишком-то одобрила, но тогда промолчала. Стерпела, что ее сестра выходит за отца чужого ребенка, только что бросившего прежнюю возлюбленную беременной. На позор и произвол жестокой судьбы. Что ждало бы Элен Контэ, если бы не Анри Тенмар? И почему это тогда волновало Элгэ так мало?

А ведь Александра относилась когда-то к Элен очень, очень хорошо. Они ведь с детства дружили все вместе. Алекса даже опекала порой Элен — как младшую. Элгэ-то всегда подчеркивала, что не нуждается в заботе.

И всё же сестра тогда промолчала — ради Элгэ. Но вот смертельного риска для Диего уже не простила. Нет, Алекса не произнесла тогда ни слова горького упрека. Не швырнула Элгэ в лицо ни подлый сговор с беспощадным и бепринципным интриганом и убийцей их родителей Валерианом Мальзери, ни тайное отравление невиновной Ксении Словеонской. Просто Александра попросила разрешения вернуться назад в монастырь, чтобы и дальше молиться за пропавшего без вести Витольда.

Стоит закрыть глаза и тихий, но твердый голос сестры отчетливо слышен и сейчас. Каждое слово.

А Элгэ не посмела оправдаться местью за Октавиана. Потому что Алекса никогда не знала их юного кузена.

И уж точно не закрутила бы с ним роман, будучи законной женой его старшего брата. Неважно, любя при этом мужа или нет.

А еще Элгэ не посмеет взглянуть сестре в глаза, пока они обе снова не обнимут своего живого и здорового младшего брата. Пока не узнают, что поспешная и непродуманная опрометчивость Элгэ не сотворила самого непоправимого для них обеих.

— Ваше Величество, — голос второй любимой придворной дамы громче, тверже, настойчивее и решительнее Эйдиного.

Но Элгэ затруднится сказать, кто из девушек смелее. Кто пойдет дальше — если потребуется.

Эйда не раз рисковала жизнью ради маленькой дочери. Стефани с оружием в руках стояла на стенах михаилитской крепости, защищая себя и других от озверевшей солдатни Эрика — Кровавого Бастарда.

Элгэ вопросительно повернулась к Стефани:

— Мой муж будет просить Его Величество отпустить нас в загородное поместье — заняться делами хозяйства. А я прошу вас позволить мне оставить двор.

— Конечно, позволяю, — Элгэ выдавила теплую улыбку. — И буду рада вновь видеть вас здесь, когда хозяйственные дела больше не потребуют вашего постоянного присмотра.

Ничего удивительного, что от нее уже разбегаются наиболее разумные фрейлины и придворные дамы. Если уж сбежала родная сестра…

— Благодарю вас, Ваше Величество.

За свободу, понятно. За право дышать подальше от столицы. Так и не переставшей быть слишком опасной. Не нужно любить дикий разгул и разврат, чтобы не желать становиться ханжой в закрытом балахоне. Всегда есть те, кому не нужны ни пьяный кабак с разнузданным борделем, ни холодная монастырская келья. Причем, отнюдь не михаилитская.

Виктора Весенним Королем называют всё реже и реже. Только он этого не слышит, потому что внимает лишь придворным льстецам.

А может, и еще кому, кого Элгэ не знает. К ней он прислушивается слишком редко и мало. И всё реже приглашает на военные советы. Да и вообще — на любые, где речь идет о делах.

Впрочем, прозвище «Весенний Король» Виктору не слишком и нравилось. Ему больше не хочется думать и вспоминать о собственной молодости. Внезапно он начал ее стыдиться.

Нынешний Виктор предпочитает зваться «Справедливым» и «Отцом Народа Эвитана». Ну и «Великим» еще заодно — куда ж без этого? Так же назывался когда-то легендарный Сезар Основатель. Правда, лишь благодарными потомками уже после смерти, но Виктор же у нас величественнее и могущественнее, разве нет?

Элгэ поспешно стерла с лица горькую, кривую усмешку, пока Стефани всерьез не испугалась.

Золотой Трон изменил и превратил змеи знают во что столько королей, что и до королев очередь дойти может, почему нет?

А вот и Эйда — уже вновь спешит к ним, только светлая коса бьется по плечу. Роджер Ревинтер, не оглядываясь, уже хромает прочь. Поцелуем они не обменялись, но не они первые. Элгэ тоже Юстиниана не целовала. Да и он таким желанием не горел.

— Ваше Величество… — голос вдвое тише, чем у Стефани. Взгляд — ничуть не неувереннее.

И ты тоже попросишь отпустить тебя прочь — уже открыто? Не выйдет. Его Величество король Виктор Первый «Великий» не дозволит. Стефани проще — она не родственница маршала и полководца Тенмара. А заодно еще и отчаянной Ирии, бывшей графини Таррент. Розы Тенмара и воспитанницы покойного герцога Ральфа.

— Ваше Величество, вам письмо из резиденции михаилитов. Вас просят посетить обитель.

Сердце пропустило очередной перестук. Кардинал Александр пришел к себя? Или… или Алекса готова вновь обнять сестру? Или… или это о Диего⁈ Или всё сразу — вдруг Творец действительно порой бывает милосердным⁈ Тогда Элгэ готова уверовать.

В конце концов верит же благородный кардинал Александр. И раз существуют Темный и змеи (они — так уж точно), то лучше бы и противовесу в подзвездном мире быть. А то как-то совсем… тоскливо получается. И несправедливо — как сама жизнь.

Но что бы то ни было, какие бы вести ее ни ждали, Элгэ не собирается ничего откладывать — даже на час. Виктор теперь советуется с ней нечасто — что ж, сейчас Элгэ отплатит ему той же монетой.

2

Вновь знакомые серые стены — и вновь Элгэ здесь в роли гостьи и просительницы. Ничего не меняется — у михаилитов.

Жаль, всё прочее в ее жизни — не столь постоянно. Не успеешь привыкнуть, как капризная кокетка-судьба вновь тасует колоду. И меняет козыри десятки раз за кон.

Будто древние неведомые боги играют Свитками Судьбы. А в соперники порой зовут самого Темного.

Длинный коридор, что кажется уютнее дворцового. Простая, знакомая келья. Элгэ сегодня привели не к Жерару.

Серое простое платье, серый платок, грустное лицо… теплые объятия. Алекса!

— Прости меня, — вдруг всхлипнула Элгэ. Как в далеком детстве… еще до смерти родителей. Потом она слишком стыдилась реветь — при ком бы то ни было. — Прости.