Дьявола не существует (ЛП) - Ларк Софи. Страница 48

- Тебе лучше подождать здесь скорую помощь… — говорит он нерешительно.

Я не жду дерьма.

Не обращая внимания на прохожих, я разворачиваюсь и бегу обратно в сторону парка.

Я не возвращаюсь той же дорогой, которой пришли — я прорезаю перекрестки, мчусь по тротуарам и переулкам, выбирая самый прямой путь к Маре.

Я бегу быстрее и тяжелее, чем когда-либо в жизни. Мои туфли стучат по тротуару, моя грудь пылает, как печь, наполненная углем. Моя голова пульсирует там, где она ударилась о дверь машины, когда круизер перевернулся. Я не могу обращать внимание ни на что из этого — все, что я могу делать, это бежать и бежать, пока не почувствую кровь в горле.

Я слишком долго задерживался.

Мара, возможно, уже мертва.

Мара

Когда я спускаюсь по ступенькам театра, ветер хлещет меня как будто ударом.

На этот раз это действительно похоже на сочельник.

Воздух настолько холоден, что мое дыхание выходит серебристыми шлейфами, а пот мгновенно замерзает на коже. Густые облака закрывают ночное небо, закрывая каждую звезду.

Я спешу по Кастро-стрит, пытаясь найти правильный темп, при котором я смогу опережать Шоу, не теряя его.

Мне приходится выглядеть расстроенной, что нетрудно сделать. Драться с Коулом было ужасно. Я знаю, что мы оба играли свою роль, но мне было неприятно слышать, как он так со мной разговаривает, видеть уродливое выражение его лица. Я ненавидела ставить Соню посередине. Мне придется извиниться перед ней за это, если предположить, что я еще буду жива к утру.

В одиночестве этот план кажется безумием.

Я знаю, что Коул стоит за моей спиной. На самом деле, он уже должен бежать вперед, выбрав прямой маршрут, чтобы обогнать меня до парка. Я борюсь с желанием оглянуться через плечо, чтобы проверить, следует ли за мной и Шоу.

Я поворачиваю налево на 16-й улице, немного замедляя темп. Веду себя так, будто я в ярости убежала, но сейчас остываю.

Уже почти полночь. Я никогда не видела улицы такими пустыми. Я прохожу мимо нескольких домов, где вечеринки в самом разгаре: в окнах висят рождественские гирлянды, гудит музыка и смеются люди. Звук веселья на расстоянии всегда заставляет меня чувствовать себя одиноким.

Со мной на тротуаре никого нет. Мимо почти не проезжают машины. Все уже добрались куда идут.

Я почти добралсь до парка Корона-Хайтс.

Пересекая Флинт-стрит, я безошибочно ощущаю взгляды на своей спине. Каждый звук становится болезненно острым: шорох сухих листьев, летящих по улице, и скрип моих ботинок, поднимающихся по бордюру.

Шоу позади меня. Я чертовски чувствую это.

Мою кожу покалывает, сверкающее платье царапает кожу. Воздух замирает, давление падает.

Я добралась до входа в парк.

Я на мгновение останавливаюсь перед извилистой тропинкой, ведущей к деревьям.

Если Шоу наблюдает за мной, я хочу, чтобы он подумал, что прошла этим путем случайно. И что я только что подумала о почти законченной скульптуре Коула на плоской вершине парка.

Я колеблюсь, перенося вес взад и вперед на ногах. Я как будто знаю, что надо продолжать свой путь, но меня тянет любопытство. Желание увидеть скульптуру в лунном свете.

Я делаю шаг по тротуару, затем резко разворачиваюсь и направляюсь в парк. Идем целеустремленно.

Тропа узкая, с обеих сторон окаймлена кипарисами и эвкалиптами. Когда я поворачиваю за первым поворотом, я уверена, что слышу тяжелые шаги, следующие за мной. Я останавливаюсь, стоя посреди дороги. Звук тоже прекращается. Когда я продолжаю идти, я снова слышу, как он следует за мной.

Мой пульс удваивается.

Это то, чего я хотела. Я хотела, чтобы он последовал за мной. Но теперь, когда я знаю, что он прямо позади меня, я едва могу дышать. Я хочу как можно быстрее добраться до скульптуры, потому что там будет ждать Коул.

Я тороплюсь по длинной извилистой тропе к плоской вершине.

Дважды я останавливаюсь и оглядываюсь назад. Во второй раз я замечаю темную фигуру, отступающую за дерево всего в дюжине ярдов позади меня.

— Коул?

Я кричу, как будто думаю, что это может быть он.

Только молчание отвечает.

Я могу представить себе, как Шоу стоит за этим дубом и ухмыляется про себя, его белые зубы блестят в темноте, как у Чеширского кота.

Он ждет. Смотрит на меня. Убедиться, что мы действительно одни.

Я продолжаю идти по тропе, адреналин струится по моим венам.

Каждый скрип ветки, каждый шорох в кустах вызывает желание кричать. Не имеет значения, видит ли Шоу напряжение в моем теле, видит ли он ускорение моих шагов. Он знает, что я напуган, и это нормально — это его только возбудит.

Он подумает, что я пришла сюда по глупости, в пылу боя, только сейчас осознав, что кто-то мог последовать за мной.

Воздух кажется густым и напряженным, как будто даже ветер затаил дыхание, ожидая, что будет дальше.

Я выхожу из-за деревьев и наконец оказываюсь на высоком плоском месте, где Коул построил свою скульптуру.

Он возвышается надо мной, блестящие черные стены лабиринта высотой более двадцати футов.

Вход зияет, как темный рот. Я знаю маршрут, потому что Коул десятки раз показывал мне свою схему. Но я также осознаю, насколько дезориентирующим будет внутри отсутствие надлежащего освещения и несколько ложных дорожек, призванных обмануть меня.

Я выхожу на поляну, медленно приближаясь ко входу. Мои ботинки шуршат по сухой, морозной траве, сверкающий шлейф платья шепчет позади меня.

Что-то мягкое касается моей щеки.

Я смотрю вверх.

Пухлые хлопья снега стекают с густой гряды облаков.

Я смотрю в изумлении: я никогда в жизни не видела снега в Сан-Франциско. Это кажется сюрреалистичным, как будто это происходит только со мной. Как будто я действительно попала в другой мир.

Я поворачиваюсь, чтобы оглянуться назад, туда, откуда пришел, на запутанный туннель из ветвей и темную тропу внизу.

Фигура появляется в поле зрения. Высокий, широкоплечий, одетый в темно-синий смокинг. Кулаки сжались по бокам. Подбородок опущен, как бык, и смотрит на меня.

Мы оба стоим на месте. Застывшие, как ледяные скульптуры. Ждем, пока другой пошевелится.

Губы Шоу раскрылись в усмешке.

Он опускает голову и атакует.

Survivor – 2WEI

Он несется ко мне, размахивая руками и ногами, опустив голову, как полузащитник, пересекая пространство, между нами, с ужасающей скоростью.

У меня нет времени думать или даже кричать.

Я разворачиваюсь и бегу в лабиринт.

Черное стекло окутывает меня, отсекая внешний мир. Стены кажутся гладкими и безликими, но я знаю, что в стекле есть скрытые дверные проемы, которые невозможно найти, если не встанешь под правильным углом или не проведешь пальцами по их длине, пока не найдешь отверстия.

Мне не нужно этого делать, потому что я уже знаю путь.

Я мчусь по темному переулку, резко поворачиваю направо, затем налево. Я направляюсь к следующему перекрестку и бегу по средней ветке, надеясь, что со всеми этими поворотами теряю Шоу.

Коул уже должен быть внутри лабиринта, прячась впереди.

Моя грудь горит, ноги трясутся подо мной. Я недооценила, насколько сильно я буду напугана и насколько сильно это на меня повлияет: мои ноги резиновые, каменные комки ступней внутри ботинок.

Я начинаю беспокоиться, что неправильно запомнила повороты и на этом последнем повороте мне следовало повернуть направо, а не налево. Отражающее стекло меня дезориентирует. Призрачные версии меня преследуют меня слева и справа, расходясь под головокружительными углами каждый раз, когда я поворачиваюсь. Эти кусочки движения на моей периферии заставляют меня подпрыгивать и кружиться, думая, что Шоу идет прямо за мной. Теперь я даже не уверена, правильно ли я иду. Я могла бы полностью развернуться.