Бытовик (СИ) - Путилов Роман Феликсович. Страница 8

— Прошу прощения, но это не ко мне. Меня полностью устраивает сложившееся положение вещей и моя роль в нашем великом государстве. — я не отводил глаза, старясь говорить со всей убежденностью и этого, кажется, хватило.

Пока я думал, офицеры вежливо встали.

— Не смеем вас задерживать, князь. Приносим извинение за доставленное неудобство, но вы должны понять — долг службы.

— Восхищен вашей службой, господа… — я тоже встал: — Желаю вам успехов в поисках убийц. Скажите, а правда, что нападавшими похищено двадцать тысяч?

Офицеры вновь переглянулись.

— Прошу прощения, князь, а откуда…

— Да там, в толпе, половина народу об этом судачила.

— Да, двадцать тысяч рублей, стоимость усадьбы, доставшейся Анне Семеновне от родителей, которую она продала. Какие-то еще сведенья вас интересуют, князь?

— Что вы, господа, больше ничего. Желаю здравствовать.

За дверью допросной камеры меня ждал давешний служитель, который и вывел меня из местных застенков прямо к воротам, отойдя от которых на пару десятков шагов, я застыл в растерянности. Примерное направление дороги к дому я помнил, но только что примерное… Делать нечего, пошел в примерном направлении, и минут через пять понял, что заблудился. Покрутившись по улицам, попытался вернуться обратно к отделу контрразведки, но понял, что все эти улицы, застроенные двухэтажными домами, похожи одна на другую. Попытка наладить контакт с аборигенами успехом не увенчалась, направление на усадьбу князей Булатовых мне показывали самые разные. Извозчик, остановленный мной, был готов довезти до ворот усадьбы «с ветерком», но только по системе предоплаты, за тридцать копеек.

— Любезный… Вот тебе десять копеек — я помахал серебряной монеткой, что обнаружилась в кармане брюк: — А еще тридцать копеек получишь на месте…

— Нет, ваше благородие, я уже в такие истории попадал — довезешь господ студентов до адреса, они шмыг, и поминай как звали.

— Так десять копеек я же тебе сейчас дам, все равно что-то заработаешь…

— Никак не могу.

— Да это же мой дом, я в коляске посижу, пока дворник за деньгами сбегает.

— Никак не получается, ваше благородие, мне вас сторожить невместно.

— Ну ладно, я твой номер запомнил… — мстительно пообещал я водителю кобылы, тыкая в номерную бирку на его коляске, на что мужик только хмыкнул — подозреваю, что этот аккаунт был зарегистрирован на другого человека. Моя попытка договориться с другим «таксистом» успехом не увенчалась. Мужики на козлах обменялись взглядами, и второй извозчик категорически отказался меня везти без полной предоплаты.

— Чтобы у тебя колесо отвалилось! — от всей души пожелал я извозчику и двинулся прочь в сторону булочной, откуда нестерпимо пахло свежей сдобой, от аромата которой в моем пустом желудке началась резь.

Грохот за моей спиной раздался, когда я входил в храм вкусной еды. Обернувшись, я с огромным удовольствием увидел, что большое заднее колесо повозки валяется на брусчатке, испуганная лошадь волочит перекошенный тарантас, а вредный извозчик, соскочив с облучка, натянув вожжи, безуспешно пытается остановить, впавшее в панику, животное.

— А, что, так можно было? — ошарашенно пробормотал я, но, тут-же мои мысли поскакали совсем в ином направлении.

— Чего вам угодно, сударь? — миловидная девица в «господском» платье улыбалась мне из-за прилавка, демонстрируя прекрасные ровные зубки.

— Бонжур, мадемуазель… — почему-то по-французски поприветствовал я продавщицу: — Одну секунду, я попытаюсь определиться в этом море вкусностей.

Пока я рассматривал лотки с разнообразными кренделями и пирогами, в мою бедную голову пришла замечательная мысль.

— Подскажите, а могу я попросить доставить несколько ваших пирогов ко мне домой?

— Безусловно, куда доставить?

— Дом князей Булатовых.

— О! — девушка округлила глазки: — Большая честь для нас с батюшкой. Что изволите заказать?

В итоге мальчишка, обитавший при булочной, зажав в кулаке копейку от щедрот «барина», быстрым и уверенным шагом двинулся в, надеюсь, сторону усадьбы семейства Булатовых, держа в руке пакет с четырьмя пирогами с рыбой, по две копейки за штуку, а сзади поспешал я, стараясь не упустить из виду светлую лохматую головенку, и с удовольствием откусывая от пирога с капустой, который обошелся мне в одну копейку. Мой выбор девушку, конечно, удивил, но я важно сообщил, что у нас, у князей, свои причуды, и иногда хочется стать поближе к народу.

В ворота «родной» усадьбы я вошел через несколько секунд после того, как оттуда выскочил посыльный из пекарни и, не взглянув на меня, весело поскакал в обратную сторону.

За калиткой я обнаружил нашего дворника, недоуменно вертящего в руках, вкусно пахнущий, пакет.

— Э… Барин, тут малец…

— Это тебе от меня гостинец, за доблестную службу. — Пирог с капустой уже бесследно растворился в желудке, и сейчас мне хотелось исключительно есть, поэтому, я, благосклонно кивнув дворнику, поспешил в дом, чтобы там меня не встретило.

— Да мне бы, барин, лучше немного…

— Милейший, еще раз я услышу, что ты недоволен тем, чем я тебя одарил, никаких подарков больше не будет. Уяснил? — я шагнул к оператору метлы, и здоровенный мужик испуганно сглотнул.

— Уяснил, ваше…

— А насчет чарки — вечером подойдешь на кухню, скажешь, что я распорядился. — Я догадался о его чаяниях, поэтому, решил проблему, как посчитал верным, после чего, развернулся и поспешил продолжить свой путь, не слушая благодарности обрадованного «клинера».

На входе в дом меня никто не встретил, я удивился, покрутил головой и двинулся на запах еды, надеясь, что найду, наконец, кухню.

До кухни я не дошел совсем немного — услышав несколько приглушенных голосов, двинулся осторожно, стараясь не дышать.

— Господин управляющий, как-то боязно. Насколько верны эти слухи? — из-за приоткрытой двери донесся одышливый женский голос, звучащий с подчеркнутым почтением.

— Да какие слухи, Оксана Вадимовна? Это самая натуральная истина! — ответил знакомый голос, который, я был уверен точно, принадлежал Еремею. Так этот дядя не слуга, а целый управляющий, получается, доверенное лицо папеньки м маменьки, наверное.

А Еремей, между тем, напористо и авторитетно, продолжал вещать под вздохи и восклицания, собравшихся в кухне, людей.

— Так что, уважаемые, это мне достоверно известно из первых уст, от прибывшего оттуда офицера, а как всем известно, господа офицеры врать не будут. И еще рассказал оный офицер, что наш хозяин бывший, земля их высокоблагородию пухом, последний год налоги не платил и потому накопил недоимок на три миллиона…

Кто-то громко вскрикнул, а Ермолай продолжал вещать:

— А по таким недоимкам царь-батюшка, долгих лет ему жизни, на фамилию Булатовых шибко гневается и потому никаких войск на помощь не посылал, вследствие чего, басурмане и князя, и супругу его, и старшаков порубали, а остальной народ в полон взяли. А так, как дело с Булатовыми кончено, ни с девчонок, ни с этого блаженного, которого я сегодня в каталажку спровадил, чтобы под ногами не мешался, толку никакого, то, со дня на день, сюда приставы заявятся, чтобы, в счет недоимки, княжеское добро в казну забрать. Дом заарестуют, вещи все отпишут, девчонок мелких в приют, на казенный кошт, или по дальней родне, приживалками, определят, и все ценности, с мебелью, в казну заберут. И тогда, уважаемые, останемся мы на бобах, без содержания и рекомендаций на улицу выбросят. Так, о чем я толкую? Так как казна княжеская в моем распоряжении, то вы сегодня и завтра утром вида не показывайте, а как гувернантка эта, худосочная, девчонок в академию уведет, я вас быстро всех рассчитаю…

За дверью поднялся какой-то шум и Еремею пришлось повысить голос:

— Меня слушайте, прежде чем галдеть. Рассчитаюсь с вами честь по чести и на два месяца вперед денег дам, и рекомендации подпишу, как управляющий усадьбой, так что не пропадете.

— А вы как же, Еремей Панфилыч? — спросил мужской голос, мне незнакомый.