Рубиновый маяк дракона - Урбанская Дарья. Страница 36

Она опустилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

– Я могу помочь…

– Ой, вот не надо больше проклятий, ладно? – пробубнила она.

Нервное напряжение, которое она, похоже, так тщательно прятала, выплеснулось в подушку всхлипами и невнятными молитвами хранителям. Все же маира – есть маира. Невозможно стать другим человеком в одночасье, разве что хорохориться и делать вид.

Вскоре она провалилась в беспокойную дрему. Пришлось влить в нее немного магии с целебным эффектом.

«Все же без Фабианы я пропаду на этом проклятом острове».

Затем я задвинула хлипкую на вид щеколду на двери. На всякий случай придвинула стул, а на его спинку водрузила граненый стакан, что нашелся в шкафу. Старые привычки – если кто войдет, то разбившийся стакан даст об этом знать. Только после этого я тоже легла на кровать и прижалась к теплому боку дроу и закрыла глаза.

Мне снилось озеро, переливающееся всеми оттенками розового, кислые луковицы камелвы и Ярро, сидящий на скамье утлой лодки и вдохновенно рассказывающий про свой прогрессивный мир.

28. Анарендил

Жалкие остатки «Рассветного луча» сели на мель в туманной бухте. Ярро до изнеможения и тошноты копался в глубинах чужой памяти, пока не нашел нужные сведения. Он указывал мне направление, я правил ветром.

Заходить на Кита с хвоста было очень рискованно, зато бесплатно. Не имея в карманах и гнутого медяка, о главном входе мечтать не приходилось. Редкие смельчаки подплывали с запада, и лишь треть из них преодолевала затопленную серым туманом хвостовую часть острова. Но нам терять было нечего.

Слух улавливал лишь чавканье ила под подошвами, но все мои инстинкты кричали об опасности. Она словно забралась под кожу и жалила нервы. Расползающееся безмолвие давило, но мы упорно шли вперед. С каждым шагом почва обретала твердость, а мгла нехотя распадалась на клочья, разжимала прохладные объятия.

Последние два десятка шагов мы с Ярро и вовсе пробежали, словно кто-то мог накинуться сзади и уволочь назад, прочь от спасительного света.

Мог, конечно, мог. Хоть Ярро, похоже, был об этом не в курсе. Заблудшие души тщательно хранили свои территории. Но нам повезло.

«Хоть в этой малости!»

Мы с облегчением окунулись в розовые лучи заходящего солнца. Бедро запоздало заныло, хорошо, что только теперь, и я повалился в сочную зеленую траву. Уже и забыл, какого она здесь, на Изоле-Неббиоса, необычного коричневатого цвета, с красноватыми прожилками. Ладонями я ласково провел по земле, с наслаждением впитывая кончиками пальцев природную магию. В воздухе сплелись ароматы медового клевера, морской соли и Йолли… Пахло домом.

Прикрыв веки, я мог бы обмануться. Но мгла, густо застилающая низину Китового хвоста, возвращала в реальность. Клубы тумана окрасились багрянцем и, казалось, поглотили весь мир до самого горизонта. Лишь изуродованный «Рассветный луч» сиротливо покачивался на волнах, напоминая о том, что под ним простирается водная гладь, в отражении которой неспешно угасал день.

Возможно, открывшуюся картину можно было бы назвать красивой. Возможно, так оно и было раньше, когда остров согревался рубиновым сердцем грозовых драконов. Но теперь там, внизу, зазевавшегося путника ждала лишь жестокая смерть.

Я возвел взгляд к небу и мысленно поблагодарил звезды, что уберегли нас от встречи с заблудшими душами. Ярро же, наоборот, неустанно проклинал все подряд: этот мир, мерзкий туман, слабое женское тело и каких-то стрекоз. А особенно его, похоже, бесила блаженная улыбка на моем лице. Но Ярро, как и тело, им занятое, ведьминской силой не обладали, а потому его гневные слова так и оставались безобидно висеть в вечернем воздухе.

Фальшивая маира Сотье поправила шляпу, что надежно укрывала волосы. Я не позволил их отрезать, еще на корабле сам заплел в замысловатые косы и ловко спрятал под шляпой. Ярро был слишком измотан, чтобы спорить еще и об этом, однако не упускал возможности поворчать:

– Далась тебе ее шевелюра. Твой фетиш, да? Видел бы ты, во что я превратил голову дроу…

Я лишь неодобрительно хмыкал. А еще поддерживал даму под руку, хоть Ярро и беспрестанно возмущался этим фактом. С каждым шагом он кряхтел, сопел и жаловался на незримое давление, на то, как путается его разум в образах чужих реальностей. Изнеженное тело благородной маиры, не подготовленное к долгим пешим походам по негостеприимным землям, спотыкалось и норовило упасть.

Я же, наоборот, чувствовал себя все лучше. Впитывал рассыпанные в воздухе частицы энергии леса, травы, земли. Ощущал, как неторопливо заполняется мой внутренний резерв. Исцеляющее заклинание вошло в полную силу и окончательно развеяло боль в бедре.

До ближайшего селения мы добрались глубокой ночью. Темнота удачно скрадывала наши силуэты, позволяла миновать ненужные и опасные встречи с местными.

– Сюда. – Ярро уверенно свернул с неровной мощеной дороги в сторону каменных развалин. – Здесь была мельница. Когда-то.

Я уже и сам видел очертания старинных жерновов, на которые Ярро оперся ладонями. Он тяжело хватал ртом воздух. Чужие воспоминания выматывали его, но без них было не обойтись. Остатки восстанавливающего зелья мы выпили еще на «Рассветном луче», перед тем как ступить в туман, и теперь я мог помочь только одним способом.

«Иначе далеко мы не уйдем».

Я бесшумно подошел сзади и обхватил его под грудью.

– Какого черта ты творишь!? – дернулся он-она, но ослабевшее тело не смогло вырваться из моего цепкого захвата.

– Dinen, Yarro, dinen, – мягко произнес я ему на ухо. – Gilgalad thilia, silme, isilme faina. Anta vala lome, anta vala tavaril [8]…

– Лапы убери, извращенец!

Я певуче растягивал гласные. Голос с каждым словом наливался незримой силой, окутывал Ярро прохладным коконом природной магии, расслаблял тело, легким ветерком ласкал девичью кожу. Мелодичные напевы осторожно очищали перегруженный разум. Вскоре Ярро перестал сопротивляться, затих. Затем и вовсе откинулся назад, прижимаясь лопатками к моей груди, отдаваясь волнам умиротворения и спокойствия.

Наше дыхание вошло в единый ритм. Во рту появился тонкий привкус скошенной травы, оттененный терпкой горчинкой вердарианнской рощи. Постепенно тягучие напевы становились тише. Магия момента таяла. Я медленно, не нарушая гармонии, разомкнул руки и отстранился первым, подхватил под локоть пошатнувшегося Ярро.

– Как себя чувствуешь?

– И хорошо, и плохо, – тихо отозвался он, отстраняясь. – Что ты сделал? Что это вообще было?

– Я пропустил через себя силу природы и поделился энергией с тобой.

– И не упустил шанса меня облапать, – буркнул себе под нос иномирянин.

– Зато действенно.

Я усмехнулся. Не о чем спорить. Мне уже было видно, что Ярро почувствовал себя лучше, бодрее, а с лица ушла болезненная бледность. И теперь это лицо хмурилось, выражало недовольство. Очевидно, ему претила мысль о том, что его касались мужские руки. Пусть даже эльфийские и пусть даже не совсем его, а тела, которое он занимает…

– Временно. Все это временно, – продолжал злиться Ярро. – Я найду Сибель и вернусь назад. С твоей помощью она сделает все правильно. Должна.

– Я вижу ход твоих мыслей. – Я смахнул пыль с жернова коротким заклинанием и присел на край. – У каждого из нас своя цель. Но черная магия под запретом. Ты вернешься в свой мир, а ведьма будет передана инквизам за свершенный ритуал. Ты готов взять ответственность на себя за ее погибель?

– Уже само ее существование губительно. В этом вина ваших законов, а не моя. У нас вот времена инквизиторов и всей этой ведьминской дичи остались в прошлых веках. Будь у меня возможность, я бы забрал Сибель в свой мир.

– Даже так?

– Видел бы ты, как сверкали ее колдовские глазища, когда я рассказывал о самолетах. Глаза – зеленые, кстати, но не как у тебя. Знаешь, такие, как у кошек в темноте. Ведьминские. Да-а-а, – выдохнул Ярро. – Сибель бы в моем мире понравилось. Но вряд ли это возможно… Она хотела попасть в эльфийские земли, чтобы ей запечатали магию и она смогла бы жить как обычный человек.