Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую - Макдональд Мэри-Кэтрин. Страница 15

Как и Гейбу, этому ветерану триггером служило неуловимое внутреннее состояние. Когда у него начинало скакать давление, его раз за разом переносило через портал травмы. Но, поскольку он никак не связывал свое физическое состояние с травмирующим событием, он не мог понять, почему по-прежнему мучится.

Мы не выбираем, что станет для нас триггером, и он не всегда доступен нашему сознанию.

Кардинер помог пациенту, постепенно убедив его в двух вещах: во‑первых, в том, что обмороки при подъеме по лестнице или на лифте связаны с падением вертолета. Ему пришлось самому указать пациенту на портал. Во-вторых, несмотря на то, что, потеряв сознание во время аварии, он выжил, цепляться за эту реакцию всю оставшуюся жизнь не обязательно. Пациента необходимо было вернуть в реальность и продемонстрировать, что эти «защитные механизмы совершенно не актуальны в реальном мире, где он живет». [21] Это не значит, что механизмы какие-то неправильные, – они всего лишь больше не актуальны. Естественная защитная реакция стала проявляться в ответ на нормальные повседневные события, не представляющие никакой реальной опасности. Чтобы исцелиться, пациенту нужно было осознать, что, хоть травмирующее событие и было ужасным, продолжать испытывать этот ужас уже не обязательно.

Организм, прилагая достойные восхищения серьезные усилия для выживания, ошибочно предполагает, что лучший способ выжить – сосредоточенно ждать потенциальной опасности, поджидающей на каждом углу. В результате вы постоянно пребываете в состоянии повышенной бдительности и испытываете дискомфорт. Травмирующие события не только создают в памяти неаккуратный фрагментированный файл, но и оставляют неизгладимый отпечаток на всем вашем восприятии окружающего мира. Таким образом, исцеление от травмы – это не только пересказ и организация воспоминаний, это еще и понимание того, как травмирующее событие изменило вашу реальность.

Я хочу, чтобы вы поняли, что не бывает неправильной реакции на травму. Автоматическую защиту, которая срабатывает именно в нужный нам момент, обеспечивает сложная система, необходимая для выживания. Страдания вызывает не эта защита, а то, как мы понимаем и интерпретируем свои реакции: если мы осуждаем себя за них или пытаемся их подавить, если считаем их доказательством нашей слабости и поврежденности, а также безнадежности мира.

Когда Анна чувствовала запах апельсинов, она переносилась через портал в год смерти отца. Защитная система напоминала ей о том, что наши близкие не бессмертны, что они умрут. Когда у пациента Кардинера поднималось давление, он переносился через портал в момент падения вертолета. Его тело ощущало опасность и повторяло всё то, что когда-то спасло ему жизнь в аварии. Когда у Гейба сильно бьется сердце, он проносится через несколько порталов в момент смерти отца, затем в тот, когда он услышал свой диагноз, в момент сердечного приступа и в тот, когда он пережил электрический шторм. Все эти порталы значат для Гейба одно и то же: жизнь опасна, а у него жизнь еще опаснее, чем у других.

Но вот что интересно: Гейб и прав, и одновременно неправ. Жизнь и правда опасна, а у него жизнь, возможно, и правда еще опаснее, чем у других. Но решение проблемы заключается не в том, чтобы жить в постоянном страхе. Переучить свой организм и помочь ему понять, что он не находится в постоянной опасности, – важнейший шаг на пути к исцелению. Переучиться возможно, когда вы работаете над двумя сферами: с файлом воспоминания и с телом. С ними можно работать одновременно, а можно по очереди. Если хотите работать с ними одновременно, ищите психотерапевта, который специализируется на травме и использует «нарративную терапию» и «соматическую терапию». Другой вариант – начать работу над пересказом с психотерапевтом, а по рабочим тетрадям из списка рекомендованных ресурсов начать переучивать тело.

Выводы и инструменты

Неправильной реакции на травму не бывает, однако порой она нас сильно расстраивает. Дело в том, что в ней сохраняется напряжение, не находящее выхода, – и в этом ее дьявольская двойственность. Дэвид Моррис, ветеран и военный корреспондент, прекрасно запечатлел это явление: «Травма похожа на проблеск истины, в котором заключена ложь – ложь о том, что любовь невозможна, а мир – это иллюзия». [22]

Травма – это проблеск истины, в котором заключена ложь.

Правда в том, что мы все хрупки и уязвимы. Само наше существование и все то, что нам дорого, – хрупко и уязвимо. Жизнь опасна. Большую часть своей жизни мы стараемся держать от себя эту истину на расстоянии вытянутой руки. Мы занимаемся своими делами и ведем себя так, как будто это неправда. Травмирующие события нарушают привычный ход жизни и раскрывают нам глаза на эту истину, которая предстает настолько ярко, что ее уже нельзя игнорировать. И даже этот момент откровения – еще не вся история. Травма не ограничивается одним мгновением. Она гораздо сильнее. Через порталы она проникает из прошлого в настоящее, подтверждая ложь о том, что ужас – основа всего. Что ужас – единственное, что реально. Что, как только мы его испытаем, нам нужно навсегда сосредоточиться только на нем. Что такого рода повышенная бдительность – единственный способ существования.

Проблема Гейба не только в том, что у него случаются приступы паники, когда он рассказывает свою историю, или что его триггерят колебания сердечного ритма. Травма научила его тому, что он постоянно находится в опасности, что на каждом шагу его поджидает смерть и уберечься можно, лишь все время находясь в состоянии бдительности и повышенной готовности. Гейбу нужно не только рассказать свою историю и заново ее пережить. Это он уже сделал. Ему нужно научиться жить в неразрешимом противоречии: он одновременно уязвим (даже больше, чем другие), и при этом он в безопасности.

Людям чертовски трудно удерживать в голове две противоречащие друг другу мысли одновременно, но мы с Гейбом работаем над этим. И в процессе работы мы выполняем много дыхательных упражнений.

Травма и регуляция снизу вверх

Мы говорим о психологических проблемах, будто бы их можно просто разложить по полочкам, будто бы тело в них не участвует, а процессы исцеления и организации чувств и воспоминаний происходят исключительно в префронтальной коре. Но это не так. Тело очень сильно вовлечено в процесс, оно всегда отзывается и реагирует на каждую мысль, отмечая каждое событие в своей сложной топографии.

Нервная система – это картограф, который прилежно отмечает переживания на теле, учитывая его географию и благоприятные зоны для каждого ощущения. Стеснение и тяжесть в груди говорят о том, что вы оказались в ловушке или вас заставили замолчать. Булькающий, расстроенный кишечник свидетельствует о том, что вы нервничаете или вас не слышат. Сковывающее напряжение в шее – признаки перегрузки, которой не видно конца и края.

Мысль о том, что тело постоянно находится в состоянии готовности, может показаться зловещей, однако это не так. Организм не застревает на этих американских горках надолго, а знание нервной системы позволяет нам вносить изменения в автоматические реакции, когда они становятся неактуальны.

Регуляция снизу вверх – это когда вы через тело регулируете в мозге реакции, которые затем участвуют в реагировании на стресс. Самый быстрый способ это сделать – забрать переключатель у симпатической нервной системы и отдать его парасимпатической нервной системе.

Как вы помните из основ нейробиологии в главе 1, у вегетативной нервной системы (ВНС) есть две ветви: симпатическая (СНС), отвечающая за активацию, и парасимпатическая (ПНС), отвечающая за отдых и расслабление. Когда мы активизируемся – либо в ситуации реальной угрозы, либо из-за воспоминаний о ней, – ствол головного мозга подает сигнал тревоги, и на полную мощность включается симпатическая нервная система, повышая бдительность, выработку энергии, сердцебиение и частоту дыхания. Эти физические реакции нужны для того, чтобы справиться с угрозой и выжить. Как только угроза устранена, в работу включается парасимпатическая нервная система и замедляет активацию, чтобы мы снова могли отдохнуть. Это немного напоминает прыжок с парашютом (кстати, название парасимпатической нервной системы легко запомнить по ассоциации с парашютом). Когда вы дергаете кольцо, парашют раскрывается, и вы плавно спускаетесь на землю. После приземления от прилива адреналина у вас могут дрожать руки, но вы уже твердо стоите на ногах. С вами все в порядке.