Барон Дубов (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 11

Я решаю первым нарушить молчание:

— Здрасьте, — сказал.

Она мило засмеялась и посмотрела на мою грудь.

— Добрый вечер. Вам лучше? — шмыгнула носом.

Она простужена? Неудивительно, в купе такой дубак.

Кивнул в ответ на вопрос, за ним последовал новый.

— А как вас зовут?

— Дубов. Николай Дубов.

— Ух ты! Я слышала, что ваш род один из самых древних, но переживает не лучшие… апчхи! Простите… Времена.

Надо же, оказывается, Дубовы обладают определённой известностью. Это приятно.

— Да, бывало и лучше. А вы?

— Ой, простите мне мою бестактность, барон…

— Я не барон.

Её глаза округлились от удивления. Голубые, как ледышка, они светились внутренним теплом.

— А я… думала. Ах, я поняла, не продолжайте. Совсем забыла, что мы едем в Пятигорскую Академию. Для… особых учеников. Меня зовут Василиса Онежская.

Онежская? Что она забыла в этом поезде? Насколько я помнил, Онежские это княжеский род с мощным Инсектом. Патриархи рода почти всегда были приближенными к императорскому двору. Уж не за ней ли явились убийцы?

— Простите, что заняла ваше купе, — продолжала Василиса, а я просто смотрел на неё, не зная, что сказать. Передо мной извинялась княжна!

— Других мест не было, а с моей… особенностью я доставляю попутчикам… апчхи! неудобства. Ой, вам должно быть холодно! Мне точно холодно, но я привыкла… апчхи!

Княжна шмыгнула носом и виновато улыбнулась. Её родителям нужно пожать руки. Воспитать княжну такой скромницей? Легче поезд на полном ходу остановить.

— Что вы, Ваша Светлость, мне просто свежо.

Но она меня уже не слушала, вскочила со своего места и наклонилась к лежащему рядом большому чемодану. А мне вдруг стало очень жарко. Шерстяные гетры доходили до самой попки, а дальше… не было ничего, кроме ярко-голубых трусиков и, кажется, с начёсом! Они выглядывали из-под короткой юбки. Хорошо, что я поел, и кровь, в основном, возле желудка.

— Вот! Возьмите! — она протянула мне меховую жилетку. — Я сама её сшила для отца, но вам тоже будет впору.

Боже, кто тогда её отец? Белый медведь?

Но отказаться от подарка княжны я просто не имел права, поэтому взял и надел жилетку. Шерсть оказалась на удивление мягкой и тёплой. Только деревянные чопики, которые были вместо пуговиц, не застёгивались на моей груди. Что ж, видимо, её отец, всё же, немного меньше меня в размерах. Какое облегчение.

Княжна засмеялась, глядя на мои потуги застегнуть жилетку. В улыбке её нежные губы приоткрылись и обнажили жемчужные зубки. В ответ я и сам заулыбался, а потом и засмеялся.

— Вам очень идёт, барон… А знаете, что? Давайте без титулов… Коля?

С одной стороны её стремление подружиться со мной очень льстило, но с другой, если княжна будет столь фамильярна с безродным байстрюком, то другие дворяне могут счесть это за оскорбление. А там дуэль за дуэлью… Да и я страсть как не люблю их. Поэтому попробовал возразить.

— Княжна, Ваша Светлость, я думаю, с моей стороны это будет высшей наглостью.

Она встряхнула волосами. Длинными, собранными в два тугих хвоста и протянувшимися примерно до попы, которую я случайно успел заценить, когда она нагибалась. Ух, до сих пор перед глазами стоит! И хорошо, что только там!

— Нет! Позвольте, Николай! Лучше тёплая… апчхи! беседа, чем… холодный этикет, — она обвела руками купе. Я только сейчас заметил, что большую часть мебели покрывает иней. На окне мороз нарисовал причудливые узоры.

Я пожал плечами. Желание княжны, особенно столь симпатичной — закон. На «ты» так на «ты». Разберусь как-нибудь с дуэлями.

— Значит это из-за твоей способности тебе пришлось искать пустое купе?

— В моей семье все, кроме меня, легко контролируют свой Инсект, а вот я не могу. Чуть не убила свою мать при родах, она еле выжила. Так что меня старательно избегают все, кроме родителей и няньки.

Я откинулся на стуле, и он жалобно заскрипел.

— Мне б такой дар… — произнёс мечтательно.

Тогда бы меня все оставили в покое, и я предался бы блуду и пьянству. Ха-ха, нет! Я тогда занимался своей любимой рыбалкой.. Люблю зимнюю рыбалку, когда вокруг только снег и лёд. Но, видимо, Василисе это претит. Что ж, жизнь несправедлива.

Княжна вдруг прищурилась, глядя на меня.

— Ах так? Думаешь, смог бы жить с моим?

Она встала и в два широких шага подошла ко мне. Ну как, широких. Роста она была небольшого, мне где-то по грудь или даже меньше. Так что для неё шаги оказались действительно широкими. Василиса села рядом и положила руку на колено. От её кожи шёл нестерпимый холод, который я чувствовал даже сквозь штаны. Нестерпимый для обычного человека. А для меня будто прикосновение холодной ложки к синяку. Приятно.

Я нарочито пожал плечами. Если Вася хочет меня испытать, пусть постарается.

— Свежо.

— А если так?

Ее ладонь легла мне на грудь, и волоски рядом с её рукой принялись медленно подниматься. Прохладно, но не более того.

— Ого! Как быстро оно бьётся! И как тепло…

Ещё бы! Не каждый день княжна без всякого смущения щупает мои мышцы.

А она щупала, видимо, пыталась найти слабое место. Её пальчики были тонкими, нежными и холодными. Хорошо, что она вниз не смотрит. И я тоже стараюсь не смотреть, чтобы себя не выдать. А сердце колотится, отчего становится только жарче.

— Ой! — она оторвала руку от груди и густо покраснела. Даже иней слегка растаял на веках. Похоже, до неё дошёл пикантный подтекст ситуации.

— И совсем не холодно? — видимо, она, всё же, решила уточнить очевидное.

— Не-а!

Василиса поджала губы и стрельнула в меня глазами. Ох, не к добру это.

— А если так? — она скинула шарф, кофту и осталась в одном лифчике. Шерстяном, кстати. Грудь у неё была небольшая, размера второго, но очень правильной формы и потому красивая. И вдруг Вася бросилась на мою!

— Тё-ё-ёплый… — простонала княжна почти в экстазе. Она попыталась меня обнять, но длины её рук хватило только обхватить мои рёбра. — Мя-я-ягкий…

Меня просто парализовало. Я не знал, что делать. Ну не скидывать же с себя целую княжну? К тому же, её дыхание весьма приятно щекотало кожу, и потом её грудь так упиралась мне в живот… Так, стоп, она что, трётся об меня? Ощущение такое, будто мне на грудь положили ледышку, которая не тает.

— Наконец-то я не мёрзну… даже чихнуть не хочется! — Вася взглянула на меня снизу вверх, а в её глазах читалось неподдельное счастье.

Да что ж делать-то? А если нас кто-то увидит?

Хлопнула дверь купе, и скрипучий голос потребовал:

— А ну убрал от неё руки!

Окрик оказался столь резким, что я рефлекторно спрятал руки за спину. Просто на всякий случай. Хотя вообще никуда их не тянул!

В дверях стояла закутанная в несколько плотных шуб женщина неопределённого возраста. Неопределённого, потому что лицо скрывали меховая шапка и шарф. Только глаза злобно сверкали, глядя на меня. В руке, как ни странно, дамская сумочка, которая явно не шла к зимнему облику гостьи.

— Княжна, вы в порядке?

— Всё хорошо, Тамара Петровна, — с явным разочарованием протянула девушка, отлипая от моей груди и одеваясь обратно. — Мы просто беседовали с Николаем.

— Ах уже Николай? — нянька вразвалочку, как пингвин, пошла ко мне. — Задумал совратить бедную девочку, да, акселерат проклятый?

Не знаю почему, но я чувствовал угрозу от этой женщины. Или от её большой сумки. Очень тяжёлой!

— Тамара Петровна, давайте не будем совершать резких движений.

— Давайте без давайте, молодой человек. Сейчас я позову проводницу, и вы мигом вылетите из нашего купе! Где это видано, чтобы молодая незамужняя княжна ехала в одном купе с каким-то конюхом?

— Вообще-то, он барон… — возразила Василиса. — Почти.

— Тем более! Если ты только взгляд свой косой в её сторону бросишь, я тебя так сумкой отделаю, что косоглазым останешься!

Женщина мощной грудью, которая чувствовалась под слоем шуб, прижала меня к стене и посмотрела прямо в глаза снизу вверх. Но почему-то рядом с ней я чувствовал себя малышом. Природная сила нянек, не иначе.