Пылкая страсть - Ли Эйна. Страница 6

Однако на этот раз все было иначе. Неужели она действительно увлеклась Стивеном Керклендом? Рядом с ним Патриция чувствовала себя настоящей женщиной, ощущала пьянящую власть собственной красоты. И, самое главное, она знала, что желанна, ведь ее тело принимало невидимые сигналы, которые он излучал.

Никогда прежде Патриция не размышляла подобным образом, и эти мысли доставляли ей страх и вместе с тем удовольствие. За все годы замужества Джордж Фэрчайлд никогда не мог ее так возбудить. А Стивен Керкленд добился этого в считанные минуты.

Патриция заставила себя прекратить о нем думать и ступила в ванну. Теплая вода приятно расслабляла, и она почувствовала, как напряжение покидает ее тело. Патриция зевнула и грациозно потянулась, разнежившись.

К сожалению, это состояние длилось недолго. Когда она закончила намыливаться, мысль о Керкленде испортила ей настроение. Она вспомнила его походку, грациозную, как у пантеры. «Эта походка не может обмануть, — неохотно призналась она себе. — Он весь состоит из мускулов и словно затаился, готовясь к прыжку».

Ее руки сжали губку, когда она себе представила его твердый плоский живот и прижимающиеся к ней мощные бедра. Затем закрыла глаза от удовольствия при воспоминании о его сильных руках.

Внезапно Патриция открыла глаза.

— Что с тобой? — произнесла она вслух. — Ведь он же высокомерный, самодовольный распутник! — Патриция шлепнула губкой по воде. — Он ужасный, хищный зверь!

Она вылезла из ванны и начала яростно растираться полотенцем, после чего, обнаженная, подошла к шкафу, чтобы достать белье.

— Что можно ожидать от этого подлого пирата? — сказала она, поспешно перебирая одежду, и выбрала наконец черное шелковое платье и пару туфель.

Вернувшись к кровати, Патриция надела белье и чулки. Затем обула туфли и подошла к туалетному столику.

Она продолжала что-то бормотать, слегка коснувшись румянами щек, а затем подкрасила ресницы и дала выход оставшемуся гневу, энергично расчесывая волосы.

Наконец успокоившись и немного недоумевая от своего вздорного поведения, она хотела надеть платье и ошеломленно отпрянула назад, увидев себя в большом зеркале, висевшем на стене. Что за нелепое сочетание цветов! Зеленая сорочка, желтая нижняя юбка, красные туфли!

— Будь ты проклят, Стивен Керкленд!

Она беспомощно покачала головой. «Боюсь, у меня ничего не выйдет, Чарлз. Я не смогу быть любезной с этим человеком!»

Крайне недовольная собой, Патриция переоделась в темное белье и сменила красные туфли на черные с блестящими пряжками. Наконец она завершила свой туалет, удовлетворенная тем, как выглядит, но вдруг, приуныв, резко опустилась на край кровати.

Глава 4

Стивен Керкленд приблизился к величественному особняку в верхней части фешенебельного бостонского квартала Бикон-Хилл. Белый дом с колоннами, родовое гнездо Керклендов, почти не изменился со дня постройки в 1651 году.

За минувшее столетие с небольшим в доме сменилось несколько поколений хозяев. Последний, Джонатан Керкленд, поселился там в 1750 году.

Стивен появлялся в доме Джонатана довольно часто, когда его нелегальная деятельность требовала присутствия в Бостоне. Накануне вечером он согласился отобедать там со своим кузеном Томасом Сазерлендом.

Стивен взялся за тяжелое медное кольцо и несколько раз брякнул им о дверь. Дверь тотчас открыл шестилетний мальчик. Строгое выражение его лица свидетельствовало о том, что он очень серьезно относится к порученному делу. Обычно веселый и пытливый, малыш сейчас был довольно хмурым.

В глубине дома раздался густой звон величественных часов в изящном ореховом футляре, отмеривших очередной час.

— Добрый день, сэр, — напыщенно сказал мальчик.

Стивен удивленно отступил назад, услышав столь официальное приветствие. В его глазах мелькнули веселые искорки.

— Добрый день, Джейми. Должен сказать, я не привык к такой официальности с твоей стороны, — ласково заметил он.

— Разве ты ничего не знаешь, Стивен? — спросил Джейми Керкленд с очаровательной детской наивностью. Стивен присел на корточки.

— А в чем дело? — спросил он, заметив знакомый озорной блеск в глазах мальчика.

— Папа и мама на меня рассердились, — доверительно сообщил он. — Папа меня отшлепал и в наказание запретил кататься на пони целых две недели.

Стивен с трудом сдержал улыбку и сурово нахмурился, глядя на мальчика.

— Должно быть, ты действительно серьезно провинился на этот раз, Джейми!

— Я ничего такого не сделал, всего лишь опрокинул на Барбару банку с медом, — сказал он искренне. — Неужели за это стоит меня отлупить, а потом еще запретить кататься на пони? Ведь это уже двойное наказание, — заметил он довольно логично для шестилетнего мальчугана.

— Вот что, Джейми. Я уверен, что папа не стал бы наказывать тебя столь сурово, опрокинь ты банку с медом на сестру случайно, — сказал Стивен с сомнением.

Глаза Джейми Керкленда округлились.

— Я не говорил, что это произошло случайно, Стивен. Я нарочно вылил ей мед на голову.

— На голову! — Стивен явно недооценил способности маленького разбойника. — Зачем ты это сделал?

Личико мальчика скривилось от отвращения.

— Ты же знаешь, какая она задавака. Всегда хвастает, что умнее меня, и попрекает за плохие манеры! Так вот, она сидела за столом и зудела, что я веду себя бестактно, потому что стучу по стакану с молоком. Тогда я схватил банку с медом и вылил ей на голову. — Из его горла вырвался низкий, удовлетворенный смех. — Ты бы ее видел! Она вся перемазалась липким, потому что мед стек ей на лицо. А потом прилетела большая оса и уселась ей на голову. Барбара заплакала и как завизжит! — Мальчишка чуть не падал со смеха, вспоминая эту сцену.

Стивен недоверчиво покачал головой. Хотя он и осуждал Джейми за поведение с сестрой, но не мог сдержать улыбку при виде заразительно смеющегося мальчика.

— Маме пришлось обрезать Барбаре волосы и выкупать ее раз пять, чтобы отмыть от меда. — На его щеке появилась глубокая ямочка. — Конечно, я не думал, что ей придется стричь волосы, иначе не сделал бы этого.

Стивен выпрямился и усмехнулся.

— Где сейчас твоя сестра, Джейми?

— Она ревет в комнате наверху. Говорит, что теперь ни за что не покажется перед своими друзьями. Я слышал, как она говорила маме, что хочет уехать с тобой в Виргинию и остаться там, пока у нее не отрастут волосы.

Стивен посмотрел на верхнюю площадку лестницы. Он очень нежно относился к семнадцатилетней сестре Джейми, и ему было крайне неприятно, что она страдает.

— Пожалуй, я пойду наверх и поговорю с ней. А ты передай родителям, что я вскоре к ним спущусь, хорошо, Джейми?

Джейми дружески кивнул и убежал.

Стивен поднялся по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки, и остановился у дубовой двери одной из комнат. Он легонько постучал.

— Кто там? — послышался страдальческий голос.

— Это Стивен, Барбара. Можно войти?

— О Стивен! — жалобно произнесла девушка.

Он услышал поворот ключа в замке, и дверь слегка приоткрылась. В проеме показалось залитое слезами лицо Барбары Керкленд. Ее круглые карие глаза опухли и покраснели от плача.

— Ты один? — спросила она, всхлипывая.

На утвердительный кивок Стивена дверь еще немного приоткрылась, чтобы его пропустить, а затем была поспешно заперта. Голова Барбары была повязана белым полотенцем, и из-под него на лоб ниспадало несколько вьющихся локонов.

Она бросилась в объятия Стивена и уткнулась в его грудь. Он ее обнял, стараясь утешить, и дал ей вволю выплакаться. Когда рыдания прекратились, Стивен коснулся ее лба легким поцелуем и, приподняв подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

— Ну, а теперь расскажи мне обо всем, милая, — мягко сказал он.

Лицо Барбары Керкленд исказилось.

— О нет! Ты будешь надо мной смеяться! — захныкала она.

Стивен подавил улыбку.

— Я не собираюсь над тобой смеяться, дорогая.