Верь в меня - Литтон Джози. Страница 31

— Нет необходимости, миледи, — быстро сказал Хоук. — Я сражен.

По правде, он был смущен и в глубине души обрадован. Никогда не думал, что кто-то мог бы так много заметить в нем. И гадал, что еще он непреднамеренно выдал.

Глядя на Кристу, Хоук одновременно думал о том, как много у нее веснушек и можно ли пригласить ее еще раз проехаться верхом, но внезапный порыв ветра отвлек его. Лорд запрокинул голову и прищурился. Небо выглядело немного по-другому, чем несколько часов назад; почти все белое от высоких облаков, оно внушило ему дурное предчувствие. В воздухе сгустился запах созревших хлебов. Утро стояло очень тихое, почти ни ветерка — и вдруг резкий порыв, следом за ним другой, принесший с собой этот странный, цепенящий запах, который Хоук ощущал прежде всего один раз.

Судьба предназначила ему быть вождем и воином, но он был моряк до мозга костей. Хоук знал пути ветров и воды, разбирался во внезапных переменах погоды, узнавал по запаху, дуновениям и просто инстинктивно, что собирается на горизонте.

— Мне нужно поговорить с Эдвардом, — сказал он. — Идемте со мной.

— Уборка урожая идет хорошо, милорд, — сообщил управляющий. Он был явно удивлен, что его призвали в такой час, когда Хоук занимался другими делами, но, как и всегда, сведения были у него под рукой. — По моим данным, половина овса и ячменя уже убрана, так же как и большая часть яблок. Работа идет гладко. Мы должны все завершить к концу недели.

— Рад это слышать, но о конце недели речи быть не может. Все нужно убрать к завтрашнему дню. Эдвард вытаращил глаза.

— К завтрашнему дню? Но, Господи, как же такое возможно? За исключением гарнизона, все работают в поле от зари до зари.

— Возьмем в поле факелы. Стража будет на постах, как всегда, но остальная часть гарнизона пусть отложит в сторону мечи и возьмется за косы. К завтрашнему вечеру я хочу видеть голые поля. Более того, овес и ячмень не должны оставаться в поле для просушки, их следует убрать под крышу. Если для этого придется использовать зал, воспользуйтесь им.

— Милорд… снопы сгниют.

— Они не останутся здесь надолго, может, всего на один день. Отправь ребятишек собирать остатки яблок. — Хоуй повернулся к Кристе. — Вы пойдете с ними? Поможете им управиться?

— Да, разумеется, но чем объясняется такая спешка?

— Может, она и ни к чему, но весьма вероятно, что разразится страшная буря, и тогда мы потеряем все, что осталось на полях.

Эдвард побелел.

— Этого ни в коем случае нельзя допускать. Подобные потери были бы ужасны.

— Я тоже так считаю, — сказал Хоук.

Успокаивало его лишь то, что с потерями в конце концов можно примириться — не было бы худшей беды. Хоукфорт настолько богат, что выстоит без угрозы голода даже при потере половины урожая. Но лорд твердо решил сделать все, чтобы не допустить иных потерь, кроме неизбежных.

Эдвард ринулся распространять известие о надвигающейся опасности и новом порядке работы. Криста поспешила собрать детей. Первым делом она зашла за Эдит, рассудив, что девочка быстро созовет своих друзей. Очень скоро все пошли по дороге к садам.

Они проходили мимо золотых полей высокого, с тяжелыми кистями зерен овса, по которому волнами проходил ветер. Хоук и его люди были уже здесь. Солдаты гарнизона и их командиры сняли с себя мечи и взялись за косы. Это была поразительная картина, тем более поразительная, что хозяин Хоукфорта сам орудовал косой, словно был рожден для этого занятия. Крестьяне и горожане, работающие в поле, были потрясены. Необычность происходящего показывала, насколько серьезна угроза.

То же чувствовали и дети. Забираясь на пригнувшиеся вниз от тяжести плодов ветки яблонь, они стряхивали плоды на полотнища, которые внизу под деревьями держали за концы их товарищи. Очень быстро наполнили яблоками такое количество корзин, что пришлось отправлять их в Хоукфорт на телеге. Пока ждали се возвращения, Криста предложила ребятам присесть под яблонями и отдохнуть.

— А почему лорд Хоук думает, что будет сильная буря? — спросила Эдит, напившись воды и передавая мех Кристе.

— Не знаю, — призналась та. — Уверена, что у него для этого есть веские причины.

Никогда еще вода не казалась ей такой сладкой, как теперь, после жаркой работы в саду. Несколько ребятишек лежали на земле и дремали, остальные собрались в кружок возле Кристы и Эдит и внимательно слушали разговор.

— Этот день не похож на другие, — заявила Эдит.

— Он даже пахнет как-то странно, тебе не кажется? Криста заметила это лишь тогда, когда они взялись за работу. С ароматом спелых яблок мешался тяжелый запах, который она не могла распознать.

Эдит принюхалась и сдвинула брови.

— Да, правда, по этот запах не плохой. Не попятно, откуда он идет.

— Ручаюсь, что ты хочешь знать очень многое, — с улыбкой сказала Криста.

Девчушка пожала плечами.

— Это правда. Мама говорит, что я задаю слишком много вопросов, но она всегда старается мне ответить, а папа говорит, что, если я буду много болтать, у меня язык отвалится.

— Вот уж не думаю, что такое может случиться.

— Я тоже так не думаю, просто папе хочется отдохнуть после того, как он проработает целый день. Зато Элфит считает, что узнавать новое о мире — дело хорошее, иначе мы ничему не научимся.

— Элфит? Она твоя сестра?

— Да, и ей очень нравится быть вашей горничной. Она сначала удивилась, когда Чудище Дора послала ее к вам, потому что они друг с другом не ладили, но потом поняла…

Девочка вдруг умолкла, проявив неожиданный и очень сосредоточенный интерес к стебелькам травы, которые срывала один за другим.

— Это верно, — сказала Криста. — Не то чтобы я одобряла непочтительность, но знаю — у людей бывают чувства, которые они не в силах сдержать.

Эдит кивнула, но не продолжила. Криста помолчала ей не хотелось судачить, но любопытство победило.

— Что же Элфит поняла?

— Что леди Дора не искала для вас самую лучшую горничную. Она вечно ругала Элфит за то, как она работает, и потому выбрала для вас именно ее.

Криста рассмеялась, но при этом удрученно покачала головой.

— Удивляюсь, что мне не пришлось сменить десяток горничных, потому что у меня такое впечатление, что леди Дора мало думает о чьей-то работе.

— Ох, это верно! Ей никак не угодишь, как бы человек ни старался. Если сделаешь что-нибудь в точности так, как она хотела, она все вывернет наизнанку и заявит при этом что хотела совсем другого.

— Как это непорядочно с ее стороны, — сказала Криста, удивляясь про себя, каким образом столь деспотичная особа умудряется избегать открытого бунта со стороны слуг. Пожалуй, нет сомнения, что они продолжают выполнять свою работу из уважения к Хоуку.

— Может быть, теперь все изменится, — заметила Эдит, искоса глянув на Кристу.

— Возможно, — произнесла девушка, но не стала давать никаких обещаний.

Ей не хотелось обострять отношения с Дорой, несмотря на заверения Хоука, что в случае чего она может обратиться к нему. Не говоря уже о том, что она не вправе была утверждать себя в качестве хозяйки Хоукфорта, пока они с лордом не обвенчаются.

Вскоре сбор яблок возобновился. К наступлению сумерек дети закончили работу. Криста отвела их на поля, где уже горели факелы, зажженные по приказу Хоука. Впрочем, они оказались не нужны, потому что небо очистилось — поднявшийся ветер разогнал облака. Почти полная луна бросала на землю сияющую серебряную ленту.

Еду принесли прямо на поля. Люди ели быстро, ограничиваясь ломтями хлеба и кусками сыра, запивая еду сидром из кружек. Все были грязными и усталыми, но решительными. Криста оставила детей при матерях и пошла искать Хоука. Он работал вместе с другими мужчинами, связывая овес в снопы и нагружая ими телеги. Несколько минут Криста стояла в сторонке, наблюдая за лордом. Ростом он был выше крестьян, но только этим и выделялся среди них, работая как все и не выказывая проявлении своей власти. И тем не менее каждое его движение свидетельствовало о том, что он и есть вождь. Он не забывал ни об одном деле, ничто не ускользало от его взгляда. Если кто-то, нагружая снопы на телегу, явно нуждался в помощи, Хоук был тут как тут. Если людей обносили водой и Хоуку предлагали напиться первому, он отрицательно мотал головой и ждал, пока утолят жажду его люди. Даже если Хоук говорил другим, чтобы они несколько минут отдохнули, сам он продолжал работать, остановившись только раз — взглянуть на небо.