Немного извращенно (ЛП) - Хазард Алессандра. Страница 4

Шон опустился еще немного, пытаясь принять как можно больше члена. Он то опускался, то снова поднимался, задавая ритм, пытаясь привыкнуть к нему. Он так усердно сосредоточился на этом, пытаясь сосчитать в уме, что ему потребовалось некоторое время, прежде чем он понял, что Ратледж что—то говорит ему.

Шон вытащил член с легким хлопком и посмотрел на Ратледжа, все еще пробуя его на вкус языком. Он моргнул, глядя на него, и ему пришлось подавить нелепое желание спросить, все ли в порядке, как ученик, стремящийся угодить своему учителю.

—Что? — сказал он вместо этого. Как обычно, когда он нервничал, его голос звучал немного дерзко. Иногда он переусердствовал.

Ратледж просто смотрел на него, казалось, целую вечность, его темные глаза были тяжелыми и остекленевшими. В конце концов он сказал:

— Это твой первый член, Уайатт? — Голос Ратледжа был грубым и гортанным, как будто он был тем, кто провел последние несколько минут с членом во рту.

— Это имеет значение?

Губы Ратледжа скривились.

— Нет. Но это объясняет, почему у тебя так плохо получается.

Шон нахмурился и сжал эрекцию мужчины.

— Твой член, кажется, думает, что у меня все в порядке.

Ратледж усмехнулся

— Это просто доказывает, насколько мы, мужчины, просты. — Он посмотрел на губы Шона. — Продолжай, но перестань думать об этом. Ты не думаешь в классе, но теперь ты думаешь слишком усердно, а это ни к чему.

Шон хмуро посмотрел на него, но кивнул. Он несколько раз лизнул член Ратледжа, прежде чем снова обхватить его губами и делал все, что хотел, будь прокляты ритм и концентрация.

Так было намного грязнее. Он опустился так сильно, как только мог, что бы не поперхнуться, снова поднялся, облизывая длинную полоску по нижней части члена Ратледжа и поглаживая его щель, пробуя на вкус соленую жидкость.

Шон старался не думать о том, как непристойно он, вероятно, выглядел, покачивая головой и капая слюной повсюду, пока он сосал член своего профессора. Ратледж хмыкал и давил на голову, так что он явно делал что—то правильно. Успокоившись, Шон продолжал сосать, теперь работая ртом усерднее, игнорируя боль в челюсти и двигая рукой быстрее по той части члена Ратледжа, которую не мог поместить во рту.

— Открой глаза. — пробормотал Ратледж.

Шон так и сделал и посмотрел на него. Их взгляды встретились, и Шон покраснел, остро осознавая, что его губы все еще плотно обхватывают член профессора. Член его профессора. Господи, блядь, Боже...

— Сейчас я трахну твой рот. — сказал Ратледж тоном, как будто его члена не было во рту студента. — Сядь и позволь мне сделать работу. И смотри на меня.

Шон почувствовал, как его щеки и шея покраснели, но он сделал так, как ему сказали. Ратледж пошевелился, обхватив его лицо своими сильными и большими руками. Его член выскользнул изо рта Шона, пока в нем не осталась только головка. Шон посмотрел на Ратледжа. Мужчина посмотрел на него в ответ и засунул член глубоко в рот. Шон ахнул, борясь с рвотным рефлексом и отчаянно пытаясь дышать, но все еще удерживал взгляд своего профессора, как ему было приказано.

Ноздри Ратледжа раздулись, а глаза блуждали по лицу Шона. Он вытащил и протолкнул обратно. Потом еще раз. И еще. Все это время он смотрел на него. Шон был уверен, что краснеет, потому что это было невероятно грязно. Это был его профессор — самый страшный профессор в университете — который использовал его рот, чтобы кончить. Все казалось слишком тяжелым и подавляющим: вкус, вес, ощущение члена профессора Ратледжа во рту, сильные руки, крепко держащие его лицо, когда Ратледж входил и выходил из его рта. Дыхание Ратледжа становилось все более затрудненным, его темные, напряженные глаза были устремлены на Шона.

Ратледж дернул бедрами, и Шон чуть не задохнулся, чувствуя, как горячая сперма ударяет в заднюю часть горла. Кашляя, он выпустил размягчающийся член изо рта.

— Глотай, — приказал Ратледж.

Шон взглянул на него, но сделал так, как ему сказали, хотя и с некоторым трудом. К счастью, вкус оказался не таким отвратительным, как он ожидал.

Глядя на него тяжелыми глазами, Ратледж глубоко вздохнул. В следующее мгновение его лицо закрылось. Он убрал руки и устроился поудобнее.

— Пойдет.

Шон не знал, смеяться ему или ударить мудака по лицу. Он поднялся на ноги, вытер распухшие губы и сказал:

— Спасибо, профессор.

Его голос был хриплым — от сосания члена профессора.

— Итак, как насчет зачета? — Мускул пульсировал на щеке Ратледжа. Он выглядел рассерженным.

— Свободен, Уайатт.

Шон ушел.

Когда дверь в кабинет профессора закрылась за ним, Шон выдохнул. Он не мог поверить, что действительно сделал это. Он сосал член другого парня. Он позволил Дереку Ратледжу трахнуть его рот в обмен на оценку.

Шон покраснел и огляделся по сторонам, внезапно параноидально опасаясь, что все могут догадаться, что произошло, просто взглянув на него. Но никто не обращал на него внимания. Никто не знал.

Все было хорошо.

Что сделано, то сделано. Он мог оставить инцидент позади и притвориться, что этого никогда не было. Теперь ему оставалось только надеяться, что Ратледж выполнит свою часть сделки.

Глава 4

— Расслабься, чувак, — сказал Кристиан, опускаясь на сиденье рядом с ним.

— Что ты имеешь в виду? — сказал Шон, оглядывая лекционный зал, прежде чем посмотреть на свои руки.

— Ты чертовски напряжен. Нервничаешь из—за своих оценок? Разве ты не говорил, что разговаривал с Ратледжем и убедил его дать тебе второй шанс?

— Да, конечно. Он не подвел меня — я только что узнал, что он поставил мне двойку.

И, боже, это было такое облегчение. Шон не думал, что когда—либо был так счастлив получить двойку.

— Поздравляю, — сказал Кристиан с улыбкой, похлопывая его по спине. — Я до сих пор удивляюсь, как тебе удалось его убедить.

Шон усердно избегал взгляда своего друга.

— Говоря о дьяволе. — пробормотал Кристиан.

Мгновенная тишина, воцарившаяся в лекционном зале, была почти забавной. Почти. Шон взглянул на высокую фигуру Ратледжа, прежде чем опустить взгляд.

— Промежуточные оценки, — Ратледж сказал, без приветствия. — Я сообщил результаты тридцати восьми студентам, чьи оценки были ниже тройки. Отчеты были отправлены в Учебный отдел, который распределил их между отдельными студентами. — пауза. — Если у вас есть вопросы, задавайте.

Тишина. Какой—то парень поднял руку.

— Да, мистер Тейлор? — сказал Ратледж, направляясь к студенту. Шон не смотрел; Он просто видел это периферийным зрением.

— Я не понимаю, — сказал Тейлор. — Я получил двойку, и, судя по всему, все! Я даже не могу улучшить свою оценку? На всех остальных предметах промежуточные оценки не влияют на наш общий средний балл. Они в значительной степени существуют для того, чтобы сказать нам, где мы находимся по учебному предмету, и нужно ли нам работать усерднее, но, по—видимому, не на вашем предмете. Что за чертовщина — я не понимаю!

Шон поморщился.

— Бедняга, — пробормотал Кристиан.

Повисла пауза.

— Мистер Тейлор, — сказал наконец Ратледж угрожающе мягким голосом. — Вы читали программу?

— Ну да, конечно. — Голос Тейлора был каким угодно, но только не уверенным.

— Если бы вы читали программу, вы бы знали, что на моем предмете промежуточные оценки влияют на итоговые оценки. Другими словами, если вы получили неудовлетворительную промежуточную оценку, вы не получите проходной итоговый балл. Без исключений.

— Но это несправедливо! — сказал Тейлор. — Так не делают!

— Так устроено на моем предмете. — Если это возможно, голос Ратледжа стал еще мягче. — Я не дам зачет студенту, у которого была ужасная посещаемость в течение половины семестра, и который не сдал свои задания или сдал их с опозданием. Если бы вы прочитали программу, как я уже говорил вам в первый день семестра, вы бы не оказались в таком затруднительном положении. Благодарить можно только себя. Остались вопросы? Умные вопросы?