Основание скалы - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)". Страница 5
Так прошло несколько минут, и Крылатый внезапно издал негромкий крик. В нём слышалось недовольство, и зорги задрожали. Тьяса, придя в себя, едва вновь не потерял сознание. Но Икьян внезапно поняла!
– Тьяса! Это маленький! Маленький Крылатый!
И сразу стало все понятно. Конечно, это был маленький Крылатый! Боги прислали своего ребёнка им, с неизвестной целью. Но конечно, они должны были сделать всё, что только возможно! Тьяса затрепетал. Он станет полезным для богов! Они все станут!…
– Ньяка! Подойди к нему. – голос зорга дрожал. Все они толпой стояли в углу, и с благоговением следили за чудесным посланцем.
Ньяка несмело подошла к божественному ребёнку, и осторожно протянула руку. Племя, затаив дыхание, следило, как Крылатый обнюхал зоргию, и недовольно запищал. Икьян сразу догадалась, в чём дело.
– Он голоден! – она бросилась к стене, и схватила уца. Подбежав к чуду, Икьян упала на колени, и несмело протянула паука Крылатому. Тот обнюхал подарок, и сморщился. Ньяка зашипела, и оттолкнула её.
– Он не ест это! Боги едят мясо!
– Но где нам взять мясо?! – в ужасе спросил Тригья, и его страх передался всем остальным. Если ребёнок богов проголодается, то они точно придут посмотреть, что случилось, и тогда наступит конец миру…
– Мясо… Мясо!.. – в отчаянии шептал Тьяса, оглядывая пещеру. И взгляд его остановился на пушистом зверьке, гревшемся около костра.
– Мситри! – прошептал он, и Ньяма бросился к костру. Схватив одного, он свернул зверю шею, и подполз к Крылатому, протягивая дар. Малыш заинтересовался. Он встал на ещё неокрепшие лапы, и попытался спрыгнуть на пол. Но не смог, и забил маленькими крыльями, желая покинуть божественную колыбель.
– Я… Я помогу тебе, Крылатый? – замирая от своей дерзости, спросила Икьян. Малыш пропищал что-то, и требовательно посмотрел на зоргию. Тогда она протянула руки, и коснулась бога.
От неожиданности у неё закружилась голова. Крылатый был тёплый, мягкий, и такой приятный, что Икьян зажмурилась. Но требовательный голос чуда заставил её напрячь все силы, и осторожно вытащить Крылатого из колыбели богов.
Племя ахнуло, а Икьян, забыв про дыхание, поставила бога на пол, а сама упала в глубоком обмороке. Ньяка подбежала к ней. А божественный ребёнок протопал к Ньяме, и ухватил тушку своими белыми зубками. Племя с восторгом смотрело, как Крылатый ест, аккуратно отрывая ломтики мяса с помощью острых, как бритва, когтей. Тьяса, сам себе не веря, опустился на пол, и подполз к Крылатому. Тот доел мситри, облизнулся, и осмотрел пещеру. Завидев костёр, он радостно пропищал что-то, и потопал прямо в огонь!
Тьяса взвизгнул от ужаса, и раньше, чем понял, что делает, поднял маленького бога, и отнёс подальше от костра. Все отшатнулись, а малыш, нисколько не обидевшись, покрутился на месте, зевнул, показав великолепные зубы, и залез на безвольно упавшего рядом с ним Тьясу, собираясь поспать. Зорг замер, боясь пошевелится. Потихоньку племя собралось в кучу вокруг него, все уселись на пол, и принялись шёпотом обсуждать чудо. Тьяса неподвижно лежал, а Ньяка осторожно перетащила костёр поближе. Через час все сидели возле огня, грелись, и с восхищением смотрели на Крылатого.
Тьяса тоже немного пришёл в себя, и недоверчиво рассматривал бога. Малыш явно был живым, и тёплым. Чешуя Крылатого немного напоминала её у зоргов, но была блестящей, и значительно более гладкой. Золотистые рога были прямыми, и достигали длины с два пальца Тьясы. Маленькие уши напоминали перепончатые крылья, но были чуть темнее. А крылья… Малыш лежал, распустив одно, и зорги смогли хорошо рассмотреть его устройство. Крыло росло из плечевого сустава, и мощные мышцы свидетельствовали, что это житель неба, а не земли. Необычайно гармоничное сложение и пропорции Крылатого приводили всех в восхищение. Длинные пальцы крыла превосходили по длине руку зорга, и были обтянуты тонкой сверкающей перепонкой с едва заметным рисунком чешуи. Пальцев было четыре, и на конце каждого торчал длинный и острый коготь, сверкающий всеми оттенками золота. Пятый палец был коротким, и рос от локтевого сустава вперёд, загибаясь хищным когтем. Этот коготь был самым длинным у Крылатого, и тоже золотым.
Ньяка, осмелев, провела рукой вдоль крыла малыша, едва касаясь его. Она ощутила, что кости просто увиты мышцами, особенно сильно развитыми на сгибе. Крылатый крепко спал, и Икьян осмелилась приподнять крыло, желая узнать, бог перед ними, или одна из подруг бога. Но ничего не было понятно – между мощных и мускулистых ног малыша виднелась просто тонкая щель. Икьян осторожно опустила крыло на место, и задумалась. В этот момент Крылатый сладко зевнул, и скрутился в клубок на груди у Тьясы, положив голову на хвост, и сцепив крылья на спине с помощью пятого когтя.
– Как он прекрасен… – прошептала Икьян, и все, как по команде, кивнули.
– Тьяса, что нам с ним делать? – тихо спросил Ньяма, обращаясь к старому зоргу как к вождю.
– Я не знаю… Боги прислали нам это чудесное дитя с некой целью. Может, они хотят, чтобы мы вырастили его, и научили всем нашим песням?
– Но что можем мы дать Крылатому?! – с недоумением спросил Укья, второй по возрасту зорг в племени.
– Боги решили, что мы можем. – твёрдо сказал Тьяса. – И я не собираюсь их подводить.
Все переглянулись, и кивнули. Они не могли упустить такой шанс. Сам Крылатый станет жить с ними! Невероятно! И тут послышался мрачный голос Дарьяки.
– А если Господин не разрешит? Если Господин увидит Крылатого, и рассердится?!
Зорги сжались от ужаса. Конечно, Господин не разрешит! Он отнимет подарок богов, и накажет их. Многие лишатся Знака… А если он узнает, что Крылатый их видел?!
Подумав об этом, Тьяса тихо завыл. И тут ему в голову пришла совершенно невероятная мысль. От удивления зорг открыл рот, высунул язык, и так сидел несколько минут. Племя напряжённо ждало. Наконец, Тьяса закрыл рот, и посмотрел на своих друзей и подруг.
– А… а… А если не говорить Господину?
От изумления все отшатнулись. Но идея уже проникла в их головы, и отныне ей предстояло развиваться, и нести несчастному племени новую надежду в неравной борьбе с природой и её повелителями.
ГЛАВА 6
Они дрожали над своим сокровищем. Колыбель богов спрятали в самом дальнем углу пещеры, а из божественной ткани устроили для Крылатого кроватку. Малыш сразу принял её, и часами только и делал, что спал да ел. А племя не могло нарадоваться на своего бога. На второй день, когда Крылатый сладко спал, положив голову на колени Икьян, она сказала странную вещь:
– Надо дать ему имя, разве нет?
Зорги изумлённо переглянулись. Но никто не нашёл ничего против. И они с жаром принялись обсуждать варианты.
– Мы должны назвать его Мсандра! – говорил старый Укья – Он как раз такой – красивый, и синий.
– Нет, надо назвать его Драскай! – возразил Ньяма. – Небесный, и синий.
– Тогда лучше назвать его просто Дракон – заметил Дарьяка. – Синий, и всё.
– Это глупо! – возмутился Тьяса. – Крылатые бывают не только синие! Я видел зелёного! И тогда тихо заговорила Икьян.
– Они приходят, и приносят Ветер… Они приходят, когда Ветер уходит… Они приходят с Ветром. Надо дать ему имя Ветер.
Все замолчали, и прислушались к вою вечного Северного Ветра, гнавшего по пурпурному небу тёмно-красные тучи, и нёсшему холод. И в этот час все они ощутили, что этот малыш ворвался в их тихую жизнь, наподобие вихря, и что они навсегда изменились, коснувшись своего бога. Тьяса посмотрел на Крылатого, и тихо сказал:
– Тебя назовут Ветер, о Крылатый. Ты не против?
Малыш зевнул, и поудобнее устроился на коленях Икьян. Зоргия подняла глаза на друзей, и все увидели, что она плачет.
– Нет, он не против… – прошептала она, нежно коснувшись крыла бога.
Три дня спустя прилетел божественный летающий дом с Господами. Они были страшно взволнованы, и даже не обратили внимание на зоргов, когда те поднесли им мешки с камнями. Рассеяно забросив урожай внутрь, старший Господин посмотрел на дрожащего от ужаса Тьясу, и грозно произнёс: