Кольца вероятности - Лоскутов Александр Александрович. Страница 11
– Антон, – машинально сказал я в ответ. – Антон Васильевич.
Мужчина, представившийся Михаилом, коротко хмыкнул:
– Антон Васильевич, значит. Хорошо, Антон... Васильевич, скажу тебе прямо... Ты самый настоящий кретин, Антон Васильевич! Какого черта тебе понадобилось нацепить на руку кольцо вероятности?
– Что?.. Какое еще кольцо?
– То самое. – Михаил ткнул пальцем в мое распухшее запястье. – Я не понимаю, зачем ты его вообще взял, а надеть его – это же верх безумия. Тебе жить надоело?
– Но... Я... Послушайте, я ничего не понимаю. При чем тут какое-то кольцо? Я же ничего не знал. Нашел в почтовом ящике... Но я же пытался от него избавиться. Два раза выбрасывал из окна...
Михаил скривился:
– Заткни фонтан, Антон Васильевич. Ты даже не представляешь, какие проблемы ты породил самим своим существованием.
– Вы хотите, чтобы я его отдал? Да пожалуйста... Только подскажите, как его снять.
Он пугал меня. Пугал до дрожи в коленках. Я не боялся тех ослов с автоматами, но этот безоружный мужчина, который был старше меня вдвое и выглядел как сухая былинка, страшил меня до дрожи в коленках. И я был готов сделать все, что угодно, только чтобы убраться отсюда живым. И, по возможности, здоровым.
– Да никак. Для тебя обратного пути нет. Снять кольцо невозможно.
– То есть как? А если в больнице...
– Только вместе с рукой, – устало буркнул Михаил, приваливаясь к холодной стене подвала. – И уж конечно, мы не позволим тебе попасть в больницу.
– Как?.. Но почему?
– Потому что нам нужно кольцо. Кольцо, которое ты сдуру напялил!
– Забирайте его. Мне оно не нужно. Совсем.
Я протянул руку в сторону своего собеседника, в душе надеясь, что тот сейчас скажет какое-нибудь волшебное слово, и я вновь почувствую на руке холодный металл браслета. А потом я отдам это кольцо и забуду обо всем этом как о кошмарном сне. Вот только это был не сон. А жаль...
В руке Михаила снова блеснул нож. Острие уперлось мне в запястье. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки, и вздрогнул. Нож чуть отпрянул, но только для того, чтобы снова кольнуть теперь уже чуть сильнее.
– Хочешь, чтобы я забрал кольцо? Пожалуй, я так и сделаю. Только сначала придется тебя связать и заткнуть рот, чтобы не орал. Мы же не хотим привлекать внимания?
Мамочки! Я резко отдернул руку, даже не посмотрев на украсившую ладонь глубокую царапину. Боже мой, какая царапина, мне же сейчас руку отрежут!
– Э-э... Нет, я не согласен.
Нож исчез.
– Ладно, пока не будем прибегать к крайним мерам. – Михаил вздохнул. – Хотя, поверь мне, парень, потерять руку для тебя сейчас самый безболезненный выход из положения. Альтернатива – лишиться головы. Так что выбирай сам.
Некоторое время я сидел молча, пытаясь разобраться в своих мыслях. Дыхание перехватывало. Нет! Рука мне еще пригодится. И голова тоже... Что же делать?
Михаил чуть дрожащей рукой вытащил из кармана какую-то металлическую коробочку. Открыл. Вытряхнул небольшую белую капсулу, несколько долгих мгновений тоскливо смотрел на нее, а потом со вздохом отправил в рот. Поморщился и сглотнул.
– Значит так, Антон Васильевич. Сейчас мы с тобой встанем и выйдем из подвала. За домом стоит машина. Мы садимся и едем в Екатеринбург. Оттуда в Москву. Дальше – посмотрим.
– Эй! Я не собираюсь в Москву...
Он только фыркнул:
– А разве твое мнение кто-то спросил? Вчера не собирался, а сегодня – поедешь.
Вот так. Все просто и предельно ясно. Или я подчиняюсь им, или остаюсь в этом подвале в виде расчлененного трупа. Или сбегаю... Только как?
Будь проклят тот день, когда я нашел этот браслет!
На ступени упала чья-то тень. Я обернулся. У дверей стоял тот самый прилизанный хлыщ, который подловил меня у памятника Ильичу.
– Они здесь, – коротко сказал он.
– Твою мать... – Михаил коротко ругнулся и встал. – Сколько?
– Трое.
– Кольца?
– Ни одного.
Михаил сжал зубы и прошипел что-то неразборчивое.
– И на что же они надеются? Ладно, будь здесь, а я пока осмотрюсь.
Темный подвал. Узкая полоса света, пробивающаяся сквозь дверной проем, и окаймляющая его тьма. На улице уже смеркалось. Со своего места я видел медленно темнеющее небо. Часов одиннадцать, наверное...
Даже не пытаясь подняться со ступенек, я огляделся. Так-так. Должен же из этого подвала быть другой выход. И он есть. Конечно, есть, иначе я могу серьезно пострадать, а о таком варианте даже задумываться как-то не хочется.
Время делать ноги. Хотя что можно предпринять под дулом автомата? А если...
Волна боли хлынула из левого запястья, затопив руку противной слабостью. В висках закололо...
Какие-то голоса. Кажется, двое спорят. Горячо и яростно. Едва различимый звук удара, и сразу же приглушенный вопль – кажется, кто-то получил палкой вдоль хребта. Парень с автоматом напрягся, повел ствол в сторону, но тут же вернул его обратно. Дуло по-прежнему смотрело мне в живот. Вот только глаза у моего охранничка забегали, а в их глубине вспыхнула искорка страха.
Господи, да он пацан еще! Сколько же ему лет? Семнадцать? Восемнадцать? Мальчишка, играющий в войну. Вот только мне было ясно, что он совсем не играет. Он действительно готов убивать... и умереть ради какого-то своего идеала.
Снаружи послышался громкий хлопок. Потом еще один. Мальчишка вздрогнул. И только тогда я понял, что это выстрелы.
Боже мой... Господи... Обещаю поставить свечку, если выберусь отсюда живым... Если честно, в этот момент я был готов пообещать все что угодно.
Еще один выстрел. Ну хоть бы милиция приехала. Неужели никто из жильцов этого дома еще не сообщил, что у них во дворе перестрелка?
Снова боль в запястье. Грохот автоматной очереди.
Присматривающий за мной молодчик подпрыгнул и обернулся, чуть не выронив свой «узи». И тогда я бросился на него. Он почти не сопротивлялся. Оружие выпало из его рук и скатилось вниз по лестнице, канув в темных глубинах подвала. Оставив парня корчиться на холодных ступеньках, я вылетел во двор, откуда все еще доносились редкие хлопки выстрелов.
И сразу же попал в ад.
На тротуаре лицом вниз лежал тот самый мужик, который вместе с пацаном сопровождал меня до подвала. На спине виднелось темное влажное пятно. Рядом валялся автомат. Еще одно тело чуть дальше – у самых кустов. Я так и не разглядел, кто это был. Просто понял – это человек. Тот, кто еще несколько минут назад был живым и дышащим. Я заметил щербины на стене, оставленные пулями. Увидел разбитое шальной пулей окно первого этажа. Разглядел засевшего за старой афишной тумбой человека с пистолетом в руках. Увидел безумные глаза встающего из кустов Михаила и его указующий на меня палец.
Удивительно, сколько много может увидеть и осознать человек за какую-то долю секунды.
Пригнувшись, я метнулся по двору. Господи, только бы никто из этих придурков не решил попрактиковаться в меткости на моей бренной шкуре.
Ну как же то... Я услышал два или три выстрела. Готов поспорить – это стреляли в меня. В меня!
Уже почти свернув за угол, я почувствовал, как обожгла щеку каменная крошка, и краем глаза увидел, как буквально в двух сантиметрах от моей головы впилась в стену пуля.
– Не стрелять!!
Кто это кричал, я так и не понял. В эту минуту я был занят одним – удирал со всех ног. Драпал так, словно за мной черти гнались.
На улице было уже совсем темно, когда я подходил к своему дому. На небе красивой россыпью виднелись многочисленные звезды, но мне было не до них. Любоваться величественной картиной ночного неба можно и в другое время. Когда за мной не будут гнаться вооруженные автоматами бандиты.
Перед этим я пропылил через весь город. Несся как сумасшедший, не глядя, куда ноги несут. И только одна мысль казалась мне здравой – не бежать домой. Если они еще не знают, где я живу, не стоит показывать им дорогу. А если знают?.. Я нервно поежился. Прохладный воздух освежал разгоряченное тело.