Только любовь - Лоуэлл Элизабет. Страница 62

Затем он ощутил пульсацию в глубине девичьего лона и понял, что боль вытеснена сладостными ощущениями. И тогда он начал ритмичное движение, более не пытаясь ограничивать и сдерживать себя. Он скользил в тугих атласных глубинах, ощущая трепет женской плоти.

«Надеюсь, Шеннон понимала, на что идет, когда говорила, что хочет взять от меня все».

Это было последнее, о чем он смог подумать. Через несколько мгновений его накрыла горячая волна сладострастия, и он излился в содрогающееся девичье лоно.

19

Когда Рено подъехал к хижине Шеннон, стояла по-настоящему летняя жара, и трудно было представить, что всего лишь три дня назад здесь бушевала снежная пурга. Возле самых высоких пиков блуждали редкие перламутровые облака, остальная часть неба была безоблачной и синей, как глаза у Шеннон. В воздухе пахло хвоей и настоянными на солнце луговыми травами.

Пение птиц, резвящихся в лесу и над лугом, заглушил отчаянный лай Красавчика.

— Хватит, Красавчик! — скомандовал Бич, выходя из хижины. — Рено — друг. Друг! Ты слышишь?

Красавчик так не считал, тем не менее лай его постепенно перешел в ворчание, а через некоторое время пес и вовсе затих.

Зеленые глаза Рено смотрели на Красавчика внешне апатично. Левая рука его, казалось, находилась на значительном расстоянии от револьвера, но так могли считать лишь непосвященные.

— Весьма общительный тип, — заметил Рено.

— Он привыкнет к тебе.

— Хочу надеяться.

— Только не приходи сюда в мое отсутствие.

— Когда это будет? — будничным тоном спросил Рено.

Бич не ответил.

Рено перевел взгляд с Красавчика на брата, прикидывая, не приблизился ли Бич к разрешению проблемы, причина которой лежала в желании совместить несовместимое: солнечные восходы в неведомых странах и молодую вдовушку.

В этот момент дверь снова открылась, и из нее не вышла, а выплыла миловидная женщина.

«Вот оно что! — ахнул про себя Рено, слезая с лошади. — Теперь понятно, почему ты не можешь сделать выбор».

Он увидел, каким завороженным взглядом смотрел Бич на Шеннон. Он протянул ей руку, мягко улыбнулся, а когда их пальцы переплелись, притянул к себе.

От Рено не укрылись также ни ответный нежный взгляд, ни нежная улыбка Шеннон. Но красноречивее всего была непринужденность, с которой они прикасались друг к другу.

Шеннон и Бич стали любовниками. У Рено на этот счет не было сомнений. Об этом свидетельствовали не только сияющие глаза Шеннон, но и тени под глазами Бича.

Приветствуя Шеннон, Рено прикоснулся к краю шляпы.

— Шеннон, — сказал Бич, — это мой брат Мэт Моран, хотя мы зовем его Рено. Рено, это Шеннон Коннер Смит.

«Моя женщина».

Хотя эти слова не были произнесены вслух, Рено их услышал.

Как, впрочем, и Шеннон. На скулах ее появился легкий румянец. Она протянула руку и с некоторым беспокойством посмотрела в зеленые глаза Рено, как бы ожидая увидеть в них осуждение.

Крепкие пальцы Рено приподняли руку Шеннон до уровня губ. Он поклонился настолько элегантно, словно находился на балу в Париже, а не на лугу, затерянном среди заоблачных диких гор.

В свою очередь, Шеннон поразила обоих мужчин грациозным реверансом, словно на ней были шелка и кринолины, а не поношенная мужская одежда. После этого она с облегчением и веселой улыбкой подняла взгляд на смуглого, черноволосого, на удивление интересного брата Бича.

— Рада познакомиться, мистер Моран, — пробормотала она.

— Рено, миссис Смит, — мягко поправил брат, продолжая держать ее руку между своими ладонями. — Мистер Моран остался где-то в далеком прошлом.

— В таком случае вы должны называть меня Шеннон. Строго говоря, я никогда не была миссис Смит. Молчаливый Джон — мой двоюродный дед.

Черные ресницы Рено дрогнули после слов Шеннон.

«Тогда совсем неудивительно, что Бич так мучается угрызениями совести, — подумал Рено. — Шеннон — девственница. Или была ею».

— В любом случае Молчаливый Джон умер, — прямо сказала Шеннон.

— Полагаю, многие узнают об этом с облегчением, — вполголоса произнес Бич, отпуская руку Шеннон.

— Прошу прощения? — не поняла она.

— Молчаливый Джон… гм… был хорошо известен на территории Колорадо, — пояснил Рено.

— Его репутация помогала мне чувствовать себя в безопасности, когда его не было рядом. И еще, конечно, меня оберегал Красавчик.

— Красавчик… — Рено бросил взгляд на огромного пса. — Это же надо так назвать такого… гм…

Рено тактично не закончил фразы.

— Может, ты вздумаешь назвать его чудовищем, — предложил Бич с улыбкой, припоминая, что Шеннон однажды уже говорила ему нечто подобное.

Шеннон усмехнулась.

— Нет, спасибо, — мгновенно отреагировал Рено. — У моей мамы среди детей не было дураков.

Бич громко рассмеялся.

— Заходи в дом, — пригласил Бич. — Мы как раз собирались завтракать.

— Только в том случае, если вы позволите мне кое-что выставить на стол. Ева заготовила еды на двоих.

— Почему?

— Она хотела тоже приехать сюда, но когда мы добрались до Кэла, оказалось, что приболел Этан, да и Виллоу чувствует себя неважно.

— С ними все в порядке? — в один голос спросили Бич и Шеннон.

— Все нормально. Небольшая простуда. Я сказал Еве, что могу осмотреть участок один. Когда понадобится, я съезжу и привезу ее сюда. Если здесь есть золото, мы вдвоем отыщем его.

Правда, Рено не стал говорить, что у него большие сомнения в отношении того, что здесь есть золото, а тем более в таком количестве, чтобы стоило разрабатывать жилу: он занимался раньше его поисками на всем протяжении ручья Аваланш-Крик, но ничего, кроме ушибов и ссадин, эти поиски не принесли.

— Ты прихватил испанские магнитные стрелки? — спросил Бич.

— Да, они в багажной сумке, — ответил Рено. — Но нечего и думать, что они заработают без Евы.

— Что это за испанские магнитные стрелки? — заинтересовалась Шеннон.

— Волшебная лоза, только из металла, — объяснил Рено. — Они реагируют не столько на воду, сколько на золото и серебро. Иезуитские священники завезли их в Новый Свет сотни лет назад.

— И они действительно указывают на золото? — недоверчиво спросила Шеннон.

— Да, на них можно вполне положиться.

— Но только в руках Рено и Евы, — уточнил Бич. — Удивительнейшее дело! Если эти стрелки берут в руки другие люди, то они превращаются в бесполезный хлам.

— Правда? — удивилась Шеннон.

— Истинная правда! Волосы становятся дыбом, когда видишь Рено и Еву с этими стержнями!

— И вы нашли с их помощью золото? — обратилась Шеннон к Рено.

— Да. В горах Абахоса, в полуразрушенной шахте, которую вырыли рабы-индейцы для иезуитских священников. В ней оказались слитки чистого золота, причем такие тяжеленные, что Ева с трудом могла поднять один.

— Ну и ну! — восхитилась Шеннон. — Похоже, эти стрелки отличная вещь!

— Благодаря им вполне можно попасть в преисподнюю, — сказал Бич.

Шеннон посмотрела на него с недоумением.

— Порода в шахте обвалилась и придавила меня, — пояснил Рено. — Ева и Бич чуть не погибли, когда меня откапывали.

Шеннон побледнела. Дрожащими пальцами она коснулась волос Бича.

— Мне не нужно столько золота, — решительно сказала она.

— Не стоит беспокоиться, сладкая девочка, — проговорил Бич, поднося ее руку к губам.

— Здесь обвалов не должно быть, — успокоил Рено. — Здесь прочные твердые породы. А в старой испанской шахте породы были рыхлые.

— А откуда вам известно, какие породы здесь?

— Молчаливый Джон не единственный человек, который обнаружил золотой песок в ручье и отправился вверх по течению на поиски золота.

— А вы нашли золото? — оживилась Шеннон.

Рено сделал неопределенный жест рукой:

— Так, кое-что.

— Сколько же все-таки? — проявила напористость Шеннон.

— Не слишком много, — вмешался Бич. — Иначе он не рисковал бы собственной шкурой в старой испанской шахте.