Заколдованная - Лоуэлл Элизабет. Страница 32

— Ты больше ничего не припомнил из своего прошлого? — спросил он Дункана напрямик.

— Ничего полезного.

— А как ты можешь об этом судить? Ты, у которого нет ни памяти, ни имени?

Дункан плотнее сжал губы и ничего не ответил, ни слова.

— Будь я проклят! — прошипел сквозь зубы Эрик. На некоторое время воцарилось напряженное молчание Потом Эрик спросил Дункана:

— Так что ты вспомнил? И неважно, полезное или нет.

— Ты уже слышал об этом, перед моим поединком с Саймоном.

— Расскажи мне еще раз.

— Зеленые глаза, — отрывисто сказал Дункан. — Улыбку. Запах пряностей и трав. Рыжие волосы цвета огня. Поцелуй и пожелание, чтобы Бог меня не оставил.

Эрик быстро взглянул на Эмбер, которая все еще стояла рядом с Дунканом. Прикасаясь к нему.

— А, это та глендруидская ведьма, которая прокляла тебя.

— Нет, — быстро возразил Дункан. — Она меня не проклинала.

— Ты, похоже, в этом уверен?

— Уверен.

— Эмбер? — тихо спросил Эрик.

— Он говорит правду.

Слегка улыбаясь, Дункан убрал прядку золотистых волос, упавшую Эмбер на лицо.

— Приятно иметь такую защитницу, как ты, — сказал он, с улыбкой глядя на Эмбер сверху вниз. — Твоя вера в мою порядочность приводит меня в смущение.

— У нее есть кое-что посильнее веры, — произнес Эрик без всякого выражения в голосе. — Дар узнавать правду через прикосновение.

— И проклятие, — прошептала она.

— Что ты хотел этим сказать? — спросил Дункан.

— То, что и сказал, — ответил Эрик. — Если я допрашиваю кого-то, а Эмбер в это время дотрагивается до этого человека, то узнает правду вопреки любой лжи, которую тот может говорить вслух.

Глаза Дункана округлились, потом задумчиво прищурились.

— Какой выгодный дар.

— Это как обоюдоострый меч, — сказала Эмбер. — Прикасаться к людям… не очень приятно.

— Почему?

— А почему луна светит не так ярко, как солнце — с горечью спросила она. — Почему дуб могучее березы? Почему гуси возвещают приход зимы?

— А почему ты огорчилась? — вопросом на вопрос ответил Дункан, и голос его был нежен.

Эмбер отвернулась и стала смотреть на собак с огненными глазами, лежавших у ног Эрика.

— Эмбер? — тихо окликнул Дункан.

— Я… я боюсь, что тебя оттолкнет мой… мое… то, какая я есть.

Дункан ласково провел по щеке Эмбер тыльной стороной пальцев и повернул ее лицо снова к себе.

— Я уже говорил тебе, что мне нравятся колдуньи, — сказал Дункан. — Особенно прекрасные. Сейчас ты прикасаешься ко мне. Правда ли то, что я тебе сказал?

У Эмбер перехватило дыхание, когда она заглянула в карие глаза Дункана, в глубине которых жарко тлел огонь.

— Ты веришь в то, что говоришь мне, — прошептала она.

Улыбка Дункана заставила сердце Эмбер радостно встрепенуться. Он увидел, как изменилось выражение ее лица, и наклонился к ней, не отдавая себе отчета в том, что делает.

— Эрик прав, — сказал Дункан. — Ты горишь. Эрик так порывисто вскочил на ноги, что собаки бросились от него во все стороны.

— Жаль, что ты не помнишь своего прошлого, — раздельно произнес Эрик. — Это превратит жизнь Эмбер в подобие ада.

— Подобие ада? Для Эмбер? О чем ты говоришь?

— Уж не думаешь ли ты, что ей больше понравится быть твоей наложницей, чем женой?

— Она мне не наложница.

— Кровь Господня! — взорвался Эрик. — Не думай, что я такой же дурак, как ты!

— Эрик, не надо, — поспешила вмешаться Эмбер.

— Не надо что? Говорить правду? Твой темный воин не собирается жениться на тебе, пока не вспомнит свое прошлое, однако он и одной минуты не может держать свои руки от тебя подальше. Ты станешь его шлюхой еще до того, как упадет первый снег!

Руки Дункана резко опустились.

Эрик увидел это и засмеялся неприятным смехом.

— Сейчас все прекрасно, — сказал он едко. — Но можешь ли ты обещать, что в следующий раз не возьмешь то, что она так охотно готова отдать?

Дункан уже открыл рот, чтобы дать обещание, но, прежде чем было произнесено первое слово, он понял, что не сдержит его. Эмбер была словно огонь у него в плоти, в крови, в самих костях.

— Если я лишу Эмбер девственности, — произнес Дункан сдавленным от напряжения голосом, — то женюсь на ней.

— Даже если память к тебе не вернется? — требовательно спросил Эрик.

— Да.

Эрик откинулся в кресле и усмехнулся усмешкой волка, который только что загнал добычу в ловушку.

— Я спрошу с тебя за эту клятву, — негромко сказал Эрик.

Эмбер с облегчением вздохнула и расслабилась — впервые с того момента, как увидела злой огонь в глазах у Эрика.

Тут Эрик перевел взгляд на Эмбер, и она спросила себя, не слишком ли рано она успокоилась.

— Эта глендруидская колдунья… — в раздумье протянул Эрик.

Эмбер затаила дыхание. Она давно гадала, скоро ли Эрику придет в голову связать глендруидов с Домиником ле Сабром.

И что он станет делать, когда это случится.

— Нет ли у нас в Спорных Землях кого-нибудь похожего на нее среди Наделенных Знанием? — спросил Эрик.

Эмбер с трудом удержалась, чтобы не показать своего облегчения.

— Похожего на нее? — переспросила она. — В чем именно?

— Рыжие волосы. Зеленые глаза. Это должна быть женщина, дар которой мог бы подсказать ей мысль отправить Дункана с янтарным талисманом на шее.

— Я не знаю никого похожего.

— И Кассандра не знает, — сказал Эрик.

— Значит, такая женщина не живет в Спорных Землях среди Наделенных.

В задумчивости Эрик пробовал большим пальцем лезвие серебряного кинжала. Руническая надпись на лезвии при каждом движении вилась и изгибалась, словно текла живая, — беспокойная струя.

— Пророчество Кассандры в час твоего рождения хорошо известно в Спорных Землях, — произнес Эрик, все еще погруженный в размышления.

— Да, — отозвалась Эмбер.

Дункан смотрел на нее с немым вопросом в глазах.

Она не отводила взгляда от Эрика. Сейчас все ее существо было целиком сосредоточено на золотом рыцаре, обернувшем вокруг себя свое Знание, словно огненный плащ, и оно наделяло его могуществом, превосходившим даже то, которое давало ему его положение наследника лорда Роберта.

— Хорошо известно и твое родство с янтарем, — продолжал Эрик.

Эмбер кивнула.

— Дар глендруидов заключается в том, что их женщины умеют читать в душе мужчины, — сказал Эрик.

С этими словами он взглянул на Дункана, словно ища им подтверждения.

— Верно, — согласно кивнул Дункан. — Именно этим они известны.

— В самом деле? — пробормотал Эрик. — Откуда ты это узнал?

— Это все знают.

— Там, откуда ты пришел, — может быть. Но не здесь.

Взгляд темно-золотых глаз Эрика вернулся к Эмбер.

— Так скажи мне, — тихим голосом спросил он, — кто из Наделенных, живущих в Спорных Землях, обладает даром глендруидов и умеет читать в душе мужчины?

— Немного умею это делать я.

— Да, но ведь это не ты повесила Дункану на шею тот янтарный талисман?

— Нет, не я, — тихо ответила Эмбер.

— Это была глендруидская колдунья. — Эрик опять посмотрел на Дункана.

Дункан кивнул.

Эрик небрежно подбросил кинжал, заставив серебряное лезвие несколько раз перевернуться в воздухе, потом ловко поймал его за рукоять и тут же снова подбросил.

Эмбер еле справилась с охватившей ее дрожью. Словно солнце после зимней бури, Эрик горел.

Холодным огнем.

— Где ты встречал эту глендруидскую колдунью, о которой говоришь? — спросил Эрик у Дункана.

— Не помню.

— Говорят, среди скоттов и саксов есть несколько таких женщин, — поспешила вмешаться Эмбер.

Кинжал еще вращался с ленивой грацией, когда Эрик выхватил его из воздуха с такой непостижимой быстротой, что это заставило Дункана мигнуть.

— Саймон, — сказал Дункан, не успев подумать.

— Что? — спросил Эрик.

— Похоже, в быстроте ты не уступишь Саймону. Золотые глаза Эрика наполовину спрятались под опустившимися веками. Он с небрежным изяществом убрал кинжал в ножны.