У тебя есть сын - Майклс Ли. Страница 2

— Нет, все в порядке, правда. Просто я увидела на площади мужчину, немного похожего на Гибба, и на минуту мне показалось, что со мной сейчас случится сердечный приступ.

Стоило произнести эти слова, как Линдсей тут же о них пожалела. Она старалась никогда не говорить о Гиббе, и никто — при ней по крайней мере — не упоминал даже его имени. Порой Линдсей казалось, что его вообще никогда не существовало на свете. Меньше всего ей хотелось показать — даже своей лучшей подруге, — что Гибсон Гарднер по-прежнему что-то для нее значит.

— Ну да ладно, — как можно небрежнее добавила Линдсей, — моя галлюцинация уже прошла. — Она указала на изящную шкатулку, которую Кэти держала в руках:

— Здесь записана мелодия Моцарта. Если хочешь послушать, могу завести.

Кэти отдала ей коробочку, терпеливо прослушала всю мелодию и кивнула:

— Беру. Вместе с сервизом, конечно. Он как раз к новоселью, которое я устраиваю вечером в субботу. Ты ведь придешь, правда?

— Разумеется. — Линдсей тем временем заполняла чек. — Но я думала, это будет обычная вечеринка с бумажными тарелками.

— Может быть, ты и права. Я загляну по пути домой в супермаркет, куплю что-нибудь, и мы обновим сервиз прямо сегодня.

Линдсей улыбнулась:

— Отличная мысль. Если ты подождешь еще минутку, я найду коробку от музыкальной шкатулки.

Порывшись в ворохе новых картонных коробок, сваленных под лестницей, Линдсей отыскала нужную и уложила туда шкатулку.

— Ты еще не говорила со своим отцом насчет экскурсии по фабрике для моего класса? Мы как раз прошли по физике раздел «Электричество», и, думаю, им было бы очень интересно посмотреть, как выпускаются батарейки. Линдсей кивнула.

— Он сказал, что все устроит, но лучше привести их в конце следующей недели. Консультанты только начали работу…

— ..и два десятка третьеклассников, путающихся под ногами, отнюдь не помогут Бену в его делах. Понимаю. Тогда мы придем в пятницу вечером. Сможешь нам помочь?

— Да, конечно, я там буду. И скажу отцу, чтобы он попросил кого-нибудь взять на себя роль гида. — Она заколебалась. — Кэти, до тебя случайно не доходили слухи о том, что фабрика закрывается?

— Нет. А что?

Линдсей рассказала ей о визите миссис Харрисон.

— Не хотелось бы мне расстраивать отца подобными новостями, если это всего лишь болтовня матери одной из работниц. К тому же она совершенно ничего не понимает — думает, что раз уж позвали консультантов, значит, дела совсем плохи. Но…

— Если по округе пошли такие сплетни, Бену необходимо об этом знать, — согласилась Кэти. — Постараюсь что-нибудь узнать. Я ведь могу расспрашивать, не рискуя привлечь к себе внимание, в отличие от тебя.

Сунув в карман брюк радиотелефон, Линдсей помогла Кэти донести коробки с покупками до машины.

Обратно она шла не спеша, рассудив, что, раз у нее еще не было перерыва на обед, она заслужила небольшую передышку.

Перед витриной она остановилась, чтобы оценить новое оформление, и, отметив мелкие недостатки, стала раздумывать над их устранением.

Ее размышления прервал телефонный звонок.

— «Попурри». Линдсей Гарднер слушает.

— Доченька…

— О, привет, папа. Как идут дела?

— Ты не занята?

— Нет, сейчас — нет. — Линдсей нахмурилась. В голосе Бена Арментраута она отчетливо уловила беспокойство, и подумала, не дошли ли и до него известия о распространившихся по округе слухах. Или, может быть, его уже вывели из себя консультанты?

— Я пытался позвонить тебе раньше, но было занято, — сказал Бен. — Мне надо с тобой поговорить, дорогая. Ты ничего не слышала насчет Гибба?

Линдсей настороженно обернулась и посмотрела на улицу. Не может быть. Но на площади перед мэрией было около дюжины человек, и ни один из них даже отдаленно не напоминал человека, которого она видела сегодня. Он, конечно, уже давно ушел, да и едва ли это был на самом деле Гибб. Просто очередной случай телепатии — Линдсей с отцом нередко замечали, что одновременно думают об одном и том же.

Но почему о Гиббе?

Папа что-то о нем узнал, подумала она. Прежде этого не случалось, но ничего удивительного не было в том, что какой-нибудь их общий знакомый позвонил Бену Арментрауту и сообщил, что его бывший зять получил новую должность, или женился, или попал в автокатастрофу…

Внезапный леденящий ужас, охвативший Линдсей, застал ее врасплох. Они с Гиббом расстались девять лет назад, наговорив друг другу много резких и обидных слов, и с тех пор ни разу не виделись.

— Я ничего не слышала. А в чем дело, папа? Бен Арментраут вздохнул.

— Он здесь, Линдсей.

Гибсон Гарднер в Элмвуде.

У Линдсей кружилась голова, ее бросало то в жар, то в холод. Она с трудом сглотнула ком, вставший в горле, и опустилась на подоконник, сжимая в руке телефонную трубку.

В первый год после их развода она опасалась, что он вернется. Порой ее даже мучили ночные кошмары, в которых Гибб возвращался, а она не знала, что делать. Но уже очень давно она поняла, что Гибб не вернется никогда, потому что, какие бы чувства он ни питал к ней прежде, все они погибли в пылу их последней ссоры — так же, как исчезла и ее любовь к нему.

В этой уверенности Линдсей наконец смогла найти успокоение, эта уверенность помогла ей заново выстроить свою жизнь. Она даже сумела простить его, хотя и знала, что понять не сможет никогда.

Но появиться снова, через девять лет…

— Здесь? — Ее голос сорвался. — Ты уверен?

— Я видел его, Линдсей.

— Он приходил на фабрику? Чего он хотел? Зачем он приехал?

— Обсудим все это позднее, — отрезал Бен Арментраут. — Я позвонил тебе потому, что он спрашивал, по-прежнему ли ты живешь здесь. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но если говорить начистоту, то…

Линдсей перебила:

— Папа, ты точно не рассказал ему о… Внезапно она похолодела и резко обернулась. Гибсон Гарднер стоял на улице у раскрытого окна ее магазина, опираясь одной рукой о раму, а другую засунув в карман светло-зеленых брюк. Он стоял небрежно и раскованно, как танцор, отдыхающий после выступления, и, прищурившись, смотрел на Линдсей.

Та облизнула пересохшие губы.

— Значит, это был ты, — пораженно прошептала она.

Его брови приподнялись.

— Так о чем твой отец не должен был мне говорить? — Его голос звучал в точности так, как тогда, в день их последней, самой горькой ссоры.

Тут Линдсей вспомнила, что до сих пор сжимает в руке телефонную трубку.

— Мне надо идти, папа. Поговорим позже. — Она выключила телефон и положила его на подоконник так осторожно, словно он был хрустальным.

— Так о чем я не должен был знать, Линдсей? — снова спросил Гибб.

В какой-то момент Линдсей отчаянно хотелось спастись бегством. Если она сейчас бросится через магазин, потом по лестнице наверх, в свою квартиру, и запрет дверь…

Но сделать это она не могла. Она отлично знала, что, несмотря на показную небрежность позы, Гибб был собран и напряжен. И, в любом случае, что ей даст это бегство? Лучше встретиться с ним лицом к лицу и не выказывать своей слабости. Больше ее дела его не касаются. Он отказался от этого права девять лет назад.

Линдсей распрямила плечи и подняла подбородок.

— Привет, Гибб. А ты совсем не изменился. Все те же подозрительность и нетерпимость.

Но он все-таки изменился. Ему ведь уже около тридцати пяти, тело по-прежнему стройное, мускулы не утратили былой упругости, однако вокруг глаз появились крошечные морщинки, а на висках засеребрилась седина.

— Ты не ответила на мой вопрос!

— А я не обязана тебе ни на что отвечать. Ты что, забыл? Или принести тебе свидетельство о разводе, чтобы напомнить? — для пущей убедительности добавила она. — Все-таки, зачем ты здесь?

— Твой отец сказал мне, где тебя найти.

— И ты примчался прямо сюда? Что ж, очень мило с твоей стороны зайти поздороваться, — с притворным равнодушием произнесла она. — Хотя после девяти лет не знаю, почему ты вдруг решил, что мне будет интересно узнать, как у тебя дела.