Группа риска - Майоров Сергей. Страница 31

Вечером следующего дня Николаев, выбрав время, начал проверять знакомых Толи Ерастова. После нескольких бесплодных попыток он добрался, наконец, до квартиры Рубцовых. Там он пробыл очень недолго, вышел крайне удивленный и, чувствуя закипающий внутри охотничий азарт, быстро направился в 15-е отделение.

8

Толя не сломал Марату позвоночник, хотя удар ключом, действительно, был сильным. Однако вскоре после побега Толи в гараж ввалился Олег, находившийся в почти невменяемом состоянии. Вымещая свою злость и горечь от свалившихся неудач, он кулаками и ногами почти добился этого результата.

Устав, он присел на ящик и закурил.

— Слушай меня внимательно, урод. С деньгами мы пролетели. Твой приятель связался с какими-то «черными», и баксы сейчас у них. Хрен мы их получим! Я едва ноги унес… Того парня на дискотеке, который с Ольгой был, он едва не замочил. Менты ищут меня. Про вас они, похоже, пока не знают. Если бы ты его не упустил, то мы еще могли бы свои деньги обратно получить, а теперь — дохлый номер. Понял, козел, чего ты натворил?

Марат молчал, размазывая по бетону кровь и пытаясь подняться. Олег несильно пнул его ногой в бок, и Марат поспешил тяжело застонать.

— Теперь слушай дальше. Меня ищут и бандиты, и менты. Дома я уже не появлюсь, но тебе пока ничего не грозит. Будешь жить там… Пока мне не понадобишься! Не дай бог, слиняешь или еще какую подлянку выкинешь! Все равно найду… Мне нужны деньги. Много денег. Чтобы навсегда уехать из этого е…го города. Мы с тобой провернем последнее дело. Тебе тоже хватит, не бойся. У меня уже есть кое-что на примете, я это как запасной вариант держал…

Никакого запасного варианта у Олега никогда не было, но признаться в этом он не мог. Несмотря на неудачи, ему требовалось оставаться лидером, а кроме того, сказав эти слова, он и сам в глубине души поверил, что какие-то варианты все же имеются. Не мог же он ничего не предусмотреть на случай провала! Получив деньги, он действительно надеялся удрать из города и обосноваться в Санкт-Петербурге. У него был друг, который прожил там несколько лет и уверенно входил в одну из самых значительных местных группировок. Олег надеялся, что сможет рассчитывать на его покровительство.

— Слышишь меня? Так вот, будешь жить дома, слушать, где чего нового. Когда понадобится, я с тобой свяжусь. Будешь мне помогать… Последний раз.

Последние слова Олег произнес с усмешкой. Он вдруг осознал, что «последний раз» действительно станет для Марата последним. Оставлять его в живых будет просто нельзя, слишком уж много он знает. Оборвать все нити и уйти. Еще бы вот Толю повстречать…

— Все понял, долбоеб? Я думаю, ты сам понимаешь, что ни с ментами, ни с бандюками тебе вязаться смысла нет, все мы одинаково замараны. Я даже поменьше вашего. Так что сиди дома, поправляй здоровье. Меньше болтай и больше слушай. Извини, конечно, что я тебя немного помял, но ты сам виноват. Договорились?

Глядя сверху вниз на лежащего Марата, Олег широко улыбнулся и протянул руку, и от этого Марату стало особенно страшно. За несколько часов своего отсутствия он изменился настолько, что Марат, не зная об убийстве Тихого и других событиях, сразу и полностью осознал, что сидящий перед ним парень — совсем не тот человек, кого он называл другом несколько последних лет. Марат закрыл глаза. Ему сильно, настолько сильно, что даже навернулись слезы, захотелось, чтобы все это оказалось лишь дурным сном, чтобы он очнулся в своей кровати и никогда бы этот кошмар больше не повторялся. Но одного желания оказалось мало. Холодный грязный бетон под боком так и остался бетоном, по-прежнему резал глаза электрический свет, а Олег все так же сидел на высоком ящике, улыбался и протягивал руку.

— Ну все, договорились, — Олег наклонился, похлопал по плечу, сам нашел и крепко сжал его ладонь. — Давай, вставай и поехали. И так времени нету.

Марат довез Олега до какой-то улицы в центре, и там они распрощались. Закрыв глаза, Марат попросил Бога о том, чтобы встречаться им больше не довелось.

Дома он рассказывал родителям наспех выдуманную историю о том, как подвозил двоих незнакомых парней и подрался с ними. Мать, для приличия, поохала и выгребла из семейной аптечки ворох пузырьков и таблеток, после чего отправилась спать. Отец оказался более настойчив и долго пытал сына различными каверзными вопросами, но противоречий не заметил — видимо, сказалась нынешняя адвокатская привычка во всем доверять клиенту.

Два дня Марат отлеживался дома, вздрагивая от каждого звонка телефона и часто подходя к окну, чтобы убедиться, что дом еще не окружают. Отец настаивал на том, чтобы обратиться в травм-пункт и подать заявление в милицию, но Марат успешно отбивал его атаки, говоря, что у него ничего уже не болит, а милиция все равно никого искать не станет. В последнем утверждении отец полностью соглашался с сыном, и на некоторое время вопрос становился закрытым.

В среду утром в дверь настойчиво позвонили, и Марат, лежа в своей кровати и смотревший телевизор, моментально похолодел. Он понял, что пришли за ним. Если бы в квартире никого больше не было, то вся история на этом и закончилась бы. Марат открыл бы дверь и сходу рассказал бы оперативникам все об Олеге, Толе и даже о себе. Но на кухне занимался домашними делами Бараев-старший, к двери подошел именно он, и он вступил в переговоры.

Как и большинство других родителей, Владимир Юрьевич, несмотря на солидный житейский и профессиональный опыт, был свято уверен в том, что его чадо ничего противозаконного натворить не могло, а если и натворило, то разбираться с этим надлежит в узком семейном кругу. Навестившим квартиру двум «убойщикам» из Правобережного РУВД он, не моргнув глазом, сказал, что сын его только недавно, буквально за минуту до них, куда-то ушел и вернется только поздно вечером, но, если они оставят свои телефоны, то он с ними непременно свяжется. На осторожные вопросы о знакомых сына Владимир Юрьевич ответил еще более осторожно, и «убойщики», переглянувшись, оставили свои визитные карточки и откланялись. Адвокатская практика научила Владимира Юрьевича врать убедительно и импровизировать на ходу, а потому, если у оперов и возникли подозрения, то они так и остались не более, чем подозрениями. Пока что Марат Бараев отрабатывался лишь как одна из связей подозреваемого Рубцова и особых вопросов к нему не было. Вчера в районе произошло еще одно убийство, и в тот же вечер наметился некоторый сдвиг в деле об убийстве предпринимателя Резо Кавтарадзе, так что ждать возвращения Марата или предпринимать еще какие-либо шаги не было ни сил, ни времени.

Марат слышал, как хлопнула дверь подъезда и отъехала машина. Выключив телевизор, он отвернулся к стенке и едва успел натянуть на голову одеяло, как в комнату, бесшумно ступая, вошел Бараев-старший.

— Марат! Марат, ты спишь? Ма-ра-ат, проснись! — Владимир Юрьевич прошелся по комнате, переложил бумаги на столе, поправил календарь. — Марат, ты слышишь меня? Проснись, нам надо поговорить!

Марат пробормотал что-то нечленораздельное и еще глубже зарылся в одеяло. Страх пробудил в нем недюжинный актерский талант.

Владимир Юрьевич постоял над кроватью сына, сурово хмуря брови и почесывая нависающее над ремнем брюшко. Он подумал о том, в каком виде явился Марат после суточного отсутствия, а потом на память пришел один неприятный разговор, состоявшийся вскоре после того, как на квартиру его клиентки был совершен налет. Визит оперов добавил новый мазок в общую настораживающую картину, и Владимир Юрьевич хотел разбудить сына, чтобы немедленно расставить все точки. В последний момент он резко передумал и отдернул протянутую к одеялу руку. Он намеревался провести дома весь день; Марат, рано или поздно, поднимется, и тогда в разговоре с ним будет лишний козырь.