Тугая струна - Макдермид Вэл. Страница 66

Мики покачала головой, против воли восхищаясь его наглостью.

– Скорее человек из тефлона, – сказала она, – нечего делать, пусть это будет на твоей совести, Джеко. Когда нужно морочить слушателей, даже я тебе в подметки не гожусь.

Он пересек комнату и чмокнул ее в щеку.

– Не валяй в дерьме того, кто на этом сам собаку съел.

Когда на следующее утро Кэрол пришла на работу, то расстроилась: коллеги успели ее опередить. Томми Тэйлор развалился в кресле напротив ее стола, широко расставив ноги и демонстрируя свое мужское достоинство. Ли распахнул окно и курил, выпуская дым на улицу, где тот смешивался с выхлопными газами автомобилей. Ди, как обычно, стояла прислонившись к стене, сложенные руки прикрывали на груди плохо сшитый костюм. Кэрол почувствовала непреодолимое желание потащить ее, вопящую и упирающуюся, на сезонную распродажу и вместо дорогих и безобразных вещей, которые эта женщина себе выбирала, накупить ей одежды, которая бы ей шла и хорошо на ней сидела. Кэрол поспешила укрыться за бастионом своего письменного стола, на ходу открывая портфель.

– Отлично, – сказала она, – итак, наш серийный поджигатель.

– Бедняга, у которого съехала крыша.

– В том-то и дело, что нет. Похоже, наш маньяк так же здоров, как мы с вами. По крайней мере, как здорова я, – за вас троих я не могу ручаться. Со слов эксперта-психолога, мнению которого я целиком и полностью доверяю, мы имеем дело не с сумасшедшим. Человек, устроивший все эти поджоги, руководствуется прямым преступным мотивом. А это значит, нам нужно искать среди пожарных, занятых у Джима Пендлбери на неполную ставку.

Все трое уставились на нее, как будто она вдруг ни с того ни с сего заговорила по-шведски.

– Что это вы? – первым выговорил Ли.

Кэрол уже раздавала копии списка, который шеф пожарных передал ей.

– Мне нужно от вас, чтобы вы выяснили всю подноготную этих людей. Особое внимание обратите на их денежные обстоятельства. И я не хочу, чтобы у них возникло малейшее подозрение, что мы ими интересуемся.

К Томми Тэйлору вернулся дар речи.

– Вы обвиняете пожарных?

– И так же справедливо, думаю, называть их бойцами огненного фронта, – кротко проговорила Кэрол. – Я пока никого не обвиняю, сержант. Я пытаюсь собрать достаточно информации, чтобы исходя из нее делать выводы.

– Пожарные гибнут на пожарах, – резко заговорила Ди Эрншоу, посылал к черту субординацию. – Они вдыхают гарь, получают увечья. Зачем пожарному устраивать поджог? Для этого он должен быть форменным психом, а вы только что сказали, что этот парень нормальный. Разве тут нет противоречия?

– Он не душевнобольной, – подтвердила Кэрол. – Может быть, он в отчаяния и совсем потерял голову, но диагноза ему никто не поставит. Мы ищем человека, который по уши в долгах, настолько, что не способен думать ни о чем другом – только как выбраться из них. Дело не в том, что он хочет подвергать риску жизни своих товарищей: он просто-напросто не может позволить себе принять их в расчет.

Тейлор с сомнением покачал головой.

– Такое подозрение – пятно на всю пожарную службу, – возразил он.

– Не больше, чем публичные расследования случаев коррупции среди полицейских. Но мы все знаем, что такое бывает, – сухо заметила Кэрол. Она сгребла бумаги обратно в портфель и обвела взглядом присутствующих. – Почему вы все еще здесь?

Жестом, который говорил яснее всяких слов, Ли бросил окурок вниз, на улицу. Потом встал и, еле передвигая ноги, поплелся к дверям.

– Слушаюсь, – сказал он.

Тэйлор встал и поерзал, беззастенчиво поправляя в штанах свой мужской атрибут.

– Эй! – бросил он, следуя за Ли и жестом приглашая Ди Эрншоу следовать за собой.

– Полегче, полегче, – сказала Кэрол в спины уходившим. -

Если бы спиной можно было говорить, то, глядя на спину Ди Эрншоу, все бы услышали одно: «От-зынь!» Когда за ними закрылась дверь, Кэрол откинулась в кресле, одной рукой массируя себе затылок. День обещал быть очень и очень долгим.

Тони машинально протянул руку к телефону, снял трубку и, пробормотав: «Тони Хилл. Пожалуйста, подождите. Не кладите трубку», – снова повернулся к компьютеру, допечатывая начатое предложение. Закончив, он с удивлением воззрился на трубку у себя в руке, словно не мог взять в толк, откуда эта штука могла там оказаться.

– Да, простите, Тони Хилл слушает.

– Это инспектор Уортон, – произнес ровный голос.

– Зачем? – спросил Тони.

– Что? – Уортон растерялся от неожиданности.

– Я спросил, зачем вы мне звоните. Что в этом странного?

– Так точно, вы правы. Я звоню, чтобы оказать вам любезность, – Уортон произнес эти слова грубым тоном, который явно противоречил их смыслу.

– Это что-то новенькое!

– Не надо умничать. Моему боссу ничего не стоит затребовать вас для нового дознания.

– Для этого ему придется связаться с моим адвокатом. За вами был первый выстрел, и вы промахнулись. Так что это за любезность, которую вы собирались мне оказать?

– Нам позвонила Мики Морган, телеведущая, которая – как вы, возможно, знаете, а возможно, и нет, – является к тому же миссис Джеко Вэнс. Она нам рассказала, что утром в субботу Боумен приходила к ним, в их дом в Лондоне, чтобы побеседовать с ее мужем. В результате мы отправились туда и поговорили лично с мистером Вэнсом. И он нам все объяснил. Боумен могла валять дурака перед вашей кучкой сумасшедших, но у нее хватило ума не повторять всю эту белиберду ему самому. Выяснилось, что единственное, о чем она хотела его спросить, это видел ли он во время выступлений кого-нибудь, кто бы клеился к этим пропавшим девчонкам. И он ответил, что нет. Неудивительно, учитывая, сколько лиц проходит перед ним за неделю. Так что видите, доктор Хилл, он чист. Они пришли к нам, а не мы к ним.

– И это все? Джеко Вэнс сказал вам, что проводил Шэз Боумен до порога, и вы поверили ему на слово?

– У нас нет оснований думать иначе, – ледяным тоном возразил Уортон.

– И это вы говорите о человеке, последним видевшем ее живой? Разве такие люди обычно не заслуживают более пристального внимания?

– Нет, если между ними и жертвой отсутствует очевидная связь, если у них хорошая репутация, никогда не вызывавшая сомнений, и если с жертвой они распрощались за двенадцать часов до того, как было совершено преступление, – подхватил Уортон, и голос его был полон язвительности. – Особенно если это инвалид, человек без одной руки, а его подозревают в том, что он одолел натренированного, физически полноценного офицера полиции.

– Могу я задать один вопрос?

– Задавайте.

– У их встречи были свидетели, или Вэнс говорил с Шэз с глазу на глаз?

– Его жена открыла ей дверь, но вскоре после этого оставила их наедине. Боумен оставалась с ним наедине. Но, сами понимаете, это еще не означает, что он говорит неправду. Я не первый год на службе. Могу сразу определить, когда врут. Признайте, доктор, вы промахнулись. Не стану обвинять вас в том, что вы нарочно старались нас сбить, но мы по-прежнему будем искать среди тех, кто знал ее лично.

– Спасибо, что позвонили.

Боясь, как бы в сердцах не сказать лишнего, Тони опустил трубку на рычаг. Слепота рода человеческого никогда не переставала его удивлять. И дело не в том, что Уортон был глуп: он всего лишь привык верить, что такие люди, как Джеко Вэнс, не могут быть жестокими убийцами, верить несмотря на годы, проведенные в полиции.

Можно сказать, звонок Уортона был ожидаем. Местная полиция была не в силах отомстить за смерть Шэз Боумен и признать нужность его собственной работы. Теперь все зависело только от него, и он находил в этом что-то вроде горького удовлетворения. Кроме того, ответ Уортона подтвердил его взгляд на Вэнса как на главного подозреваемого. Судя по всему, это он. Тони уже раньше исключил для себя психически неуравновешенного фанатика. Теперь он также исключил и человека из ближайшего к Вэнсу круга. Если никто третий не присутствовал при их разговоре, то никто не мог проследить за Шэз после того, как она вышла из дома.