Золотой осел - Макиавелли Никколо. Страница 4
Так, целый час натуги и трудов —
И мы остановились. Меж валами
Лежал наполненный водою ров.
Его внезапно осветило пламя.
Но, факельный огонь хотя не гас,
Казалось, тьма сплошная перед нами.
Чу! Долетел с той стороны до нас,
Стоявших в ожиданье на дороге,
Как ветерок, прошелестевший глас.
Еще маячил факел, и в итоге
Я, поглядевши пристально вперед,
Узрел великолепные чертоги.
Под портиком виднелся пышный вход,
Но жердочка, положенная хило,
Нас вынуждала к переходу вброд.
Пустились вброд и серна, и кобыла.
И только дева легкая одна
По шаткому мостку переходила.
На берег выполз я, хлебнув сполна.
А рядом то ли стало, то ли стая
За мною резво выбралась со дна.
И наша проводница дорогая
Препроводила, молчаливых, нас
И погасила свет, меня скрывая
От пристальных волшебницыных глаз,
И в темноте не понял я, откуда
Свистящий глас донесся в первый раз.
Не понимая, хорошо ли, худо
Я на дворе просторном без дерев
Остановился в ожиданье чуда.
Уж от усталости оцепенев,
Безропотные, потянулись звери
Куда-то поодаль, на спячку в хлев.
А дева подвела к укромном двери
Меня и в горницу ввела свою,
Явив гостеприимство в полной мере.
Она к огню придвинула скамью
И усадила, обо мне радея
И увидав, что я едва стою.
И отогрелся в неге и тепле я,
И с силами собрался уж почти,
Желая объясниться поскорее.
И начал я: «Мадонна, не сочти
Меня, с презреньем отвернувши очи,
За дурня, за невежу во плоти.
Пойми, я день оставил ради ночи
И очутился в сумрачном краю.
Подобная беда всего жесточе.
О да, ты сохранила жизнь мою.
Премного я обязан нашей встрече.
И это благодарно признаю.
Но ужас очутиться столь далече
У неизвестных и опасных врат
Лишил меня, мадонна, дара речи.
И вот теперь я огорчен и рад.
Тем огорчен, что испытал вначале,
Зато тобой обрадован стократ.
Я был во власти страха и печали
И, как слепой, смотрел в ночную мглу.
Слова и крики в горле застревали.
Но наконец-то говорить могу.
За ласку, кров, радушие — за это,
Мадонна, я перед тобой в долгу.
Но песенка моя, быть может, спета.
Куда теперь дорога мне, скажи?
В пределы мрака иль, быть может, света?»
«Столь бед, гонений, клеветы и лжи,
Сколь видел ты, от века не видали
Ни древние, ни новые мужи.
Судьбою ты заброшен в эти дали.
Она одна виновница тому,
Что ты увидел и увидишь дале.
И стало быть ты понял что во тьму
К Цирцее ты закинут волей рока.
Твой рок — противник счастью твоему.
С тобою поступает он жестоко.
Но да уйдут сомнения твои.
Да будет мысль ясна и зорко око.
Все жалобы и стоны затаи.
От звездного не отвращайся лика.
То всходят, то заходят звезд рои.
То так, то сяк. Сменяет клику клика.
То день, то ночь, то холода, то зной.
Все движется от мала до велика.
То миром занятые, то войной,
Народы двери раскрывают настежь,
А после вал возводят крепостной.
Но избежать того не в вашей власти ж.
Вот почему ты страждешь и теперь
И муками себе рассудок застишь.
Вот почему твоя судьба, как зверь,
Пока лютует. Не перечь ей даром.
И обольщениям пустым не верь.