Ваал - Маккаммон Роберт Рик. Страница 34

— А его куда? — спросил темноволосый.

Ваал повернулся, стараясь не смотреть в дальний угол библиотеки, и навис над неподвижным телом профессора.

— Он осквернен этим знаком. С культей от него не будет толку. Но я не хочу, чтобы его труп нашли где-нибудь поблизости от этого места. Ты понял, Верен?

— Да, — ответил тот.

— В таком случае, вы с Кресилем можете делать с ним все что угодно; труп бросите в пустыне, стервятникам.

Белокурый — Кресиль — нагнулся и, оставляя на полу кровавый след, поволок Виргу к дверям. Верен шел следом, как шакал, почуявший смерть.

18

Вирга пришел в себя оттого, что на лицо ему бросили губку. Нет, это была не губка, моментально сообразил он, а его собственная распухшая и окровавленная кисть. Он вспомнил, как страшно захрустели кости — словно прутья, переломленные сильными руками, — и почувствовал позыв к рвоте, но не мог пошевелиться. Вирга с усилием проглотил обжигающую горечь, подступившую к горлу, и попробовал определить, где находится.

Он посмотрел на яркие звезды, вершившие свой божественный путь по небосводу. Ночь только начиналась; там, где солнце соскользнуло за горизонт, небо еще сохраняло неприметный лиловый отлив. Виргу куда-то везли — громко ревел мотор, машину подбрасывало на ухабах. Соленый запах моря исчез, слышен был лишь сухой горьковатый запах остывающей в ночи пустыни.

Колени Вирги были высоко подняты и плотно прижаты друг к другу, ноги затекли. Он лежал на полу в кузове лендровера и, только когда хотел повернуть голову, понял, что во рту у него тряпичный кляп. За рулем сидел кто-то смутно знакомый. Вирга напрягся и вспомнил: да. Блондин из библиотеки Ваала. Рядом с ним сидел темноволосый. Обоих Вирга успел увидеть лишь мельком, за долю секунды до того, как кулак погрузил его в небытие. Сейчас он разглядел у них на поясе пистолеты.

Вирга не имел никакой возможности определить, как далеко они забрались в пустыню. Он не знал ни куда они едут, ни зачем, однако ни звуком, ни шорохом не выдавал того, что очнулся.

В голове у профессора отчаянно гудело, за глазами немилосердно ломило и жгло. Сестры-мучительницы, головная боль и боль в раздробленной руке, встречались где-то в районе его плеча.

Он понял: распятие спасло его, оно, как ни удивительно, отпугнуло Ваала, точно он был вампиром. Еще миг, и моментально взмокшего, вопящего Виргу смыла бы чудовищная волна ужаса и невыразимого блаженства. До сих пор перед глазами профессора, передразнивая звезды, кружили глаза Ваала.

Лендровер нырял и покачивался на барханах, как корабль в море. Ученики Ваала молчали; за них говорило оружие. Вирга подумал, что его или убьют, или будут держать где-нибудь до тех пор, пока он не согласится сотрудничать с Ваалом. Возможно, его даже будут пытать. Эти люди, как и их зловещий господин, не знали ни стыда, ни угрызений совести, ни жалости.

Вирга отогнал незаметно подкравшуюся новую волну беспамятства. Его раздавленные, скрюченные пальцы посинели. На запястье вздулись вены, а поврежденная кисть распухла и стала в два раза толще. Вот тебе и язвы Иова, почти весело подумал Вирга. Лендровер тряхнуло на камнях, профессор вернулся в страшную реальность и понял, что должен хотя бы попытаться сбежать.

Он медленно выпрямился, держа в поле зрения своих конвоиров. Пострадала как будто бы только рука, других повреждений не было. Вот только ноги совсем одеревенели. Если бы удалось выпрыгнуть из лендровера и где-нибудь спрятаться в темноте, быть может, тогда… но Вирга боялся, что ноги подведут его. Если он упадет, его либо просто переедут (если собираются его убить), либо вновь затолкают в машину (если собираются держать его под стражей). Морщась от боли, Вирга осторожно приподнялся и выглянул в темноту. Со всех сторон их окружала голая, неприветливая пустыня. Свет фар — единственный свет, какой заметил Вирга, — выхватывал из мрака ровный плоский песок и местами выступающие из-под него камни. Профессор убрал голову.

Другого шанса у него не будет. Элемент неожиданности должен сыграть ему на руку. Возможно, найти укрытие не удастся, но придется рискнуть. Поступок вполне логичный и в случае, если его собираются убить, и в том случае, если его собираются пытать: он скорее умрет, чем станет помогать этому безумцу, который называет себя Ваалом. Сипло дыша через тряпку, Вирга освободил ноги, напряг их для прыжка, расслабил, снова напряг, снова расслабил. С громко бьющимся сердцем он ждал, чтобы волна адреналина подхватила его.

Лендровер взбирался вверх по склону. Под колесами глухо постукивали камни. Пора!

Вирга стиснул зубы и, оттолкнувшись ногами, перевалился через борт лендровера.

Он бережно прижимал к груди поврежденную руку, но при падении на камни сильно расшиб локти и разорвал пиджак. Он невольно вскрикнул и понял, что выдал себя. Съезжая по камням на гладкий песок у подножия склона, Вирга увидел, что его конвоиры заглядывают в опустевший кузов лендровера.

Лендровер резко развернулся. Желтые фары обшаривали тьму, как паучьи глаза.

Вирга торопливо поднялся на ноги, обливаясь потом от нестерпимой боли, и побежал, увязая в песке. Позади все громче ревел мотор. Вирга не смел оглянуться. Вдруг сухо треснул пистолетный выстрел, и пуля взметнула песок меньше чем в футе от профессора. Вирга понял, что его хотят убить. Впереди расстилалась песчано-каменная равнина; там лендровер нагонит его в два счета. Перед ним и так уже бежала его тень, заключенная в полосу света, который неумолимо приближался. Вирга чертыхнулся и почувствовал, что внутри растет холодная паника. Спрятаться было негде!

Но нет! Вирга пригнул голову и побежал, ловя ноздрями песчаную пыль, летящую из-под рубчатых шин. Равнина впереди внезапно обрывалась в темноту: там была узкая расселина с неровными краями. Если он успеет добежать до нее, лендроверу придется затормозить, чтобы не перевернуться. Но насколько глубок провал? Это никак нельзя было определить. Вирга мог пролететь десять футов и упасть в мягкий песок, а мог приземлиться на острые как бритва камни в двадцати пяти футах от края обрыва. Сейчас некогда было раздумывать, что лучше — смерть от пули или смерть в свободном падении. Лендровер ревел за самой спиной профессора; пуля просвистела мимо его левого уха. Вирга сделал глубокий вдох и прыгнул с обрыва в пустоту.

Падение оказалось таким долгим, что, несмотря на кляп, Вирга пронзительно вскрикнул. Наконец, весь исцарапавшись о выступы скалы и кусты, профессор упал на усеянный камнями песок и, до крови обдирая локти и колени, откатился под прикрытие стены провала. Здоровой рукой он вырвал кляп изо рта и, тяжело дыша, прислушался, не грянет ли новый выстрел.

В десятке футов над его головой по противоположной стене расселины скользнул свет: фары лендровера. Две темные фигуры заглянули в расселину. Вирга распластался по стене обрыва, испугавшись, что громкий стук сердца выдаст его, и постарался выровнять прерывистое дыхание. Прошло несколько бесконечно долгих минут, и Вирга увидел, как свет переместился на десяток ярдов дальше.

Вирга встрепенулся. Может быть, они окончательно потеряли его. Может быть, они решили, что он идет по дну расселины или даже что он разбился насмерть, и теперь искали тело. Лендровер очень медленно ехал по краю извилистой трещины. Вирга смотрел, как удаляются желтые огни фар. Да! Они потеряли его! Но он не спешил встать; не обращая внимания на мучительную боль в руке, он, щурясь, вглядывался в обступавшую его густую тьму, опасаясь подвоха. Вдруг один из тех двоих спустился в расселину и сейчас подкрадывался к нему с пистолетом в руке?

Но тут из лендровера открыли беспорядочную стрельбу по расселине, наугад рассылая пули. Они запели в воздухе вокруг Вирги; он вздрогнул, съежился и увидел, как рикошеты высекают искры из скалистых стен. Стрельба продолжалась до тех пор, пока Вирга не услышал холостые щелчки. Его преследователи вернулись в машину, и лендровер помчался прочь, вздымая тучи песка.