Карл Густав Маннергейм. Мемуары - Маннергейм Карл Густав Эмиль. Страница 47

Пренебрежение обороной страны и её значением, какое проявлялось в среде левых и центристских партий, основывалось, прежде всего, на недоразвитом внешнеполитическом мышлении, что являлось естественным следствием отсутствия, как принципов, так и хорошо подготовленных людей в этой области. Переход нашей страны к самостоятельности благодаря автономии, в которой страна находилась полтораста лет, произошёл без существенных внутренних организационных трений или переработки конституции, но в вопросе государственного оборонительного ведомства и внешней политики нам необходимо было всё начинать с самого начала.

Совет обороны или скорее его зародыш на бумаге уже существовал. Он был создан постановлением от 22 апреля 1924 года, и его следовало бы, пожалуй, лучше назвать комитетом, от которого президент мог попросить заключений. У него не было собственного права на выступления с инициативой или права свободно собираться на заседания, а также он не нёс никакой ответственности. Членами его были министр обороны, выступавший в качестве председателя, командующий армией, начальник генштаба, командующий шюцкором, а также два избираемых члена, полномочия которых президент утверждал сроком на один год. Положение полностью игнорировало вопрос о командующем в случае возникновения военных действий, о его Ставке при работе в мирных условиях.

Если бы я согласился занять должность председателя совета обороны, этот орган было бы необходимо преобразовать — или, можно сказать, обновить — ещё до того, как я официально занял бы эту должность, поскольку до сих пор в качестве его председателя автоматически действовал министр обороны. Новый совет обороны был создан 11 марта 1931 года постановлением, положения которого о составе совета, его задачах и полномочиях не означали какого-то идеологического решения, но всё же являлись ясным улучшением существующего положения. В новый совет обороны помимо командующих армией и шюцкором, а также начальника генштаба, являющихся полноправными членами, вошли два генерала, назначаемых президентом на срок три года. Его состав, следовательно, стал чисто военным. Выбирать его председателя мог только президент и только из состава совета обороны. Важным было также то, что совет в соответствии с новым постановлением собирался на заседания по созыву его председателя, а не президента. Но самое замечательное состояло в том, что совет больше не являлся органом, дающим рекомендации, — ему были даны полномочия готовить предложения по повышению боеготовности.

10 июня 1931 года президент поручил мне работать в течение трёх лет председателем такого обновлённого совета обороны. О моём назначении главнокомандующим в случае возникновения войны сочли возможным сообщить только высшим чинам. Уже в тот же день я пригласил членов совета на первое заседание. Присутствовали: генерал-лейтенант Сихво, генерал-майоры Мальберг и Оеш в качестве правомочных членов, а также начальник войскового тыла времён освободительной войны, известный промышленник генерал-майор Вальден, который, также как и председатель совета, был назначен президентом.

Несмотря на недостатки нового постановления, я считал, что на его основе всё же можно приступать к работе. Вскоре выяснилось, что полномочия, предоставленные совету обороны, требуют разъяснений. Хотя совет и не располагал исполнительной властью, но он был ответственным органом, который должен был работать в тесном сотрудничестве как с иными звеньями оборонительного ведомства, так и с органами, представляющими сферы деятельности официальных властей и частных лиц. Следовательно, в интересах готовности к обороне о решении президента, которым председатель совета обороны назначался в военное время главнокомандующим, необходимо было информировать не только руководство вооружёнными силами, но и более широкие круги.

В докладной записке, содержание которой было утверждено советом 13 октября 1931 года, эту точку зрения сообщили президенту, а тот дал соответствующие указания премьер-министру и министру обороны. Однако отношения между председателем совета и командующим войсками были окончательно отрегулированы лишь 25 августа 1933 года, когда президент лично отдал тогдашнему командующему генерал-майору Эстерману секретное распоряжение, звучавшее следующим образом:

Однако к организационным мероприятиям, которые предполагало это распоряжение, приступили только в 1938 году, когда после огромных усилий председатель совета обороны добился создания при нём собственного штаба в составе разведывательного и оперативного отделов.

Деятельность продолжалась на основе постановления 1931 года до момента, когда президент республики 1 апреля 1938 года издал новый указ, значительно улучшивший положение. В соответствии с ним председатель назначался прямо, а не выбирался из членов совета, и в этот орган теперь помимо его полномочных членов вошли три генерала, которых назначил президент по представлению министра обороны, последний же перед этим должен был получить рекомендации председателя совета.

В соответствии с новым указом членами совета обороны стали генерал-лейтенант Эхквист и генерал-майоры Вальден и Валве. В новом составе совет собрался на своё первое заседание 5 мая 1938 года. На нём было принято решение собираться регулярно в первый и третий вторники каждого месяца.

Вернёмся, однако, к первому заседанию совета обороны, состоявшемуся 10 июня 1931 года. На нём был обсуждён вопрос об ассигнованиях, предназначенных для новых закупок на нужды оборонного ведомства, ассигнованиях, включённых в проект государственного бюджета на 1932 год. Спустя несколько недель начал работать созданный правительством комитет по экономии; он издал общие правила рассмотрения вопросов бюджета, и совету обороны, в свою очередь, сейчас нужно было определить свою позицию относительно проблемы расходов по программе закупок для ведомства обороны, которые были включены во внесённый проект бюджета.

Парламент в предыдущем году, рассматривая бюджет 1931 года, принял принципиальное решение о так называемой программе чрезвычайного положения для закупок нового необходимейшего оборудования для армии и флота, а также для укрепления военной авиации. Эта программа, о характере которой говорит уже само название, включала сумму всего в 700 миллионов марок, распределённых по шести годам. Из общей суммы в 1931 году можно было израсходовать 75 миллионов, а с 1932 года, когда, как считали, будет завершено выполнение программы флота, в каждом из оставшихся пяти лет — 125 миллионов марок. Комитет по экономии предложил сократить в 1932 году эту сумму на приобретение нового оборудования до 75 миллионов марок.

После обсуждения вопроса на совете обороны, я решил лично встретиться с членами комитета чрезвычайного положения и договориться о том, чтобы было сделано всё возможное для спасения этой важной суммы.

В комитет входили сенатор Паасикиви, управляющий банком Рюти и редактор Таннер. Из этих господ я с 1918 года хорошо знал сенатора Паасикиви и поэтому ему первому нанёс визит. Он принял меня в своём прекрасном доме по-дружески, но, будучи старым банковским деятелем, он был склонен отдать часть этой суммы на другие нужды, а оборонному ведомству удовольствоваться меньшим. В результате долгой беседы я всё же добился того, что сенатор признал необходимость увеличения расходов на оборону, и разговор наш закончился тем, что он обещал со своей стороны сделать всё возможное для спасения этих 125 миллионов.

Затем я отправился на встречу с управляющим Финским банком Ристо Рюти. Моё знакомство с ним было лишь шапочным. Рюти был известным деятелем прогрессивной партии, лидер которой, профессор Стольберг, первый президент республики, придерживался в вопросах обороны точки зрения, совершенно противоположной моей. Помня об этом и зная, насколько важную роль играет у нас партийная политика, я не ожидал, что управляющий банком воспылает особым интересом к укреплению оборонного ведомства страны. Однако я ознакомил его с моей точкой зрения и смог убедиться, что слушал он меня внимательно, не возражая и не прося дополнительных пояснений. Когда я израсходовал весь запас аргументов и поднялся, чтобы попрощаться, хозяин проводил меня до двери, но перед тем, как закрыть её за мной, сказал: «Но какая польза от предоставления оборонному ведомству таких больших сумм, если войны не предвидится?»