Праведники Меча - Марко Джон. Страница 106

— Леди Брина! — проговорил он, адресуя ей свою самую яркую улыбку. — Какой сюрприз!

Брина неслышно вошла в комнату. Бьяджио догадался, что ей не хотелось, чтобы ее заметили, и такая скрытность его заинтриговала.

— Вы отдыхаете уже довольно давно, — сказала она. — Я подумала, что вы, наверное, проголодались. Если я вам помешала...

— Ничуть, — заверил ее Бьяджио. Он принял у нее из рук поднос и осмотрел его содержимое. — О, великолепно! Вы просто прочли мои мысли, леди Брина. Я умирал с голоду.

— По вам это заметно, — ответила она.

Бьяджио вернулся к кровати и сел, поставив поднос себе на колени. Он не стал спрашивать, кто испек свежий хлеб или почему Брина принесла ему еду сама. Вместо этого он просто отломил себе щедрый кусок. На подносе оказалась и плошка со сливочным маслом. Взяв нож, Бьяджио намазал масло на хлеб.

— Спасибо, что подумали обо мне, — сказал он. Украдкой посмотрев на Брину, он увидел, что она улыбается. У нее оказалась чудесная улыбка: нежная и юная.

— Вы — император, — прямо проговорила она. — Мы должны принимать вас гостеприимно. Так приказал Редберн. У Бьяджио моментально испортилось настроение.

— Мило с его стороны.

Брина медленно подошла к кровати.

— Вы судите моего брата слишком сурово, государь император. Он не может помочь вам в вашем деле.

— В моем деле? А что вы знаете о моем деле?

— Мы с Редберном ближе, чем вы могли бы подумать. У него нет от меня секретов.

— Вот как? А мне показалось, что он не хотел, чтобы вы о нем слышали.

— Он пытается меня беречь, — объяснила Брина. — Но в конце концов он мне все рассказывает. Я знаю, зачем вы здесь, император Бьяджио. Но вы не слишком хорошо знакомы с Высокогорьем. А моего брата вы вообще не знаете.

Бьяджио принялся за кусок мяса, оказавшийся на его тарелке. Оно было слабо прожарено и из разреза начала сочиться кровь.

— Ваш брат представляется мне большим глупцом, — заявил он. — Если бы он не стал упрямиться, а задумался над моими словами, то понял бы, что происходит. Вашему Высокогорью угрожает огромная опасность, леди Брина.

Он отправил кусок мяса в рот и, пережевывая его, наблюдал за Бриной. Она уставилась на него и, казалось, не слышала его доводов. Как это ни странно, ее внимание не было ему неприятно.

— Вы очень странно выглядите, — сказала она.

— А вы очень бесцеремонны. Брина улыбнулась.

— Просто вы совсем не такой, как я думала. — Она присмотрелась к нему еще внимательнее. — Почему у вас глаза зеленые? Я слышала, что они синие, как у всех нарских правителей.

— Как сапфиры?

— Так говорил мой отец. Бьяджио рассмеялся.

— Похоже, ваш батюшка любил обо мне рассказывать! Ну так позвольте мне кое-что вам сказать: не все бывает таким, как кажется. Забудьте все, что вы обо мне слышали. Право, большей услуги вы мне оказать не смогли бы.

Брина подошла еще ближе, усевшись почти вплотную к нему. Бьяджио с любопытством посмотрел на нее: подобная смелость его удивила.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы так пристально меня разглядывали, миледи. Сейчас я не слишком горжусь своей внешностью.

— У вас очень длинные волосы, — удивленно проговорила Брина. Протянув руку, она закрутила вьющуюся прядь вокруг пальца. — Мягкие.

Бьяджио окаменел.

— Да... э-э... спасибо.

— Я вас смущаю?

— Смущаете? Миледи, я — император Нара. Я ничего не боюсь, а тем более — женщин.

— Вот и хорошо, потому что в нашем замке очень много женщин, государь. Они видели, как вы приехали, и теперь им интересно о вас узнать. Я гадаю, что мне им говорить.

— Говорите, что пожелаете. Они успеют на меня насмотреться, пока я буду улаживать дела с вашим братом. Я не уеду, пока мне не удастся убедить его помочь мне. Леди Брина внезапно посерьезнела.

— Государь император, вам его не убедить. Мой брат — человек мирный. Он не хочет ссоры с Талистаном.

— У него будет эта ссора, хочет он ее или не хочет.

— Но он делает все, чтобы ее избежать, как вы не понимаете! Талистан его дразнит. Они пытаются вызвать его на боевые действия.

— Да. Я потратил целый час, объясняя ему это.

— Знаю, — согласилась Брина. — Теперь Редберн понимает, в чем дело. Но это не имеет значения. — Она опустилась рядом с Бьяджио на одно колено и умоляюще заглянула ему в глаза. — Ему страшно.

Страшно. Бьяджио это слово было даже слишком хорошо знакомо. Он солгал Брине, утверждая, будто ничего не боится. В последнее время его страхи стали чудовищными.

— Положение вашего брата будет только ухудшаться, — сказал он. — Я знаю, что он хочет мира с Талистаном, но мир невозможен. Гэйл будет все время на него давить, а если он не нанесет удара сам, то Талистан нападет первым. И тогда мы потеряем преимущество, которое дала бы нам внезапность.

— Но Гэйл же будет готов! Вы сами сказали, что он на нас давит.

— Гэйл будет ожидать вашего брата и, может быть, еще один или два клана. Он не будет ожидать, что у его берегов появится мой дредноут. И уж конечно, он не будет ожидать трийцев с их львами. — Бьяджио отставил поднос и взял Брину за руку. — Вы должны мне помочь! — потребовал он. — Вы должны убедить вашего брата присоединиться к моему выступлению.

Брина покачала головой.

— Государь император, я не могу этого сделать.

— Вы должны! Я не могу допустить, чтобы Редберн все испортил. Только не сейчас, когда успех так близок!

В душе молодой горянки шла какая-то борьба: Бьяджио ясно это видел. Он не выпускал ее руки, стараясь силой воли заставить ее понять правду.

— Вы его сестра. Он вам верит. Он прислушается к вам.

— Нет, — ответила Брина. — В этом — не прислушается. — Она неохотно отняла руку. — Я не могу вам помочь. Бьяджио выпустил ее руку.

— Хорошо. Тогда уходите.

Нахмурившись, Брина подошла к двери и открыла ее. Но прежде чем уйти, она послала Бьяджио еще один взгляд.

— Я увижусь с вами до вашего отъезда?

— До отъезда? Миледи, вы еще на меня насмотритесь. До первого дня лета мне надо заставить вашего брата передумать. И пока я этого не добьюсь, я никуда не уеду!

30

Джал Роб поднялся на холм и увидел расположившуюся далеко внизу деревню. Селение между двух гор, окруженное лоскутами возделанной земли, показалось ему настоящим оазисом.

— Алазариан! — крикнул он. — Вот она!

Алазариан поспешил на вершину, держа в одной руке поводья своего конька, а в другой — смятую карту, начерченную Фалгером. Увидев деревню, он радостно улыбнулся. Последнюю деревню они покинули три дня назад и очень устали от непрерывной езды. Лошади тоже утомились, и им требовались все более долгие остановки.

Если верить карте, эта деревня была последней перед Фалиндаром, Джал посмотрел на цепочку холмов, надеясь увидеть за ними море, но оно по-прежнему находилось слишком далеко, а с севера обзор заслоняли горы.

— Маленькая, — заметил Алазариан. — Надеюсь, для нас найдется комната.

— Я тоже надеюсь, — устало откликнулся Джал, однако он не тревожился.

Большинство селений, через которые они до сих пор проезжали, были небольшими, но почти все — гостеприимными. Пока что население Таттерака показывало себя щедрым, хоть и влачило довольно жалкое существование. Хотя почти никто из местных жителей не говорил на языке Нара, тем не менее имперские гости вызывали пристальный интерес.

— Мы уже близко, — сказал Алазариан, разглядывая карту _ в такой близости от Фалиндара гостеприимство может и кончиться.

— Мы так близко, а по-прежнему не видим этого проклятого места! — Джал раздосадовано покачал головой. — Давай спускаться. Пусть нам предложат даже одр с шипами, я все равно лягу!

Алазариан сложил карту, засунул ее к себе в карман, а потом крепче ухватил поводья Летуна и направился к спуску с холма. Джал тоже спешился и начал искать подходящее место для спуска. Наконец нашелся достаточно пологий склон, по которому можно было сойти вниз. Джал двинулся первым, ведя за собой своего пугливого коня. Животное выглядело ужасно: шкура за долгий путь покрылась грязью, глаза потухли от усталости. Джал сомневался, чтобы кони выдержали и обратный путь в Арамур, и его пугала перспектива застрять в Люсел-Лоре.