Жемчужина Сиднея - Маршалл Паола. Страница 39

— Забудь, Дилхорн. Рамси меня вполне устраивает. Скоро я уеду, и единственное, чего мне будет не хватать, это удовольствия от общения с тобой. Как жаль, что ты не можешь поехать со мной.

— Действительно, жаль, — согласился Том. — А что касается Кэмерона, без него Сиднею будет гораздо лучше.

«И полку тоже, — размышлял Пат, глядя вслед уходящему Тому. — Спасибо тебе, Дилхорн, за это».

«Но самое лучшее, — думал Том, — что я избавился от угрозы, и теперь мне больше не придется покидать Эстер. Я смогу полностью посвятить себя заботе о ней».

Позже Эстер вспоминала, каким суматошным оказался тот день. Том сказал, что нанял сиделку, которая будет ухаживать за ней до родов. Она придет в субботу.

Том взглянул на жену. Эстер улыбалась, но была бледнее обычного — темные глаза резко выделялись на изнуренном лице.

— Я не хочу уходить из дома, пока не явится сиделка. Чтобы не оставлять тебя одну, — неожиданно заявил Том со страхом в сердце.

Как и следовало ожидать, Эстер отказалась.

— Нет, Том. Я знаю, что сегодня у тебя много дел. Тебе ведь надо договориться о покупке мельницы, разве нет?

Он кивнул.

— Беда в том, дорогая миссис Дилхорн, что меня ждет деловой ужин, а потом еще и выпивка, так что, боюсь, придется задержаться. Но это последний случай, когда мне придется задерживаться до родов.

Даже покончив с Кэмероном, Том знал, что не успокоится, пока Эстер благополучно не родит.

— Тем более, — продолжила Эстер, — я буду не одна. Сегодня утром здесь соберется швейный кружок, а после обеда Люси приведет в гости Френка, Стивена Паркера, Пата Рамси и их друзей-однополчан. Так что, видишь, «избранные» нас приняли.

Том собрался было возразить, но вовремя вспомнил свой вчерашний разговор с Патом Рамси.

— Сдаюсь, — сказал он, встав и поцеловав ее в щеку, — но не переутомляйся.

Слово «нас» в маленькой речи Эстер очень обрадовало Тома. Если Том и опасался, что ее любовь к нему — это всего лишь благодарность за спасение, а не искренняя страсть к мужчине, то подобные высказывания наполняли его надеждой.

— Все-таки лучше, если бы сиделка была здесь. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

— Да не волнуйся ты… Миллер меня защитит.

Том не стал настаивать, но целый день вспоминал Эстер, прикованную к кушетке, так не похожую на себя прежнюю. Эстер, которая стреляла в цель, бегала и прыгала, играя с ним в мяч; он боялся, что никогда уже не увидит ее такой.

Эстер в самом деле не чувствовала себя одинокой. Особенно, когда пришла Люси с друзьями. Смеясь и болтая, Эстер невольно вспоминала прошлый год, когда она была никому не нужной сиротой, живущей в доме миссис Кук. Ее жизнь изменилась благодаря одному-единственному человеку, Тому Дилхорну, заклятому врагу ее отца.

Перед уходом Пат Рамси поцеловал ее руку.

— Приятно было видеть вас, но боюсь, мы вас утомили.

Эстер покачала головой.

— Вовсе нет. Я была рада встрече с вами, тем более, что скоро ваш полк переведут в Англию, и я вас больше не увижу.

С уходом гостей дом опустел, но Эстер не жалела об этом. Она вспоминала, как офицеры восхищались ею, несмотря на ее положение, и размышляла о том, каково ей было бы, если бы они продолжали относиться к ней по-прежнему, как относились до ее встречи с Томом.

Глупая мысль, потому что Том заставил ее измениться. И впервые Эстер подумала о своих родителях без горечи и сожалений, потому что если бы они любили ее, то она никогда бы не вышла за Тома.

Она не узнала бы волнующей и счастливой жизни с требовательным и сложным мужчиной, который хочет от нее лишь одного… одного!… чтобы она была ему ровней.

Сгустились сумерки, и наступила ночь. Миллер занял свой пост в прихожей. Перед этим он осмотрел дом. Эстер вздремнула немного… и проснулась от какого-то звука.

Том вернулся.

На ее губах вспыхнула довольная улыбка. Эстер с трудом дотащилась до столика, чтобы налить ему бренди, а себе воды. Но не успела она поставить стакан на стол, как дверь открылась.

На пороге стоял не Том.

Эстер выронила стакан. Бренди растеклось по тонкому китайскому ковру.

— Какая жалость, — произнес Джек Кэмерон, пожирая ее глазами. — Я бы от глотка не отказался.

Он вошел в комнату; один пистолет был у него за поясом, а другой, в его руке, направлен на Эстер.

— Садитесь, моя дорогая, — сказал он. — И если вам захочется позвать на помощь вашего человека, я не причиню вам вреда, но его застрелю как собаку.

Джек указал пистолетом на маленький столик перед камином, пододвинул кресло для Эстер и поклонился ей с уважением, которое она сочла насмешкой… пока поведение Кэмерона и его облик не убедили ее в ужасной правде.

Он придвинул еще одно кресло и уселся напротив. Пистолет, который был у него за поясом, он положил на стол, а второй направил в сторону двери.

Эстер смотрела на него. Она сама удивлялась собственному хладнокровию. Ее голос даже не дрогнул.

— Что вы здесь делаете, капитан Кэмерон?

— Неплохо, — заметил Джек с наводящей ужас улыбкой. — Этого я и ожидал от настоящей леди. Никаких оскорблений, ничего, что говорил мне ваш чертов муж.

Он помолчал, а затем продолжил, поморщившись.

— Я пришел убить его. Желательно у вас на глазах.

Джек упорно отводил взгляд от ее грузного тела.

Эстер поняла это в то самое мгновение, когда увидела пистолеты. Поэтому она была такой спокойной. Джек намеревается убить Тома, а она должна предотвратить убийство. Главное, это выбрать способ, как выразился бы Том. Она помнила его рассказы о фокусах и об отвлечении внимания. Что ж, она попытается отвлечь Джека… если сумеет.

— Как вы вошли?

— Еще лучше. Вы само спокойствие, моя дорогая. Большинство женщин на вашем месте уже бились бы в истерике. Ваш мерзавец-муж не заслуживает такого сокровища, как вы, Эстер.

Теперь Эстер понимала, что Кэмерон не насмехается над ней, что его обожание искренно, а не притворно. Она поежилась под его взглядом.

— Как вы прошли мимо Миллера и наружной охраны?

— А я не проходил, — усмехнулся Джек, восхищаясь собственной хитростью. — Я с обеда тут сижу. Тогда никто еще не искал взломщиков, а дом огромен. Я видел, как приходил этот чертов лизоблюд Рамси со своими прихлебателями, и видел, как они ушли. О, я был очень терпелив… и не зря.

— Почему вы хотите убить Тома? Я знаю, что он причинил вам боль, но вы говорили о нас ужасные вещи. Вы же его знали; вы должны были понимать, что он не простит обиды.

— О, моя дорогая, — дрожащим голосом произнес Кэмерон. — Если бы он не женился на вас, вероятно, я подарил бы ему жизнь… но теперь не могу. Мне невыносимо видеть этого подлого мошенника и знать, что вы делите с ним постель.

— Не может быть, капитан Кэмерон. Вы всегда считали меня дурнушкой и не скрывали этого.

— О Боже, Эстер, нет! Как я мог быть таким глупцом, и не видеть, какая вы жемчужина, какое сокровище! На балу вы меня очаровали. Больно и возмутительно видеть вас рядом с ним. А теперь, когда вы так… беспомощны… и больны… Он заслуживает смерти за то, что сделал с вами.

— Вы ошибаетесь, капитан Кэмерон. Он ничего мне не сделал. Я хочу этого ребенка не меньше, чем он. Если вы хотите убить Тома из-за ребенка, вам придется убить и меня.

Его лицо вновь исказилось.

— О, Эстер, конечно, я убью его, но вас и пальцем не трону. Я знаю, он растлил вас, но это дело прошлого. Он погубил меня, и я уверен, что именно он донес на меня О’Коннеллу. Он поймал Кая в Параматте, и Кай все ему рассказал.

Значит… причиной волнений все это время был Кэмерон. Эстер не ошибалась насчет Параматты. О, Том, почему ты не сказал сразу? Почему тащил этот груз в одиночку? Но ее взгляд, направленный на Джека, остался таким же холодным.

Джек даже не заметил, что сказанное ее задело. Он потряс головой.

— Говорят, он ничего от вас не скрывает. Какая чушь. Чтобы хитрый Том Дилхорн делился со своей женой… Вижу, обо мне он не рассказывал.