Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 96

– Не тот Осмунд Кеттлблэк, которого знаю я, – засмеялся Джейме.

Серсея охотно удушила бы брата. Пожалуй, надо будет приказать Лорасу, чтобы он дал Осмунду выбить себя из седла. Это снимет с глаз Томмена радужную пелену. Если посолить устрицу, она съежится, если посрамить рыцаря, с ним произойдет то же самое.

– Я выпишу тебе наставника из Дорна, – сказала она сыну. – Дорнийцы – лучшие турнирные бойцы во всем государстве.

– Нет, не лучшие, – уперся Томмен. – Не нужен мне никакой дорниец, хочу сира Лораса. Такова моя воля!

Джейме знай посмеивался. Видя, что помощи от него не дождешься, Серсея сердито шлепнула рукой по воде.

– Может, за Пейтом послать? Мне твоя воля не указ. Ты мой сын.

– Я еще и король. Маргери говорит, что короля все должны слушаться. Я хочу, чтобы завтра оседлали моего белого скакуна и чтобы сир Лорас поучил меня атаке с копьем. Еще хочу котенка и не хочу есть свеклу. – Король, завершив свою речь, скрестил руки на груди.

– Поди-ка сюда, Томмен, – сказала Серсея, не обращая внимания на смешки Джейме. Мальчик попятился. – Боишься? Король не должен знать, что такое страх. – Томмен подошел, опустив глаза, и она погладила его золотые кудри. – Король или нет, ты совсем еще мал. Пока ты не вырос, страной правлю я. Тебя будут учить, обещаю, но только не Лорас. У рыцарей Королевской Гвардии есть обязанности поважнее детских игр – спроси лорда-командующего. Не так ли, сир?

– О да, куда как важнее, – с улыбочкой молвил Джейме. – Объезжать городские стены, к примеру.

– А котенка-то мне можно взять? – со слезами в голосе спросил Томмен.

– Может быть – если выбросишь из головы кинтаны и копья. Обещаешь не заговаривать больше об этом?

Мальчик пошаркал ногами.

– Да.

– Вот и хорошо. А теперь беги, потому что я жду гостей.

В дверях Томмен задержался и заявил:

– Когда стану королем по-настоящему, не велю подавать свеклу к столу.

Джейме захлопнул за ним дверь обрубком руки.

– Не пойму что-то, ваше величество, – вы пьяны или умом скорбны?

Она снова хлопнула по воде, плеснув ему на ноги.

– Придержи язык, а не то...

– Не то что? Снова пошлешь меня объезжать городские стены? – Он сел, скрестив ноги. – Они в полном порядке. Я облазил каждый дюйм, осмотрел все семь ворот. На Железных заржавели петли, Королевские и Грязные следует заменить после ущерба, нанесенного им таранами Станниса. Сами стены крепки, как никогда, но ваше величество забывает, что наши друзья из Хайгардена находятся не вне, а внутри их.

– Ни о чем я не забываю. – Ей вспомнилась золотая монета с рукой на одной стороне и головой забытого короля на другой. Как попала она в тайник под ночным горшком какого-то бедолаги-тюремщика? Откуда у такого, как Рюген, старое золото Хайгардена?

– Я впервые слышу от тебя о новом мастере над оружием. Придется немало потрудиться, чтобы найти рыцаря лучше, чем Лорас Тирелл. Сир Лорас...

– Я знаю, что он такое, и не допущу его к своему сыну. Ты бы лучше напомнил ему о его обязанностях. – Вода в ее ванне совсем остыла.

– Он знает, в чем его долг, и лучшего копья...

– Ты был лучше, пока не лишился руки. И сир Барристан в молодости. И Эртур Дейн, и принц Рейегар. Не расхваливай мне этот цветочек. Он всего лишь нахальный юнец. – Ей надоели приставания Джейме. К ее лорду-отцу никто не смел приставать. Когда Тайвин Ланнистер говорил, его слушались. Когда говорит Серсея, все чувствуют себя вправе советовать ей, противоречить и даже отказывать. Потому лишь, что она женщина и не может сразиться с ними на мечах. Даже Роберта, безмозглого дурака, они уважали больше. Она не могла уже этого выносить, от Джейме в первую очередь. Надо избавиться от него как можно скорее. Когда-то она мечтала о том, что они будут править государством совместно, но на деле он стал для нее скорее помехой, нежели помощью.

Она поднялась из ванны.

– Когда мне понадобится ваш совет, я скажу вам об этом, сир. А сейчас оставьте меня, мне нужно одеться.

– Как же, как же. Мы ждем гостей к ужину. Что замышляете на сей раз? Я уже запутался в ваших интригах. – Его взгляд упал на мокрые золотые завитки под ее животом.

Он все еще хочет меня, решила Серсея.

– Горюешь о том, что потерял, братец?

Он поднял глаза.

– Я тоже люблю тебя, дорогая сестрица, и все же ты дура. Красивая золотая дура.

Это ее ужалило. Он говорил с ней куда нежнее там, в Зеленой Скале, в ту ночь, когда наградил ее Джоффом.

– Выйди вон. – Она повернулась к нему спиной, и он ушел, повозившись у двери со своей культей.

Пока Джаселина занималась приготовлениями к ужину, Доркас помогла королеве надеть новое платье. Полоски блестящего зеленого атласа чередовались с полосками черного бархата, лиф был отделан черным мирийским кружевом. Мирийские кружева стоят дорого, но королева должна быть ослепительной в любое время, а несколько ее старых платьев по вине нерадивых прачек сели и перестали на нее налезать. Высечь бы мерзавок за это, но Таэна уговорила ее проявить милосердие – добрых правителей, дескать, народ больше любит. Поэтому Серсея просто вычла стоимость платьев из их жалованья.

Доркас подала ей серебряное зеркальце. Хороша, подумала Серсея, улыбаясь своему отражению. До чего же приятно снять траур. Черное ужасно ее бледнит. Жаль, что леди Мерривезер не будет за ужином – с Таэной всегда так весело. У Серсеи не было такой задушевной подруги со времен Мелары Гетерспун, которая на поверку оказалась жадной маленькой интриганкой, возомнившей о себе не по чину. Не надо, впрочем, думать плохо о мертвых. Благодаря ей Серсея научилась не доверять никому, кроме Джейме.

Когда она вошла в горницу, гости успели уже хорошо приложиться к наливке. Леди Фалиса не только похожа на рыбу, но и пьет, как она, подумала королева, бросив взгляд на опустевший до половины штоф.

– Милая Фалиса, – воскликнула Серсея, поцеловав гостью в щеку, – и славный сир Бальман. Меня крайне огорчило известие о вашей дорогой матушке. Как дела у леди Танды?

– Как вы добры, ваше величество. – Казалось, что Фалиса вот-вот заплачет. – Мейстер Френкен говорит, что при падении она раздробила себе бедро. Он сделал что мог – остается только молиться...

Молитесь сколько хотите – все равно она умрет еще до новой луны. Женщины в возрасте Танды Стокворт не выживают после перелома бедра.

– Я буду молиться за нее вместе с вами, – сказала Серсея. – Лорд Квиберн сказал мне, что леди Танду сбросила лошадь?

– Ее подпруга лопнула во время езды, – сказал Бальман Берч. – Конюх не заметил, что ремень истерся, и наказан за это.

– Надеюсь, что строго. – Королева села и жестом предложила своим гостям сделать то же самое. – Еще наливки, Фалиса? Мне помнится, вы ее любите.

– Как мило, что ваше величество помнит об этом. Запомнить нетрудно. Чудо, что она еще не льется из тебя сдругого конца, по словам Джейме.

– Как вы доехали?

– Плохо, – пожаловалась Фалиса. – Почти все время шел дождь. Мы думали заночевать в Росби, но воспитанник лорда Джайлса отказал нам в гостеприимстве. Попомните мое слово: когда Джайлс умрет, этот простолюдин сбежит с его золотом. Возможно, он даже земли и лордство попытается захватить, хотя Росби после кончины Джайлса должен отойти к нам. Моя леди-мать приходится теткой его второй жене и троюродной сестрой самому Джайлсу.

Что у вас на гербе, миледи, – ягненок или загребущая обезьяна?

– Лорд Джайлс собирается умереть с тех пор, как я его знаю, однако он все еще здесь и, надеюсь, останется с нами на долгие годы. Думаю, мы все сойдем в могилу под его кашель, – улыбнулась Серсея.

– Скорее всего, – согласился сир Бальман. – Но нас, ваше величество, огорчил не только приемыш Росби. На дороге мы видели грязных мужиков с кожаными щитами и с топорами. У многих на кафтанах нашиты священные семиконечные звезды, но вид у них самый злодейский.