Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 9

Гвен помогла ему отцепить ботинки от платформы, отряхнуть одежду и волосы от сырого песка и мха. Потом она села рядом с ним и улыбнулась. Дерк улыбнулся в ответ и поцеловал ее.

Вернее, попытался поцеловать. В тот момент, когда он положил руку ей на плечо, она отстранилась. Дерк опомнился, его руки опустились, лицо омрачилось.

— Прости, — пробормотал он и, отвернувшись, стал смотреть на озеро. Вода была маслянисто-зеленая, кое-где виднелись островки фиолетовых водорослей. Все вокруг замерло без движения. Только еле заметные крошечные насекомые скользили по поверхности мелкой воды у берега. В лесу было темнее, чем в городе, так как горы все еще закрывали большую часть диска Толстого Черта.

Гвен коснулась его плеча.

— Нет, это ты меня прости, — тихо сказала она. — Я тоже забылась. Все было почти как на Авалоне.

Он посмотрел на нее и заставил себя улыбнуться.

— Да, почти как там. Мне не хватает тебя, Гвен. Несмотря ни на что. Может быть, мне не следует об этом говорить?

— Может быть, — ответила Гвен. Она избегала его взгляда и, отвернувшись от него, смотрела на другой берег озера, подернутый туманной дымкой. Она долго сидела неподвижно, глядя вдаль, лишь только раз зябко передернула плечами. Дерк смотрел, как ее одежда медленно меняет цвет, становится пятнисто-зеленой, как земля.

Наконец он неуверенно протянул к ней руку. Гвен оттолкнула ее.

— Не надо, — сказала она.

Дерк вздохнул, набрал горсть песка. Потом он стал задумчиво наблюдать, как песок утекает сквозь пальцы.

— Гвен, — нерешительно начал он. — Джинни, я не знаю…

Гвен посмотрела на него и нахмурилась.

— Это не мое имя, Дерк. И никогда не было моим. Кроме тебя, меня так никто никогда не называл.

Он обиженно поморщился.

— Ну и что?

— А то, что Джинни — не я.

— Никто никогда… — пробормотал он. — Там, на Авалоне, мне пришло в голову имя, которое подходило тебе, и я назвал тебя так. Думал, что тебе оно нравилось.

Она покачала головой.

— Только сначала. Ты не понимаешь. Ты никогда не поймешь. Со временем это имя стало значить больше, чем вначале, Дерк. Чем дальше, тем больше, и все, с чем оно было связано, стало мне неприятно. Я же пыталась тебе это объяснить. Но тогда я была молода, почти ребенок, и, наверное, не нашла нужных слов.

— А теперь? — В его голосе прорезались нотки злости. — Теперь ты знаешь нужные слова, Гвен?

— Да, для тебя, Дерк. И даже больше, чем нужно. — Она улыбнулась ей одной известной шутке и тряхнула головой так, что волосы взметнулись вверх. — Послушай, имена, которыми мы называем друг друга, имеют очень большое значение. Они могут выражать отношения. Вот, например, Джаан. У людей их рода длинные имена из многих слов, потому что они отражают те роли, которые играет человек. Он может быть Джааном Викари для вулфхеймского друга на Авалоне, Высокородным Айронджейдом для членов Совета Сообщества, просто Ривом для почитателя, Вулфом для соратников на Великой Войне, и может быть еще кем-то в постели, иметь интимное имя. И все имена справедливы, потому что они все — он. Я понимаю это. Некоторые имена мне нравятся больше других, например, Джаан мне нравится больше, чем Вулф или Высокородный Айронджейд, но они все подходят ему. Кавалаанцы верят, что человек — это сумма всех его имен, и у них имена значат очень много. На других планетах тоже, но кавалаанцы знают в этом толк больше других. Вещь без имени не существует. Если она существует, она должна быть названа. И наоборот, если дать имя вещи, то где-нибудь, на каком-нибудь уровне она появится, будет существовать. Это еще одно кавалаанское представление. Ты понимаешь, о чем я говорю, Дерк?

— Нет.

Она рассмеялась.

— У тебя, как всегда, неразбериха в голове. Слушай, когда Джаан прибыл на Авалон, он был Джаантони Айронджейд Викари. Так звучало его полное имя. Самыми важными были первые два имени: Джаантони — его имя по рождению, Айронджейд — название его рода и сородичей. Викари — приобретенное имя, которое берут по достижении совершеннолетия. Это делают все кавалаанцы. Обычно берут имена уважаемых сородичей, известных героев мифов или своих любимых героев из истории. Таким образом сохранились многие фамилии Старой Земли. Считается, что если юноша берет имя героя, то он приобретает какие-то его качества. И на Верхнем Кавалаане, похоже, эта идея имеет основания.

— Выбранное Джааном имя — Викари — немного необычно. На языке Старой Земли оно означает: «дай мне руку», но в его случае оно имеет другой смысл. Мне рассказывали, что Джаан был странным ребенком: мечтательным, подвластным настроениям, слишком много размышлявшим. В раннем детстве он любил слушать песни и сказки эйн-кети, что считалось неподходящим занятием для кавалаанского мальчика. Эйн-кети — женщины, назначение которых — рожать детей. Пожизненные матери рода. Считается, что нормальный ребенок не должен проводить с ними времени больше, чем необходимо. Когда Джаан подрос, он стал предпочитать одиночество, любил исследовать пещеры и заброшенные шахты, старался держаться подальше от родовых братьев. Я говорю это без осуждения. Он был постоянным объектом нападок со стороны сверстников до встречи с Гарсом, который стал его защитником на долгие годы, хотя был гораздо младше его. Со временем положение изменилось. Достигнув возраста, когда его могли вызвать на дуэль чести, Джаан стал интересоваться оружием и очень скоро научился им искусно пользоваться. Он вообще очень способный человек, схватывает все на лету и запоминает намертво, даже лучше, чем Гарс. У Гарса больше развита интуиция, чем разум.

— Как бы там ни было, когда пришло время выбирать имя, у него было два героя, имена которых он не посмел назвать сородичам. Они не были айронджейдами и, что еще хуже, прослыли злодеями в кавалаанской истории, их гениальные деяния были забыты потомками, а затем преданы хуле. Поэтому Джаан соединил части их имен, и получилось слово, звучащее, как фамилия Старой Земли. А сородичи, ничего не подозревая, утвердили это имя. Ведь оно было всего-навсего приобретенным, менее важным для определения личности.

Она нахмурилась.

— Всю эту историю я рассказываю тебе для того, чтобы объяснить одну вещь. Когда Джаантони Айронджейд Викари прибыл на Авалон, он был Джаантони Айронджейдом. Только на Авалоне людей принято называть по фамилии, последним словом имени. Академия зарегистрировала его под фамилией Викари, и преподаватели называли его Викари. С этим именем ему пришлось жить два года. Постепенно он стал превращаться в Джаана Викари, будучи одновременно Джаантони Айронджейдом. Думаю, что ему это нравилось. С тех пор он всегда старался оставаться Джааном Викари, хотя это довольно трудно после того, как мы вернулись на Верхний Кавалаан. Для кавалаанцев он всегда был Джаантони.

— А откуда взялись все остальные имена? — спросил Дерк помимо своей воли. Рассказ Гвен проливал новый свет на кое-что из того, что он услышал утром от Джаана Викари.

— Когда мы поженились, он вернулся со мной в Сообщество Айронджейд и стал членом элиты, автоматически войдя в Верховный Совет. Это добавило к его имени слово «Высокородный» и дало право иметь частную собственность, независимую от рода, приносить священные жертвы богам и руководить своими кетами, родовыми братьями, в войнах. Таким образом он получил военное имя, своего рода звание, и религиозное имя. Когда-то эти имена были очень важны, но теперь они просто дань традиции.

— Ясно, — сказал Дерк, хотя и не понял всего. — Значит, кавалаанцам выгодно вступать в брак?

— Очень, — согласилась Гвен, снова становясь серьезной. — Когда на Авалоне Джаана стали называть Викари, он изменился. Он стал Викари, как бы гибридом своих кумиров, которые всю жизнь боролись с кавалаанскими предрассудками. Вот что могут делать имена, Дерк. Поэтому и у нас с тобой ничего не получилось. Я очень любила тебя. Да, я любила тебя, а ты любил Джинни.

— Ты была Джинни!

— И да, и нет. Для тебя я была Джинни, Гвиневера. Ты говорил это, повторяя снова и снова. Ты называл меня этими именами так же часто, как и Гвен, и ты был прав. Это были твои имена для меня. Не спорю, они мне нравились. Что я знала об именах? Джинни — довольно милое имя, а Гвиневера