Сладкая месть - Мартин Кэт. Страница 46

Он же своими глазами видел, как она направила на него пистолет, видел серебристый отблеск ствола перед тем, как раздался выстрел. Он все еще живо ощущал липкую кровь на пальцах и непереносимое жжение от пули.

Боль в спине постоянно напоминала об этом, и все же…

Как безумный загоняя себя работой от рассвета до заката, Рейн ел у себя в кабинете или брал завернутую в скатерть еду с собой. Он почти восстановил свой вес, тяжелая работа укрепила мускулы, а часы, проведенные на солнце, придали его коже южную смуглость.

К концу недели последнее поле будет расчищено и вскопано, но корабль с саженцами кофе еще не прибыл. Его ждали в понедельник.

Сидя за письменным столом, Рейн взглянул на часы. Близилась полночь, а сна не было ни в одном глазу. Он закрыл бюро и налил себе еще один стакан бренди, привезенного из города вместе с остальными припасами.

Но Рейн по-прежнему чувствовал себя слишком трезвым, к тому же всего мгновение назад он слышал, как на лестнице Джоселин разговаривала с Дульцет, весело откликаясь на какие-то слова экономки. Женщины долго не ложились спать — шили новые вещи для детей; эту работу им никто не поручал, но она доставляла им радость.

Он видел Джоселин своим мысленным взором. Видение в белой кружевной ночной рубашке, которую она надела для него в ту ночь, когда он лишил ее девственности, отблеск ее волос цвета воронова крыла в мягком свете лампы. Ее кожа была цвета слоновой кости и такая нежная. Джо шла ему навстречу с улыбкой, откликаясь на его желания, усыпив его бдительность настолько, что он поверил в силу ее желания.

Рейн посмеялся над горькой иронией судьбы, уверенный, что уж это-то было правдой. Ее тело предало ее так же, как она предала его. Он вспомнил о поцелуе в ее комнате. Она желала его. Он не сомневался, что она отдалась бы ему.

Рейн отодвинул стакан и встал. Если он будет сидеть здесь и думать, от этого станет только хуже. Вместо этого он, слегка шатаясь, вышел из-за стола и подошел к двери, ведущей в холл. Несколько часов назад он уже развязал галстук, теперь же Рейн сорвал его с шеи и начал расстегивать рубашку. К лестнице он подошел уже обнаженным до пояса.

Он бы отправился в свою комнату, если бы не услышал шорохов и не увидел света из-под двери спальни Джоселин. Как бы то ни было, мягкий желтоватый свет влек его, и рука сама собой потянулась к двери. Он распахнул ее и вошел в комнату.

Джоселин оторвала взгляд от книги, при виде виконта ее глаза расширились. Она захлопнула книгу, положила ее на маленький столик рядом с собой и медленно поднялась.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, когда он вошел.

На ней не было той белой кружевной ночной рубашки, но Рейн не был разочарован. После того, как он увидел ее в ночном саду, ее простая белая сорочка казалась еще более соблазнительной.

— Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — услышал Рейн собственный голос. — Не думаю, дорогая, что ты не догадываешься.

Он наткнулся на стул и жестоко выругался.

— Ты пьян, — она посмотрела на его расстегнутую рубашку. — Уходи.

Он невесело рассмеялся.

— Почему? Ни один из нас этого не хочет.

Джоселин напряглась, но Рейн заметил, что сказал правду. Это подтверждало учащенное биение ее пульса и то, как она невольно облизнула губы.

— Ты ошибаешься. Это моя комната. Тебе здесь не место. Тебе никогда не будет в ней места.

Его темные брови изогнулись.

— Ты уверена? Давай проверим.

Но она только отступила еще дальше.

— Ты плохо соображаешь. Если ты попытаешься ко мне приблизиться, я буду сопротивляться, мы разбудим весь дом. Ты этого добиваешься?

— Дорогая Джо, я добиваюсь, чтобы ты сняла свою ночную рубашку и забралась в эту постель. Я хочу, чтобы ты раздвинула ноги и приняла меня с той же нежной страстью, с какой принимала прежде.

Он заметил гнев в ее глазах. Он хотел ее рассердить. Он пришел сюда ради этого — и ради еще большего.

— Я сказала — уходи.

Она схватила книгу и кинула в него. Но попала в кровать, и книга упала на пол, никому не причинив вреда.

Рейн только усмехнулся.

— Мне всегда нравился твой темперамент, Джо. Думаю, благодаря ему ты и бываешь такой страстной в постели.

Он направился к ней, опьянение немного рассеялось, уступая место растущему жару желания. Его член уже напрягся и болел, выпирая из штанов.

Джо вывернулась из его рук, схватила фарфоровый кувшин и обрушила его ему на голову. В последний момент виконт увернулся и осколки рассыпались по полу.

Рейн холодно улыбнулся.

— Тебе бы стоило потренироваться, золотко. Он рванулся вправо, Джо — влево, обежала его и кинулась к двери. Неудобная сорочка цеплялась за ее стройные ноги, не давая разбежаться, и в два прыжка он нагнал ее.

— Пусти меня! — она попыталась освободиться, но его захват был крепким.

— У тебя есть характер, дорогая, мне это нравится. Но у меня есть кое-что, чего ты хочешь, и я прослежу, чтобы ты это получила.

— Нет.

Она упрямо покачала головой, встряхивая блестящими черными волосами, в то время как ее глаза пристально смотрели ему в лицо. Она впервые выглядела испуганной, и у него внутри все сжалось.

— Боишься? Не стоит. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я только хочу, чтобы ты согрела мою постель.

— Нет, черт побери!

Когда Джоселин попыталась вывернуться, Рейн схватил подол ее рубашки и разорвал ее до талии. С широко открытыми от ужаса глазами Джоселин отпрянула, прикрываясь остатками ткани.

Рейн перевел взгляд с ее лица на золотую цепочку, которая случайно попала ему в руку. Замочек сломался, цепочка болталась у него на ладони, но медальон остался цел — это была элегантно выполненная эмалью пастораль, украшенная сверкавшими в облаках бриллиантами.

Если прежде он разрывался между гневом и желанием, то теперь он целиком отдался ненависти.

— Что это, дорогая? — насмешливо поинтересовался Рейн, провоцируя ее. — Талисман? Или, может быть, трофей? Напоминание о том, как замечательно ты меня надула?

Джоселин всхлипнула, когда он швырнул медальон о стену. Украшение со стуком упало на пол, и Джо застонала, словно от боли. Ослепленный бешенством, Рейн в два шага приблизился к ней и схватил прежде, чем она успела убежать.

— Ты — моя должница. И я добьюсь того, что ты заплатишь.

— Пусти меня!

Но он не собирался этого делать. Он то ли отнес, то ли отволок ее на кровать и бросил на перину.

— У тебя есть трофей. А теперь я заберу свой, — прижимая ее своим телом, он сорвал остатки рубашки с ее плеч, обнажив ее тело. Джоселин затихла. Он посмотрел в ее голубые глаза, увидел в них гнев, который она не считала нужным скрывать — и что-то еще.

В ее лице читалась боль, тоска и горькое отчаяние. Словно какая-то последняя драгоценная надежда была отнята у нее вместе с одеждой. Он не мог вынести этого взгляда, не мог поверить, что унизился до такого.

Господи — он же не дикарь!

Он выпустил ее руки, он не двинулся с места, просто смотрел в эти голубые озера и мечтал, чтобы в них загорелась любовь и радость, в которые он когда-то верил.

— Почему, Джо? — спросил он хриплым от боли голосом. — Почему?

Она встретила его взгляд своими затуманенными от слез глазами. Тогда он опустил голову, касаясь ее губ самым нежным из поцелуев. Его язык скользнул по ее губе, и он почувствовал, как Джо задрожала. Он испробует ее сладость последний раз и уйдет, поклялся он себе.

Стараясь быть максимально нежным, он коснулся своими губами ее губ и почувствовал, как они слегла округлились. Еще мгновение, всего одно мгновение, говорил он себе, в последний раз.

Пряди блестящих черных волос скользнули по его пальцам, и он дрожащей рукой откинул их с ее щек. Он собирался встать и уйти. Но вместо этого он позволил ее пальцам погрузиться в свои волосы, привлекая его все ближе, почувствовал, как раздвинулись ее губы, как несмело коснулся его рта ее язык.

Ее тело под ним изогнулось, ее маленькие острые груди прижались к нему. Она пахла горячими ягодами. Ее кожа была нежнее орхидеи.