Нефритовые четки - Акунин Борис. Страница 126

Я с удовольствием послушал бы его еще, но тут встрял хозяин замка (я уже писал, что лицом он ужасно похож на рисовую лепешку, а голос у него писклявый, как у кошки):

– У Арсена Люпена тоже есть собственный писатель, мсье Леблан. Я бы таких писателей в тюрьму сажал! Если знаешь, где скрывается преступник, обязан сообщить в полицию!

– Холмс блестяще владеет смертоносной японской борьбой барицу, – сообщил мне Уотсон-сенсей. – Вам, мистер Сибата, она, конечно же, известна.

Нет, о смертоносной борьбе барицу мне слышать не доводилось, я даже не могу себе представить, какими иероглифами может писаться такое слово. Как мне показалось, слова доктора не доставили удовольствия его старшему другу – во всяком случае, тот поморщился.

– Арсен Люпен тоже знает какое-то хитрое восточное джицу, – опять вставил Дэзу-сан (у этого человека слишком длинная фамилия, чтоб каждый раз писать ее полностью). – Он хвастается, что может в одиночку поколотить троих. Мистер Фандорин, я только по дороге сюда узнал, что вы, оказывается, не американец, а русский. Арсен Люпен тоже бывал в России, У нас в газетах писали, как он украл миллион из кассы государственного Казначейства. Должно быть, в Петербурге до сих пор об этом говорят?

– Забыли, – сказал господин. – В России из Казначейства воруют и не по стольку. Мистер Холмс, я хотел вас расспросить о преступной организации профессора Мориарти. В записках доктора Уотсона о ней говорится слишком скупо, а меня очень занимает проблема к-криминальных сообществ.

– Я выполнял инструкции Холмса. – Уотсон-сенсей погладил усы. – Он не позволил вдаваться в подробности.

Английский детектив наклонил голову.

– Расскажу все, что знаю. После того как мы закончим это маленькое разбирательство. А я, в свою очередь, желал бы узнать детали истории доктора Линда. Правда ли, что это был истинный гений перевоплощения?

– О да.

– Любопытно. Я и сам имею некоторые основания гордиться своими талантами в этой области, – самодовольно сказал Холмс.

Я спрятал улыбку. Знал бы он, перед кем хвастает!

Дэзу-сан тоскливо протянул:

– Люпен тоже мастер камуфляжа. Про него говорят, что он может запросто менять возраст, походку, голос. Даже рост!

Есть хорошая русская пословица: «Кто о чем, а вшивый о бане». Это как раз про нашего хозяина, который ни о ком кроме Люпена думать не способен. Беднягу, конечно, можно понять, но он начинал мне надоедать – мешал внимать беседе умных людей.

– Это не самое сложное, – вежливо ответил господин. – Линд мог с легкостью менять пол. Я на такое никогда не отваживался.

– Видели бы вы меня в амплуа старухи! – воскликнул Холмс и расхохотался.

Во рту у него была изогнутая курительная трубка, и когда он издал лающие звуки «ха-ха-ха», с губ один за другим сорвались маленькие клочки дыма.

Хозяин открыл рот – наверное, опять хотел сказать что-то про своего Люпена, но в этот миг (Уотсон-сенсей объяснил мне, что это очень важное выражение: «но в этот миг») зазвонил телефон, стоящий у стены на столике.

Дэзу-сан вскочил, опрокинув бокал с вином, и кинулся к аппарату.

Мой французский, к сожалению, нехорош, и я не понял, что говорил в трубку Дэзу-сан. Правда, он больше слушал и восклицал: «мерд, мерд!» – вероятно, что-то вроде нашего «хай».

Закончив разговор, он взволнованно сказал:

– Это Боско! Вы ошиблись, господа. Люпен все-таки позвонил! Он все знает! Просил кланяться мсье Холмсу и мсье Фандорину! Сказал, что он на меня не в претензии, ведь условия игры не запрещают мне прибегнуть к помощи частных детективов. Но требование остается прежним: к половине двенадцатого вы должны покинуть дом. Еще он сказал, что рад случаю скрестить шпаги с такими противниками.

Холмс поднялся.

– Соедините меня с управляющим. Я должен задать ему несколько вопросов.

– Сейчас! Это всего один поворот ручки.

Дэзу-сан покрутил ручку. Дунул в трубку. Еще раз покрутил. Еще дунул. Повторил слово «мерд!», очень громко.

– Прервалась связь… К сожалению, это бывает. Ничего! Я сбегаю, приведу Боско сюда, и вы сможете задать ему свои вопросы.

Наклонившись, он побежал к двери – неуклюжие ноги еле за ним поспевали.

Дождавшись, пока хозяин удалится, доктор Уотсон с возмущением сказал:

– Типично французская бравада! Какой наглец этот Люпен!

На это Шерлок Холмс сказал… Нет, я вспомнил, что во время очередной беседы по поводу писательского мастерства сенсей научил меня не писать все время: «сказал, сказал». Надо использовать синонимы: «молвил», «проговорил», «произнес», а еще лучше выразительные глаголы вроде «вскричал», «простонал» или «прокряхтел».

Итак, Шерлок Холмс молвил:

– Это называется «гасконада» – озорной вызов. У французов все делается для эффекта, все напоказ. Что вы думаете про этого новоявленного Робин Гуда, мистер Фандорин?

Господин покривился:

– Меня с души воротит от этого мерзавца. Он кичится тем, что никогда не совершает убийств. А по-моему, лучше уж честный г-головорез, чем гнусный шантажист, наживающийся на чужой беде.

Я энергично кивнул в знак полного одобрения этой точки зрения.

– Совершенно согласен, – присоединился к нашему мнению английский сыщик. – Давайте не просто найдем тайник с бомбой, но еще и засадим мсье Люпена за решетку, где ему самое место.

– Но я бы очень хотел, чтобы предварительно он оказал сопротивление, – мечтательно протянул Фандорин-доно. – Посмотрим, насколько хорошо усвоил он уроки дзюдзюцу.

У моего господина что ни слово, то золото.

В этот миг (еще можно сказать «в это самое мгновение – тоже неплохо) из коридора донеслись шаги, и в столовую вошел смуглый мужчина с подкрученными, как у Оды Нобунаги, усами и пышной прической. По ней я тотчас догадался, что это и есть управляющий. Давеча мы видели его силуэт в окне конюшни.

Он прерывисто дышал – должно быть, очень к нам торопился. Поздоровавшись, он обвел нас взволнованным взглядом, и я почтительно ему поклонился, потому что знал: этот Боско повел себя, как подобает верному вассалу – зная о бомбе, не бросил господина в беде.

– Мсье совсем запыхался. Я дал ему воды. Он придет, как только отдышится. А мне велено поспешить сюда и ответить на ваши вопросы, – очень быстро проговорил он на французском.

Холмс переводил все сказанное доктору, я старался не пропустить ни слова. Господин же шепнул мне по-русски, что в речи Боско чувствуется итальянский акцент. Итальянцы считаются отличными слугами, их охотно нанимают на работу в лучшие дома Франции.

К тому, что нам уже было известно от Дэзу-сан, Боско добавил, что голос у знаменитого преступника звучный и наглый. Сразу после окончания разговора итальянец связался со станцией и спросил, откуда звонили, но телефонистка ответила, что вызов через коммутатор не проходил. Очевидно, Люпен каким-то образом сумел подключиться к линии напрямую.

– Как видите, я все же был не совсем неправ, – заметил Шерлок Холмс. – Полицейский инспектор на телефонном узле ничем бы не смог нам помочь.

Когда управляющему задавали очередной вопрос, он отвечал коротко и очень быстро. Мне показалось, что ему не терпится поскорее уйти отсюда. Дважды, когда возникала пауза, он спрашивал, можно ли ему уже вернуться в конюшню. На лбу у него блестели капельки пота, глаза беспокойно перемещались с предмета на предмет, и я вдруг догадался, что он просто-напросто боится, не взорвется ли бомба раньше времени. Мое уважение к этому человеку сразу поуменьшилось.

Внезапно господин спросил его совсем про другое.

– Я заметил, что на всех окнах первого этажа установлены ставни, снаружи запирающиеся на замок. Где ключи?

Боско заморгал, явно не понимая, чем вызван вопрос.

– Ключ один, потому что все замки одинаковые. Вот этот.

Он выбрал в связке, что висела у него на поясе, один ключ и показал.

– А остальные от чего?