Мои красные туфли - Меррил Лиана. Страница 3

– Зато у меня есть. – Дана усмехнулась. – Так в чем же загвоздка, милочка? В том, что он видел тебя… пардон, обнаженной?

– Ну, знаешь… – Карли помолчала и неожиданно вздрогнула. – Я даже не подумала об этом.

– Могу успокоить. Как только твое малюсенькое платьице намокло, все сразу же увидели тебя голой, так что переживать не стоит.

– Нет, – пробормотала Карли. – Не может быть.

– Поверь, уж я точно знаю…

– Тогда убей меня сию же минуту… – Карли не сомневалась, что не входила в десятку наиболее ценимых Эваном женщин, а возможно, не попала даже и в первый миллион, однако ей вовсе не хотелось попасть в число тех особ, которые казались ему странными и эксцентричными.

– Не переживай, он всего лишь один из множества парней, – попыталась успокоить подругу Дана. – А кроме того, мне почему-то кажется, что он считает тебя очень даже хорошенькой.

– Нет, он вовсе не один из множества. Он – парень, который, судя по всему, считает меня хорошенькой, но при этом тупой, а к тому же избалованной и ни на что не годной, как испорченная комнатная собачонка.

– Эй! – возмутилась Дана. – Поосторожнее в присутствии избалованной, ни на что не годной, испорченной комнатной собачонки!

– Извини, детка, не хотела тебя обидеть. – Карли дружески погладила таксу. – Каждый раз, когда мы с Эваном встречаемся, он начинает дразнить меня за глупые рекламные ролики. А уж мультфильмы! Я, видишь ли, загрязняю мозги американских детей и подростков, и ничего больше! Среди семи смертных грехов я занимаю место где-то между праздностью и обжорством.

– Нет уж, скорее, между похотью и обжорством, – уточнила Дана.

– Он просто ненавидит меня.

– Да уж-ж-ж, – протянула Дана, скорчив насмешливую гримасу. – А тебе не кажется, что ты принимаешь все это слишком близко к сердцу? Он не готов оценить по достоинству твою работу? Ну и ладно! Посмотри на меня – сижу, пишу сценарии для комедий положений, один за другим, и давно привыкла к тому, что люди считают мою работу полной ерундой. Так что не переживай.

– Не могу не переживать! – Карли в отчаянии заломила руки. – Ведь он-то создает серьезные, умные документальные фильмы, а я мастерю рекламу всякой никому не нужной ерунды. Он работает ради дела, ради искусства. Я же – просто ради денег. Вот и получается, что он герой, а я ничтожество.

– Ну и что же? Неужели из-за этого стоит убиваться? Зато он не сумеет озвучить твои роли. Ты гоняешь на шикарной спортивной машине – можно сказать, секс на колесах, – а он ползает на какой-то развалюхе. Ты никому ничего не должна, кроме как кредит за дом, а он до сих пор расплачивается за диплом сноба из университета для избалованных деток. Так что плевать нам на то, что он подумает. Сопляк, ничтожество, и больше ничего.

Карли одарила подругу благодарным взглядом и даже улыбнулась в знак признательности:

– Что и говорить, умеешь поддержать в трудную минуту. Дана в ответ тоже улыбнулась:

– Всегда к твоим услугам, малышка. Твой сопляк – мой сопляк. Непременно найду тебе номер его телефона.

Карли аккуратно поставила «ауди» в гараж, спрятанный за маленьким домом в Студио-Сити, где Карли проживала совместно с котом по имени Один. Этот белый с голубой отделкой особнячок в стиле дома на ранчо ничем не отличался от остальных, выстроившихся в ряд вдоль тенистой улицы. Но так было в сороковых, когда на улице селились рабочие киностудий, идущих в гору, и монтировщики декораций. Несколько десятилетий спустя здесь тоже жил киношный люд, однако теперь уже это были разного рода чиновники и высокооплачиваемый творческий персонал. Разумеется, дома отражали все особенности своих хозяев.

Везде, где только возможно, прилагались усилия к превращению простых надежных послевоенных придорожных домов в мини-поместья. Участки в половину и даже четверть акра не мешали гордым домовладельцам пристраивать с тыльной стороны разного рода архитектурные излишества – насколько позволяли законы планировки и застройки. Самые решительные собственники прощались со старым домом, а на его месте возводили нечто новое, поражающее буйством фантазии и изобретательности. Дом Карли принадлежал к тем немногим, которые не претерпели никаких изменений. По меркам Лос-Анджелеса, где историю берут взаймы у восточного побережья, ее дом казался почти уникально старым.

– Мр-р-р?

Карли заперла кухонную дверь, через которую вошла, бросила кошелек на стол и нежно обняла родного представителя семейства кошачьих весом в двадцать с лишним фунтов.

– Привет, Один! Как сегодня настроение у моего нордического бога? Проголодался?

Кот выразил дружеское расположение мурлыканьем, больше похожим на рокот мотора дорогой немецкой машины.

Карли открыла ближайшую к раковине дверцу стенного шкафчика, в котором хранила кошачьи деликатесы.

– Так-так… имеются коричневые кубики, розовые кубики и оранжевые кубики. – Она спустила кота на пол, и тот шлепнулся с весьма ощутимым глухим ударом – стекла в буфете зазвенели.

Один продолжал признательно мурлыкать и тереться о ноги хозяйки. Однако ему предстояло отведать тот сорт корма, к которому он не испытывал острой и безусловной страсти.

Кухня выглядела совсем небольшой, особенно по современным стандартам, но зато все шкафчики и полки в ней были сделаны из натуральной сосны, даже с симпатичными сучочками, а полы жизнерадостно желтели яркой плиткой. Холодильник, кухонный комбайн и посудомоечная машина гордо сияли новизной, но при этом огромная белая газовая плита словно только что сбежала из кухни Донны Рид. Широкое двустворчатое окно радовало вишневыми ситцевыми шторками и позволяло во время кухонных таинств время от времени проверять, что происходит на улице.

Как правило, обедала Карли за восьмиугольным столом здесь же, в кухне. Один неизменно присутствовал при трапезе, свернувшись клубком на одном из четырех стульев. Стол и стулья были выкрашены белой, словно яичная скорлупа, краской, как и буфет, в котором торжественно красовалась коллекция сине-белого фарфора. Впрочем, она спокойно уживалась со всякого рода корреспонденцией и стопкой «Нью-Йорк тайме» недельной давности. Подписка на газету была подарком от отца-журналиста: он считал, что Лос-Анджелес не может похвастаться своим приличным изданием. Карли регулярно пыталась бросить вызов очередному кроссворду, но с позором сдавалась и откладывала номер. Правда, время от времени удавалось осилить тот, который печатался в телевизионной программе. Во всяком случае, это позволяло чувствовать себя почти кандидатом в президенты.

Карли изо всех сил тянула время, пытаясь как можно дальше отодвинуть ту минуту, когда придется звонить Эвану. Лучший способ для этого – скармливать коту по одному кубику корма. Но в конце концов корм закончился и страшный момент все-таки наступил.

Глава 2

Непослушные пальцы набрали верный номер лишь с третьего раза.

– Маклиш слушает, – коротко, по-деловому ответил знакомый голос.

Реплика Карли оказалась менее впечатляющей. Ей удалось лишь пискнуть, издать какой-то странный, достойный только мультфильма звук. Зато он полностью выражал чувства героини – ужас и растерянность. Почему-то Карли казалось, что придется иметь дело с автоответчиком, а вовсе не с реальным человеком. Совершенно тупое, безмозглое предположение, основанное лишь на том, что ей этого очень хотелось.

– Привет, Эван! Это Карли Бек, – готовилась жизнерадостно обратиться к дружелюбно настроенному аппарату Карли. – Я вот подумала, что, может быть, тебе известно, куда могли подеваться мои туфли? Красные, на шпильке. Скорее всего я куда-то их засунула на вечеринке в доме Даны. Если что-нибудь знаешь, то позвони, пожалуйста, мне или Дане. Спасибо!

Это был план «А». Простое и беззаботное телефонное сообщение, не оставляющее получателю иного выбора, кроме как позвонить Дане: ведь собственный номер она вовсе не собиралась сообщать. Скажете, хитро? Конечно. Трусливо? Вне всякого сомнения. Умно? Вряд ли, потому что слишком прямолинейно.