Великий лес - Ненацки Збигнев. Страница 48

Глава двенадцатая

Сожженные мосты

В то самое время, когда реактивный самолет вознесся на такую высоту, что над дверями пассажирского салона погасло световое табло с надписью, запрещающей курение, и Кристофер Баллоу вытащил из кармана плоский золотой портсигар, лесничий Кароль Стемборек остановил «харлей» на просеке возле делянки. Потом он, вдруг сгорбившись, словно бы у него разболелся желудок, побежал к единственному подвязанному к колышку саженцу. Осторожно коснулся иголок лиственницы и увидел, как они осыпаются на землю. С тихим треском сухого дерева в пальцах Стемборека сломалась и веточка саженца. У него не могло больше оставаться сомнений – единственная уцелевшая на его делянке лиственница тоже уже была мертва. Стемборек упал на колени, закрыл лицо руками и хотел пронзительно закричать, но только застонал. Случилось самое плохое: лес не принял его жертвы – лжесвидетельства против Хорста Соботы. Лес не хотел полюбить Стемборека, хотя он так глубоко признал законы леса, что даже стал плохим человеком: привел Кожушника, чтобы тот построил лесопилку в овраге возле дома Хорста Соботы, а потом выступил со лжесвидетельством против ближнего. Но появился этот странный человек с холодными глазами, человек-волк, как называли его лесные рабочие, и правда вышла наружу. А у Стемборека засохла последняя лиственница. Вчера лесник Вздренга рассказал Стембореку, что охотинспектор вдруг исчез из леса так же таинственно, как появился, оставив в конюшне Соботы свою буланую кобылу, седло и хлыст. Но в Стембореке, однако, не ожила надежда, что снова каким-нибудь нехорошим способом, лжесвидетельством или коварством ему удастся завладеть домом старого Хорста. В эту минуту он склонен был поверить, что охотинспектор в действительности не исчез, а только сменил обличье и ночами в шкуре волка бесшумно носится по тропам великого леса. Рассказывали, что Будрыс и Карась поздней ночью, когда дом Хорста был погружен в глубокий сон, хотели сквозь окно влезть в комнату, где не так давно жил Юзеф Марын, чтобы забрать оставленные, может быть, им какие-то страшные фотографии. Они перепрыгнули через забор, прокрались к окну, и тут из темноты вдруг выскочил дикий волк. В полном молчании, как это обычно делают дикие звери, он бросился на Будрыса, чтобы схватить его за горло. Будрыс остался цел, и в живых остался Карась, но одежда их была изорвана, а руки изранены. «Это был пес Иво», – сказал Вздренге лесничий Стемборек. Вздренга кивнул головой, что он, мол, согласен с такой оценкой события, но оба, однако, про себя подумали, что если даже и был это только пес, то ведь тот, кто его дрессировал, мог передать ему что-то от себя. То есть он таинственно исчез, но одновременно оставался и постоянно заботился о безопасности старого Хорста и его дома. И так стало ясно, что никто не освободится от дружбы с охотинспектором, если уже запутался в сетях этой дружбы. Поэтому никто не принимался снова браконьерствовать, несмотря на то, что не было уже охотинспектора, потому что где-то там существовали какие-то доказательства преступления и кто-то стал их опекуном.

Стемборек поднялся и глубоко вздохнул. Стемборек вдруг почувствовал в своем сердце словно бы страшный холод. А если лес ревнует его к жене? Не принимает от него никаких жертв, потому что вместо любви к лесу он живет любовью к Мальвине. Вместо того, чтобы заботливо ухаживать за лиственницами, он в своем доме ухаживает за женщиной. Но нет, он не позволит самую меньшую часть своей души отобрать у Мальвины и отнести ее в лес. Пусть лучше сохнут делянки, пусть он будет плохим лесничим и покинет проклятый лес, забрав с собой Мальвину. А куда они пойдут? В другой лес?

Да, сейчас Стемборек был уверен, что лес умеет говорить и что он уже понимает его язык. Лес требовал от Стемборека, чтобы свою любовь он поровну поделил между ним и Мальвиной…

Он оставил «харлей» во дворе и вошел в дом. Мальвина была еще в халате, сонная и позевывающая. Она уже накормила ребенка и сообщила мужу, что от этого чувствует себя очень усталой. И раз уж Стемборек приехал, то, может, он займется ребенком, а она снова ляжет спать.

– Нет, – твердо сказал Стемборек. – Я возьму вас с собой в лес, – добавил он твердо, так что Мальвина, которая никогда не слышала такого тона, даже испугалась. – Нам нужно в лес. Тебе, мне и ребенку.

Было что-то такое в голосе мужа, что Мальвина не запротестовала. Потом, когда она одела ребенка в комбинезончик, завернула в одеяльце и взяла на руки, он вывел их во двор. Завел мотор «харлея». Мальвина с ребенком, как всегда, уселась за его спиной. Стемборек медленно выехал и сразу свернул на лесную дорогу, ведущую к его делянке. Он остановил мотоцикл на маленькой полянке где рос старый дуб, сейчас роняющий желуди.

Ребенок заснул во время езды, и Стемборек взял его у Мальвины. Он высмотрел тенистое место далекое от муравьиной тропы, положил туда ребенка. Потом внимательно осмотрелся вокруг и даже затаил дыхание. Он услышал только далекий шепот старых деревьев и решительное требование леса.

– Задери юбку и сними трусы, – сказал он Мальвине, глядя не на нее, а куда-то вбок, в сторону делянки.

– Что ты? Кароль! Здесь? Сейчас? Кто-нибудь нас увидит, – пискнула она, потому что не умела кричать.

– Тут никого нет. Ни человека, ни зверя. Я должен дать семя этой делянке. Такие наши лесные законы, – объяснил он, все так же внимательно оглядываясь.

Боязнь, что кто-то может за ними подсмотреть, сопротивление Мальвины и необычайность ситуации, в которой он должен был увидеть обнаженную жену, возбудили Стемборека. Он почувствовал, что хочет ее сейчас, здесь, на этой поляне.

– Подними юбку и снимай трусы, – рыкнул он, проглатывая слюну, потому что во рту у него стало очень сухо.

Мальвина была так поражена тем, чего от нее ожидал муж, что, кроме писка, ни на какой другой протест не была способна. Подстегиваемая его приказами, она правой рукой задрала юбку, левой стянула с живота трусы. Ее смуглая кожа посерела от страха, в глазах появились слезы.

Кароль Стемборек отвернулся от делянки и посмотрел на жену, чтобы насладиться ее наготой. Он увидел слегка обвисший живот с синими растяжениями кожи после беременности, худые бедра и кривые ноги. Его поразила серость ее лица, искривленный в плаче маленький рот, слезы в глазах. Он почувствовал себя негодяем и даже ощутил отвращение к тому, что хотел сделать со своей женой. С ума он сошел, что ли? Поддался идиотской болтовне лесных людей. Он – человек просвещенный – вывел жену в лес, чтобы возле делянки иметь с ней сношение, как с какой-то деревенской шлюхой?

– Я с ума сошел, – прошептал он, – На минуту сошел с ума, Мальвина. Это из-за этого проклятого леса, глупой болтовни безумных людей. Я хотел поделиться с лесом своей любовью к тебе.

Он взял себя в руки. Помог одеться, положил ей на руки спящего ребенка и завел мотоцикл. И снова он ехал по лесу, но уже быстрее, потому что хотел выбраться на свободное от деревьев пространство, к полям и домам. Ему казалось, что он сохранил в себе гордость и честь.

В пол ночь Кароль у белился в том, что Мальвина и ребенок крепко спят, осторожно встал с постели и вышел во двор. Там он наполнил бензином бутылку и прокрался на лесопилку. Стемборек колебался только минуту. Он чиркнул спичкой и бросил ее на политую бензином доску. Когда красное зарево осветило окно в спальне, он снова лежал в постели, и Мальвина начала его расталкивать, чтобы он проснулся, хотя он и не спал.

– Это лесопилка. Загорелась лесопилка, сказал Стемборек. выскакивая из постели. Мальвина удивилась, что он так сразу угадал, что горит, раз только красное зарево разливалось за окном.

Стемборек надел деревянные сабо, набросил старый плащ и выбежал во двор. Со стояка он снял багор и побежал на пожар.

Он был первым возле пылающей лесопилки. Только несколько минут спустя прибежал бородатый Лукта – в одних кальсонах и майке, а еще позже несколько лесорубов из лесного поселка. Наконец на ободранной машине приехал Кожушник. Сразу после него прибыла пожарная машина, начали разворачивать шланг, но поблизости не было даже лужи с водой, и лесопилку только поливали пеной.