Песнь Огня - Николсон Уильям. Страница 10

– Уже почти дошли, – хрипло проворчал Барра. Ход стал уже, свод опустился, и все шли пригнувшись. Наконец главарь гаркнул куда-то в темноту:

– Дозорный, хо!

Донесся слабый ответный крик:

– Айя!

– Барра, хо!

Все остановились. Заскрипела массивная дверь – и ход залило светом.

Рев воды. Терпкий дым костров. Ослепительное небо. Бандиты и пленницы вылезли наружу и встали рядом с дозорным. Кестрель обнаружила, что они находятся на широком карнизе. Над головой – стены огромного ущелья, высоченные скалы, на которые невозможно взобраться. Под ногами – бурная река, которая и вымыла это ущелье. Поток вырывался из трещины и, шипя, падал в пузырящееся озеро. В дальнем конце вода вытекала наружу сквозь несколько узких щелей. Вот бы найти путь для побега! Увы, это самая настоящая крепость, и вход или выход тут только один.

Берегов у реки не было. Их заменял деревянный настил вдоль стены, шириной добрых пятьдесят шагов – достаточно для целого поселка из крытых соломой хижин. В самом широком месте реки бандиты соорудили три помоста. На каждом горел костер и кипела вода в котелках. Вокруг ходили люди: в основном мужчины, хотя были и женщины, и дети.

Кестрель расстроилась: она не ожидала, что разбойников будет так много и что их поселение так хорошо защищено.

Главарь обвел рукой хижины:

– Дом клайна Барры. Ваш дом.

Он повел девушек вниз по крутым каменным ступеням. На настиле их встретила высокая женщина с седыми волосами, перевязанными веревкой, на вид одного возраста с главарем. Она обвела пленниц оценивающим взглядом и обратилась к Барре:

– Прекрасно. Откуда такие?

– С дороги, – ответил Барра. – Из Домината, наверно.

– А, понятно. Там кого только нет.

Она жестом подозвала девушек, привела на помост и приказала сесть у костра.

– Только смотрите в реку не свалитесь! Вода ледяная. Умрете быстрей, чем вас вытащат.

Девушки дрожали от холода и от страха. Молодые бандиты-похитители столпились поодаль и смотрели в их сторону. Седая женщина зашла в самую большую хижину и что-то резко сказала. Вышли две женщины помоложе с детьми на спинах и принесли чашки с водой и тарелки с сушеным мясом.

Пеплар Вармиш вспомнила отца и снова расплакалась.

– Я хочу умереть, – тихо всхлипывала она. – Я хочу умереть…

– Все будет хорошо, – обняла ее Кестрель. – Только не трусь.

– Пусть умрут они! – прошипела Сирей. – Я убью любого, кто ко мне подойдет.

– Пока терпите! – обратилась ко всем Кестрель. – Ешьте и пейте, сколько можете. Чтобы хватило сил в лабиринте.

– В лабиринте?! – раздались испуганные голоса. – Туда же нельзя!

– По-другому никак. Слушайте меня. Я найду наших. «Если Бомен будет близко, – подумала Кестрель. – И если он сможет нас всех вывести». Но вслух она сказала:

– Пока за нами смотрят, мы не убежим. Будем ждать ночи.

– В лабиринт ночью?!

– Другого выхода нет.

Кестрель увидела, что седая женщина возвращается, и прошептала:

– Пусть думают, что мы сдались. Делайте все, что скажут.

Она смотрела на Сирей. Остальные были слишком напуганы, чтобы сопротивляться, а вот глаза бывшей принцессы метали искры. Гнев мог толкнуть ее на опрометчивый поступок.

– Поели? Отдохнули?

Девушки молча кивнули. Седая женщина присела рядом.

– Меня зовут Мадриэль. Я Мать клайна. – Она заметила мокрые щеки Пеплар. – Не плачьте. Вы больше не пленницы. Вы невесты. Вас ждут уважение и почет. У нашего клайна мудрый и сильный Отец. Он накажет любого, кто вас обидит.

Кестрель заговорила за всех:

– Мы станем невестами, даже если не захотим?

– Захотите, – ответила Мадриэль. – Вы должны служить клайну. Клайн – ваш дом, ваша семья. Он будет кормить вас и охранять, уважать вашу старость и оплакивать вашу смерть. И в благодарность вы должны поддерживать пламя в очаге для охотников и воинов. Вы должны дать клайну мальчиков, которые вырастут высокими и сильными и когда-нибудь тоже станут охотниками и воинами. Таков обычай клайна.

Сирей сердито замотала головой.

– Тебе не нравится наш обычай? – мягко спросила Мадриэль.

– У женщин что, нет другой цели, кроме как рожать мужчин?

– Да, – ответила Мадриэль. – А у мужчин нет другой цели, кроме как давать жизнь женщинам.

Молодые разбойники перестали глазеть и ушли в общую хижину. Мадриэль показала на другую сторону реки. К дальней стене жался второй настил, поменьше первого. Туда вел мостик с перилами, который пересекал реку в самом узком месте. На настиле стояли крошечные, на вид новые хижины.

– Ваши свадебные хижины. Сегодня вы войдете в них с мужьями и проведете там пять дней и ночей.

Только сейчас девушки по-настоящему осознали, что их ждет. Краса Мимилит оглянулась:

– Мы выберем мужей сами?

– Вы?! Конечно нет! – возмутилась Мать клайна. – Они выберут вас.

Тем временем парни вышли из хижины и стали потягиваться, словно разминались перед работой. Кестрель заметила, что один так и не открыл лица. Почему?

– Первое право у самого сильного, – продолжала Мадриэль. – Он выберет самую здоровую и плодовитую. Тогда клайн получит сильных и здоровых детей. Второй будет следующим. Так шестеро наших юношей получат по невесте. Таков обычай клайна.

– Что за бессмыслица! – не удержалась Сирей. – Как он узнает, кто самая плодовитая?

– По силе желания. Плодовитая молодая женщина – самая желанная. Взгляните на меня. Я как цветок с опавшими лепестками. Я больше не могу рожать детей. Меня не желает ни один мужчина. А вот ты, – она снова обратилась к Сирей, – ты – распускающийся бутон.

– Только не я. – Сирей покраснела и коснулась обезображенной щеки.

Мадриэль рассмеялась.

– Думаешь, это делает тебя в глазах мужчины менее желанной? Деточка, все твое тело источает сладкий аромат молодости. Тебя выберет первый.

– Какая разница, кто нас выберет! – вмешалась Кестрель. – Все равно мы о них ничего не знаем.

– Узнаете, – сказала Мать клайна, – когда увидите, как они проходят сквозь «бурю». Тогда будущая жена узнает о мужчине все, что нужно.

Не успела Кестрель задать новый вопрос, как к костру подошла женщина со спящим ребенком за спиной. В руках она держала корзину с цветными лоскутками.

– Свадебные ленты, Мать, – произнесла она, передавая Мадриэль корзину.

Мадриэль вытащила сине-желтый лоскут в пару пальцев длиной, с рваными краями – от подола какого-нибудь старого платья, – завязала слабым узлом и дала Сирей.

– Держите ленты так, чтобы видели мужчины. Когда придет время, я скажу, что делать.

Она вынула все лоскуты – в полоску, в клетку, без узоров – и раздала девушкам. Кестрель достался самый простой – кусочек светло-серой, почти белой, ткани. Цвет ей понравился. Мать клайна наверняка выбрала его специально.

– А что значит «проходить сквозь бурю»? – поинтересовалась Кестрель.

– Увидишь.

Из другой хижины вышла группа мужчин постарше. Каждый держал самодельное оружие – дубину, кистень или кнут.

– Отцы готовы, – сказала Мадриэль. – Идем.

Она поднялась, и девушки последовали за ней. Мать клайна велела им сесть перед хижинами и положить ленты на колени. Мужчины постарше, которых назвали отцами – хотя некоторые оказались очень молодыми, – выстроились лицом друг к другу в два длинных ряда. Они стояли хмуро и молча, расставив ноги и опустив глаза.

Парни-претенденты повязали на правую руку цветные лоскуты, такие же, как у невест, и обмотали голову длинными кусками ткани, оставляя только узкую щель под носом.

Кестрель успела рассмотреть владельца белой повязки: широкое лицо, толстый нос. «Только не он! – ужаснулась она. – Не пойду за него!» Правда, тут же спохватилась: она вообще не хочет замуж – ни за бандита, ни за кого-то еще.

– Не пойду! Никто меня не заставит!

Сирей тоже увидела парня со своим цветом и возмутилась.

– Потерпите! – сказала Мать клайна, видя, как девушки разволновались. – Еще никто никого не выбирает. Скоро вы положите ленты туда, куда я скажу. Потом юноши отдадут вам свои цвета.