Тайная битва сверхдержав - Орлов Александр. Страница 90
Д. Эллсберг, занимавшийся стратегическим планированием в Пентагоне и составлением политических директив для Комитета начальников штабов, по этому поводу замечает:
«Наши планы предусматривали в случае, если войска США завязывали боевые действия с русскими войсками в любом районе земного шара, и независимо от того, как это случилось, нанесение полномасштабного ядерного удара по Советскому Союзу всем ядерным оружием, имеющимся в нашем распоряжении, и как можно быстрее, поражая все города в России и Китае, наряду с военными целями. Другими словами, я видел в 1960 и 1961 гг. военные планы, нацеленные на развязывание Соединенными Штатами всеобщей ядерной войны и нанесение первого ядерного удара по СССР… Начальники штабов подсчитали, что это может привести к 325 миллионам убитых в России и Китае… А если вы добавите русский удар возмездия и европейское оружие, можно говорить о войне, в которой погибнет не менее 500 миллионов человек. Таковы были американские планы всеобщего уничтожения» {420}.
Советский Союз тоже не был ангелом, хотя угрозы Хрущева имели целью не запугать Америку, а внушить ей, что в сферу интересов Советского Союза ей, Америке, вторгаться не стоит.
Кризисы в социалистическом лагере, происходившие в 1956 году (а волнения и беспорядки и раньше и позже), неоднократно свидетельствовали не только об ошибках власти, но и о провоцирующей роли западных держав, выступавших в поддержку антисоветских и антисоциалистических выступлений в странах Восточной Европы. И это естественно при противоборстве в биполярном мире вызывало ответную реакцию противоположной стороны.
В конце 50-х годов одним из самых острых вопросов в отношениях между двумя военно-политическими блоками — НАТО и ОВД — стала германская проблема. Немалую роль в этом играли и личностные качества лидеров — Эйзенхауэра, Кеннеди и особенно Хрущева и Ульбрихта, руководителя ГДР.
После кризисов 1956 года в стане социалистического содружества советское правительство и лидеры союзных стран прилагали все усилия, чтобы укрепить лагерь социализма, усилить влияние Советского Союза в «третьем мире».
В Европе главным политическим раздражителем был статус Западного Берлина. В центре Германской Демократической Республики (ГДР) находился контролируемый державами антигитлеровской коалиции Западный Берлин — витрина процветания Запада, реклама западного образа жизни, весьма соблазнительная для немцев ГДР. Кроме того, Западный Берлин был средоточием спецслужб НАТО. Все это крайне нервозно воспринималось как правительством ГДР, так и руководством СССР.
В связи с этим усиление и удержание ГДР в социалистическом содружестве приобретало первостепенное значение. Тем более что из ГДР все чаще поступали сигналы, тревожившие Кремль. Так, 24 февраля 1958 года в Москву было направлено советским посольством в Германии послание «О положении в Западном Берлине». В нем говорилось:
«В течение ряда лет Западный Берлин служит центром подрывной деятельности западных держав против Германской Демократической Республики. Именно в Берлине… происходит открытая борьба между капиталистической и социалистической системами. Западный Берлин используется врагом для организации различного рода политических провокаций и экономических диверсий против ГДР, а также в качестве своеобразной пропагандистской витрины западного мира. Перед немецкими друзьями стоит задача нейтрализовать эту деятельность… усилением собственного влияния на эту часть города» {421}.
Посольство исходило из предположения, что «берлинский вопрос можно решать независимо от урегулирования германской проблемы в целом путем постепенного экономического и политического завоевания Западного Берлина» {422}. Посольство полагало, что вопреки Потсдамским соглашениям и другим переговорам берлинская проблема рассматривается Западом в отрыве от общеевропейских и общегерманских дел.
Немаловажным фактом, требовавшим принятия каких-то радикальных мер, стали участившиеся случаи бегства восточных немцев в Западный Берлин, с перемещением их в страны капиталистического мира, чаще всего в ФРГ. Секретарь ЦК КПСС Ю. Андропов 21 августа 1958 года в докладе членам Центрального Комитета партии говорил:
«За последнее время значительно усилился уход интеллигенции из ГДР в Западную Германию. Количество переходов по сравнению с прошлым годом увеличилось на пятьдесят процентов. За первые шесть месяцев этого года из республики ушло 1000 учителей, 518 врачей, 796 человек из числа технической интеллигенции, а также ряд видных ученых и специалистов. Как видно из ряда немецких сообщений, основная причина ухода интеллигенции на Запад заключается в том, что многие организации зачастую неправильно относятся к работникам умственного труда».
Выход из этой ситуации виделся в том, чтобы СССР увеличил помощь Социалистической единой партии Германии в усилении коммунистического влияния на немецкую интеллигенцию. В результате было решено «устранить оккупационный статус» Берлина. Об этом и сделал заявление Хрущев в форме ультиматума западным державам 27 ноября того же года: провести за 6 месяцев переговоры о мирном договоре с Германией, в противном случае управление советской зоной оккупации будет передано ГДР, с которой будет заключен мирный договор, а статус Западного Берлина будет ликвидирован.
Военный представитель в Восточном Берлине генерал Шалин еще до выступления Хрущева по германскому вопросу доносил 19 ноября 1958 года в ЦК КПСС: «Есть мнение, что Англия и Франция в случае решительных действий правительств СССР и ГДР могли бы согласиться на вывод войск из Западного Берлина, но США окажут противодействие этому» {423}.
Но желаемое явно выдавалось за действительное. 14 декабря 1958 года в Париже министры иностранных дел трех западных держав и ФРГ подтвердили «решимость своих правительств обеспечить свои позиции и права относительно Берлина». Через два дня собравшийся срочно там же Совет НАТО по берлинскому вопросу заявил:
«Ни одно государство не имеет права односторонне разрывать международные соглашения. Действия Советского Союза относительно Берлина и его методы разрушают доверие между нациями, которое составляет основу мира. Требования Советского Союза создали серьезное положение, которому надо решительно противодействовать» {424}.
Ключевую роль в дальнейшем развитии кризиса играло руководство Социалистической единой партии Германии и лично В. Ульбрихт, опасавшийся «чрезмерного сближения» Москвы и ФРГ. Советский посол М. Первухин после беседы с Ульбрихтом 5 декабря 1958 года доносил в Москву:
«В. Ульбрихт сказал, что ГДР будет продолжать свою активную борьбу против Бонна как по политической, так и по экономической линиям… Ульбрихт подчеркнул, что основной национальной позицией, с которой можно разбить Аденауэра, является показ возрождения германского милитаризма и фашизма, разоблачение агрессивных планов германского империализма. Этому моменту будет в дальнейшем уделено решающее значение в политике ГДР» {425}.
В беседе с советским послом Ульбрихт сказал, что настоящий момент является поворотным пунктом в вопросе признания ГДР. «До сих пор население Западной Германии верило, что ГДР в один прекрасный день будет присоединена к ФРГ. Теперь этот взгляд меняется. Факт существования ГДР, прочность ее позиций доходит до сознания все более широких слоев населения» {426}. Кроме того, Ульбрихт заявил советскому послу, что «располагает документами, в которых изложены агрессивные планы НАТО, где предусматривается возможность продвижения западнонемецких войск до Одера». Этот нажим Ульбрихта на Москву, нагнетание страхов как среди советского руководства, так и собственного народа, преследовали вполне очевидные цели сохранения ГДР как суверенного государства, укрепления внутреннего положения ГДР и СЕПГ.
Тем временем бегство на Запад через Берлин усиливалось. «В прошлом году через Западный Берлин ушло свыше 90% всех беженцев, тогда как в 1957 г. — менее 44%, — сообщало посольство. — Население ГДР с 1950 по 1958 г. сократилось на 997,5 тысячи человек» {427}.