Рыжая невеста - Осборн Мэгги. Страница 28

Фокс не видела, куда ушел Таннер.

— Я рада, что нашла это место для стоянки. Я уже давно здесь не бывала, боялась, что не найду. Если бы мы свернули немного севернее у солончаков, мы потеряли бы много времени.

— Клянусь, я не понимаю, как тебе это удается, Мисси, но ты каким-то образом находишь пути, которые избавляют нас от необходимости переходить через вершины самых высоких гор. А на какой мы сейчас высоте? Около восьми тысяч футов? Так высоко я еще никогда не забирался.

Фокс собрала очистки — они будут сожжены в костре вместе с остатками ужина.

— Ладно, выкладывай. Что там у тебя на уме?

Пич заморгал с невинным видом.

— Почему ты думаешь, что меня что-то беспокоит?

— Ты не станешь раздавать комплименты, если только не хочешь подольститься к человеку, прежде чем сказать что-то, что ему не понравится. — Она достала из миски тесто и начала его раскатывать. — Так в чем дело?

Свет заходящего солнца окрашивал вершины гор в розовый цвет, и Фокс вспомнила, что при этом свете Пич всегда выглядел энергичным и его лицо лоснилось, но сегодня кожа выглядела дряблой и были видны все морщины.

— Эй, старичок, — уже мягче добавила она. — Как ты себя чувствуешь?

Пич недовольно нахмурил брови.

— Лучше не бывает, Мисси. Ничего нет такого, что не вылечил бы хороший крепкий сон.

— Ну тогда я надеюсь, что ты будешь хорошо спать сегодня ночью. — Она всегда, прежде чем самой лечь спать, проверяла Пича, и до сего дня она не замечала, чтобы он страдал от бессонницы. Она внимательно изучила цвет его лица и согбенную спину и пришла к выводу, что одному из более молодых мужчин придется на несколько дней освободить Пича от мулов. — Так что тебя гложет? Почему ты смотришь на меня так, словно видишь то, что никто другой не видит?

— Ты же знаешь, что я не согласен с тем, что ты задумала сделать в Денвере. — Он поднес уздечку ближе к глазам и прищурился. — И я надеялся, что на пути туда произойдет что-то, что изменит твое решение.

Фокс возвела вверх глаза.

— Я же куп ила тебе очки всего два месяца назад. И я положила их в твою седельную сумку. Почему ты ими не пользуешься?

— Что-нибудь случилось, что могло бы изменить твое решение насчет Денвера?

— Нет.

Как только она закончит раскатывать тесто, она поищет его очки.

— Ты в этом уверена, Мисси?

Она отлично понимала, о чем говорит Пич, и к ее лицу прилила краска. Она сердито перекинула через плечо косу.

— Все-то ты замечаешь. И тебе обязательно нужно прочитать нотацию.

— Ага. — Подняв полу рубашки, он протер пряжки уздечки. — Помнишь то время, когда мы жили с кузиной твоей матери?

— Хотелось бы забыть, но я помню.

Единственным утешением в то время было знакомство с Пичем.

— Помнишь, как миссис Уилсон приказала тебе приготовить пирог, а когда он был готов, тебе не дали ни кусочка?

Фокс стряхнула с рук муку.

— К чему это ты ведешь?

— Больно видеть и даже трогать то, что никогда не будет твоим.

Она встретилась глазами с Пичем и задержала взгляд.

— Мне бы хотелось хотя бы раз в жизни получить то, чего я действительно хочу, — тихо сказала она. — Мне не надо этого на долгое время или навсегда, потому что я знаю, что это невозможно. Но на короткое время…

— Разве тебе было бы достаточно одного кусочка пирога? А если ты узнаешь, каков он на вкус, а потом поймешь, что он тебе не принадлежит, разве от этого тебе не станет еще горше?

Таннер вернулся в лагерь с обломком скалы. Он кивнул Фокс и Пичу и поспешил к палаткам.

— Не знаю, — прошептала Фокс, наблюдая за Таннером. — Все, что я сейчас хочу, так именно этот кусочек, даже если он и не очень вкусный.

Пич встал, со вздохом взглянул на уздечку и перед тем, как пойти проверить лошадей, на прощание стиснул плечо Фокс.

Тут она неожиданно заметила Джубала Брауна, наблюдавшего за ней из-под полей шляпы.

— Ты подслушивал?

Браун поднял руки.

— Ты меня побьешь, если я в этом признаюсь?

Фокс попыталась вспомнить, о чем они с Пичем говорили. Кажется, ни о чем особенном.

— Не беспокойся, — ухмыльнулся Браун. — Еще минуту назад я дремал. Все, что я слышал, так это насчет какого-то кусочка. Ты собираешься печь? — с надеждой спросил он.

— Мне все равно, даже если ты слышал все, о чем мы говорили. — Она пожала плечами. Хоть бы Ханратти поскорее вернулся, чтобы она могла покончить с ужином и заползти в свою палатку. Она вдруг почувствовала страшную усталость.

— Я тебе не очень нравлюсь, не так ли? Фокс посмотрела на него, но промолчала.

— Это потому, что я конфедерат?

— Я уже тебе говорила. Война для меня — это что-то нереальное.

— Или ты сердишься из-за того, что украли золото? В этом был виноват Ханратти, а не я.

Раскачиваясь на каблуках, Фокс смотрела на Брауна в упор. Высокий, худой, он даже был красив, хотя и грубой, неотесанной красотой. Оттого, что он два дня не брился, у него отросла жиденькая бородка, делавшая его старше. Фокс пришлось напомнить себе, что перед ней убийца, но с повадками врожденного лентяя.

— Ты нравился бы мне больше, если бы меньше хныкал и больше помогал.

— Я нравился бы тебе больше, если бы я был богат, а манеры у меня были, как у герцога. — Еще больше откинувшись на седло, он надвинул шляпу ниже на глаза. — Конечно, если бы я был богатым герцогом, я перестал бы пялиться на твою задницу и нашел бы себе леди, одетую в шелка, от которой пахло бы духами.

— Я не говорила тебе, что ты грубый и вульгарный тип, нет? Ты нравился бы мне чуточку больше, если хотя бы немного следил за своим поведением.

— Ну да, ты же привыкла к утонченным манерам. Стиснув зубы, Фокс метнула взгляд в сторону палатки Таннера, потом нарезала картошку и, бросив ее и лук в котелок с водой, повесила его над огнем. Может, она и не знала все досконально о хороших манерах, но оценить того, кто ими обладал, она вполне могла.

— Как ты думаешь, а папаша Таннера и вправду дал себя похитить?

Удивившись вопросу, Фокс резко обернулась к Брауну, но он так низко надвинул шляпу, что она не могла увидеть выражение его лица.

— Какого черта ты задаешь такой странный вопрос?

— Может статься, что нам приходится подвергать себя опасности по совершенно другой причине.

— Например? — Она не понимала, на что он намекает.

— Таннер сочувствует северянам, не так ли? Наконец она поняла.

— Забудь. Если бы Таннер задумал передать деньги северянам, было бы проще отправить золото в Сан-Франциско — это значительно ближе. За то время, что мы в пути, он смог бы добраться до Сан-Франциско и вернуться обратно.

— Может быть, тому, чтобы отправить золото в Денвер, есть какая-нибудь причина?

— Не вижу смысла.

— А есть смысл в том, что похитители собираются держать у себя папашу Таннера целых три месяца? Если бы я был похитителем, я не стал бы валандаться со стариком три месяца. Пристрелил бы его, и делу конец.

Фокс снова бросила взгляд в сторону палатки Таннера и понизила голос:

— Надеюсь, это не так, но вполне возможно, что Таннер заплатит выкуп, а его отца уже убили.

Браун большим пальцем приподнял с глаз шляпу.

— Если старик мертв, зачем ждать денег три месяца? На месте похитителей я послал бы телеграмму, в которой написал бы, что старик у меня и выкуп в пятьдесят тысяч долларов должен быть переведен в течение недели, или старик умрет. Я все равно бы его убил. Но все кончилось бы через неделю, а не растянулось на три месяца.

Зачем только Браун запустил ей в голову эту мысль? Закусив губу, она смотрела на палатку Таннера. Неужели он использует отца как прикрытие, а истинная причина, по которой он переправляет золото в Денвер, совсем другая?

— Однако это не ты похитил отца Таннера. А у них, очевидно, есть свои причины, чтобы поступить именно так. Наверное, это менее опасно, чем послать телеграмму и засветиться.

— Да они назовутся другими именами, — презрительно фыркнул Браун.