Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна. Страница 90

Обратно.

Аррек уже летел почти вертикально вверх, каждым взмахом чёрных крыльев сопротивляясь всё возрастающему ветру и упрямо набирая высоту.

— Однако, — сквозь зубы процедила я, отчаянно цепляясь за его плечи и сбрасывая тяжёлый меховой плащ.

— Никто и не говорил, что это будет просто, — выдохнул Аррек, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. Дарай-князь был полностью сконцентрирован на задаче, сражаясь за каждый вздох, за каждый взмах.

Тянущий нас вниз ветер превратился в настоящий ураган, он завывал слишком артистично и дёргал за волосы слишком целенаправленно, чтобы можно было и дальше притворяться, что мы имеем дело всего лишь с атмосферным явлением.

Аррек сложил крылья, которые в данной ситуации скорее мешали бы, чем помогали, и, вцепившись обеими руками в энергетический трос, медленно, но верно поднимал нас вверх. Я кожей ощущала мощные структурно-вероятностные потоки, которые он ежесекундно сворачивал и формировал заново, сражаясь за каждый сантиметр.

Бездна и ветер, этому смертному давно надо было присвоить звание мастера-чародея. Ауте не даст соврать, он его более чем заслуживал.

Но этого было недостаточно. Недостаточно. Быть может, будь Аррек один, он бы и выбрался…

Я посмотрела вниз.

О Вечная Юная…

Бездна была… живой. Не знаю, как подобное возможно. Бездна олицетворяла собой саму идею смерти и неподвижности, и в то же время она была стремительной, хищной. Жаждущей. Внизу крутился водоворот тьмы, можно было различить вращающиеся в нём призрачные фигуры, если приглядеться, то, наверное, можно узнать некоторых из них.

Ладно, я действительно хотела смерти. Но не… такой же. Красивая, тихая, уютная глыба льда где-нибудь в загробной Тмутаракани — вот это по мне. Чтобы можно было уснуть и забыть, чтобы никто тебя не трогал. Если же мы упадём в этот водоворот, то будем расщеплены, разложены на составляющие, уничтожены как единое целое. Мы прекратим существовать окончательно и бесповоротно, и лишь разрозненные крупинки того, что от нас останется, будут использованы для чего-то иного.

Я посмотрела в глаза безвозвратному распаду, стоящему в основе любого цикла жизни-смерти-жизни. И он тоже был по-своему прекрасен. Симфония изменений и переходов. Бесконечное обновление.

Страх. Этого я не хотела. Для этого было ещё слишком рано.

Но, быть может, один Аррек и сможет выбраться.

Я разжала руки.

И ничего не случилось.

Мои запястья оказались намертво прикручены к перевязи Аррека безумно сложным трёхступенчатым заклинанием, явно рассчитанным на то, чтобы сдерживать вене.

Убью. Честное слово. Обещаю. Клятвенно. Вот соберусь с духом и убью этого расчётливого змея.

Но для начала придётся его отсюда вытащить.

Я, прищурившись, посмотрела на энергетический жгут, упрямо тащивший нас прочь от бездны. Затем попыталась усилить его сырой мощью. И ничего не получилось. Безграничная сила, которой я так привыкла пользоваться, светозарная сила Источника теперь принадлежала другой. А я, хоть убейте, не могла вспомнить, как стягивать энергию из окружающего мира, если мир, о котором идёт речь, упорно пытается тебя убить. Или как черпать ресурсы на дне собственной души, если душа, с которой приходится работать, больше всего хочет свернуться в комочек и тихонько завыть. Ладно, проехали.

Что, если создать свои собственные чары, которые продублировали бы нашу «спасительную соломинку», создав дополнительную опору для пути наверх? Как бы не так. Вдруг выяснилось, что из моего имплантата теперь, когда он не принадлежал Хранительнице, стёрта львиная доля базы данных. Огромная магическая энциклопедия, которой я привыкла так свободно распоряжаться, исчезла, как будто её никогда и не было. А знаний и навыков, накопленных самой Антеей тор Дериул, не хватало даже на то, чтобы просто создать в этом месте хотя бы лучик света. Ни о каком высшем чародействе и речи быть не могло. Я даже не представляла, с какой стороны подступиться к такой задаче.

В глазах потемнело от внезапной, как приливная волна, паники. Я совсем забыла, что до того, как стать самым могущественным существом на Эль-онн, была потрясающе, феноменально магически некомпетентна. Неуклюжа, бестолкова и невежественна, не желала знать ничего, кроме своих дурацких танцев. Ауте, да я же ничего не умею делать сама!

Открытие было столь же очевидным, сколь и предсказуемым, однако оно обрушилось на меня внезапно. За последние тридцать лет я не приобрела почти ничего своего. Все способности, вся сила, и власть, и могущество были преподнесены на золотом блюде, и если поначалу я ещё пыталась как-то ограничивать себя, использовать собственные невеликие умения, то вскоре на это уже не оставалось ни времени, ни желания. Я привыкла к неограниченным запасам энергии. К заклинаниям, сути которых сама не понимала, но которые выстраивались по мановению руки. К верным телохранителям. К мудрым советникам. К могущественному, непобедимому мечу. И больше всего я привыкла к опущенным в уважительном поклоне ушам и к автоматическому: «Да, Хранительница».

А потому понятия не имела, что делать теперь, когда всё это исчезло, а человек, которого я любила больше жизни, похоже, был полон решимости героически и чудовищно глупо погибнуть.

Жалобно всхлипнула, уткнувшись в его напряжённое плечо, всем своим существом чувствуя, что нам не хватает буквально какого-то жалкого десятка метров…

Медитативно втянула воздух. Так. Ладно. Допустим.

Но если чему-то тридцать лет в роли Хранительницы меня и научили, так это тому, что, если ничего другого не остаётся, надо остановиться и подумать. Удивительно, как часто это помогает!

Бесполезно сожалеть о том, чего теперь нет.

Поставим вопрос иначе: что у меня есть?

Умение танцевать изменение. И ещё что-то не вполне понятное, обозначаемое нелепым сочетанием: Кровь Дракона.

Вот с этим и будем работать.

Изменять Аррекову нить не стоит. Болтаясь над пропастью, я вряд ли смогу станцевать с требуемой филигранной точностью. А как только структура чар хоть ненамного выйдет из-под контроля дарай-князя, мы тут же полетим вниз. Значит, созданную им основу трогать не буду, а попробую-ка лучше нарастить что-нибудь вокруг неё.

Выгнулась назад, пытаясь лучше увидеть напряжённую светящуюся струну, уходящую вертикально вверх. Тряхнула волосами, запела что-то грудное и тягучее, ресницами, пальцами, трепетом ушей создавая медленный, ритмичный танец. Обволакивая спасительный трос эластичным, безумно прочным чем-то. Создавая то, чего раньше не было.

Этого было мало, и я автоматически потянулась за аакрой. Запястья всё ещё были скованы заклинаниями, но ритуальное оружие вене скользнуло в трепещущие пальцы с необычайной лёгкостью. И как только остриё клинка коснулась энергетического троса, моё тело точно ударило током. Танец. И я была чарами, я была спасительной нитью, была тем, что могла контролировать.

Никогда ещё изменение не приходило так легко. Танцуя наш путь наверх, вдруг со странной отстранённостью поняла почему.

Я больше не была Хранительницей. Много лет назад, чтобы втиснуть безграмотную неумёху в узкие рамки носительницы коллективного разума, Ви, мама и Эва зафиксировали меня в изменении. Засунули в железный корсет, связали узами, приковали к одному статичному состоянию существо, которое по определению не должно было знать ничего статичного.

Теперь, когда оковы исчезли, изменения сплетались и исчезали просто со сверхъестественной лёгкостью.

За эти годы я совсем забыла, что это значит — быть самой собой. Удивительно. Я чувствовала себя как человек, много лет подряд проходивший с огромными гирями, привязанными к рукам и ногам. Но теперь тяжёлые гири оказались сброшены… и я удивлённо вскрикнула, когда тело само собой взмыло в воздух.

Последние два десятка метров мы почти пролетели, насмехаясь над злобствующим ветром. И резко остановились, точно натолкнувшись на невидимую стену, когда до спасительного выхода было, как говорится, рукой подать.