Белое Рождество. Книга 2 - Пембертон Маргарет. Страница 31

Скотт сразу позабыл о возвращении в Лос-Анджелес. Подхватив Эббру на руки, он ворвался в ее дом, пробежал по залитой солнцем, заполненной книгами комнате, в которой она работала, и торопливо поднялся по узкой лестнице в спальню, куда прежде не ступала его нога.

До сих пор Они ограничивались дружескими объятиями и редкими невинными поцелуями. Теперь Скотт хотел заняться любовью с Эбброй, и ни он, ни она не могли больше ждать. Эббра дрожащими пальцами расстегнула блузку, стянула с бедер юбку и бросила ее на пол. Все еще в лифчике и трусиках, она выпрямилась, внезапно ощутив скованность. Скотт куда опытнее, нежели она. Фотомодели и актрисы, с которыми он встречался прежде, вне всяких сомнений, были умелыми любовницами, но остались с носом. Что, если она его разочарует? Что, если он в своих мыслях приписывал ей достоинства, которыми она никогда не обладала?

Скотт уже успел забросить свой джемпер в дальний угол комнаты и теперь снимал джинсы. Он посмотрел на Эббру и только теперь впервые ощутил ее робость. Ему не нужно было спрашивать, что случилось. Причина нерешительности Эббры читалась в ее глазах. Скотт медленно протянул к ней руки.

– Я люблю тебя, – произнес он. – До сих пор я ни разу не влюблялся. – Пальцы Эббры доверчиво скользнули ему в ладонь. – До сих пор я ни разу не был в постели с женщиной, которую люблю. Это мой первый опыт, Эббра. Тебе придется учить меня точно так же, как мне – тебя.

Эббра издала негромкий вскрик, ошеломленная своими чувствами к нему и переполненная благодарностью за понимание. Скотт осторожно уложил ее на кровать и заключил в объятия. Он ждал ее так долго, что не мог рисковать испортить все излишней поспешностью.

– Я люблю тебя, Эббра, – вновь сказал он, убирая черные шелковистые волосы с ее лица, целуя ее в виски, в глаза, в уголки губ. – Я люблю тебя, милая. Всегда буду тебя любить. Всю свою жизнь.

Когда он, расстегнув ее лифчик, положил свои большие сильные пальцы ей на грудь, она затрепетала от наслаждения. Скотт медленно поглаживал ее соски, он неторопливо наклонил голову, целуя и нежно лаская их языком.

Эббра не стала ждать, когда он снимет с нее белье. Ее лоно увлажнилось от страстного желания, и она сама сорвала с себя все, отшвырнула прочь, широко раскинула ноги и потянула Скотта на себя. Она не чувствовала ни сомнений, ни вины. Только любовь – всепоглощающую, сладостную и безграничную.

Когда они сообщили о своем намерении пожениться, родители Эббры были шокированы. Они наотрез отказались присутствовать на свадьбе и не пожелали встречаться со Скоттом. Мать и отец сказали, что, если Эббра не образумится и не отменит бракосочетание, они не будут в дальнейшем иметь с ней ничего общего.

Реакция Томаса Эллиса оказалась столь же бурной. Сначала он отказывался поверить. Когда Эббра и Скотт мягко и терпеливо втолковали ему, что говорят правду, его гневу не было границ. Это было предательством по отношению к памяти Льюиса. Бесстыдная супружеская измена. Томас пожелал Эббре и Скотту той же судьбы, что постигла Льюиса.

Эббра так расстроилась, что уже была готова скрыть весть о свадьбе от Пэтти. Что, если Пэтти воспримет их решение с такими же недоумением и ужасом? Если так, у них на свадьбе вообще не будет гостей. Им придется взять в свидетели незнакомых людей с улицы.

– Ты на редкость удачно выбрала время для звонка, – послышался в трубке оживленный голос Пэтти. – Я собиралась сама звонить тебе и сообщить о том, что издательство «Книга месяца» приобрело права на твое произведение! Кстати, роман выйдет не позже февраля 1969 года, и редактор сказал, что твое новое произведение вызовет настоящую сенсацию!

– Это замечательно, Пэтти, – отозвалась Эббра, едва постигая, о чем идет речь. – У меня для вас тоже есть новости. – Она глубоко вздохнула, собираясь с силами. – Я выхожу за Скотта и хочу, чтобы вы были на свадьбе моей подружкой.

Пэтти немедленно разразилась ликующим воплем, столь громким, что его, вероятно, услышали даже в соседнем квартале.

– Какая прелесть, Эббра! Я с радостью буду твоей подружкой! Когда свадьба? Что мне надеть? [2] Какое у тебя будет платье? О Господи! Уже много лет я не слышала такой замечательной новости!

– Она обрадовалась? – спросил Скотт, когда трубка вернулась на свое место.

Эббра улыбнулась:

– Еще как. И она будет моей подружкой.

– Моим шафером будет один парень из команды, – сказал Скотт, с любовью притягивая к себе Эббру и заключая ее в объятия. – Итак, все тревоги позади, и список гостей можно считать готовым.

Несмотря на то, что этот список состоял всего из двух человек, они решили обвенчаться в церкви.

Это была маленькая испанская церковь с белоснежными стенами. Вечером накануне свадьбы Эббра сама убрала ее розами с крошечными бутонами и охапками оранжевых вьюнков.

На ней было голубое платье с пышными рукавами, узкой талией и длинной, мягко ниспадающей юбкой. Ее букет был собран из тех же цветов, которыми она украсила церковь.

Пэтти была невероятие хороша в платье точь-в-точь того же цвета, что розы в ее букете и букете Эббры. Она приподнялась на цыпочки, поцеловала Эббру, бросила кокетливый взгляд на шафера и преподнесла новобрачным свадебный подарок – роскошную фарфоровую вазу.

После завершения церемонии они отправились в отель «Валенсия» с видом на бухту Ла-Иолла и отпраздновали событие шампанским и шикарным свадебным завтраком.

На медовый месяц молодожены отправлялись в Новый Орлеан, поскольку Эббра ни разу там не была и очень хотела посмотреть этот город.

Подружка и шафер, которые к этому времени уже нежно держались за руки, отвезли их в международный аэропорт Сан-Диего. Выходя на посадку, Эббра повернулась и бросила Пэтти свой букет.

Пэтти ловко поймала его, широко улыбнулась и лукаво подмигнула. Стоявший рядом с ней шафер Скотта смущенно зарделся.

Как только двери закрылись за их спинами, душа Эббры наполнилась ликованием. У нее вновь появилось будущее. Она вышла замуж за любимого и любящего ее человека.

Глава 29

Возвращение в Сайгон оказалось одним из самых тяжких испытаний в жизни Габриэль. Здесь все изменилось. Габриэль помнила Сайгон томным, экзотически-утонченным городом.

Если не считать редких, на удивление юных торговцев цветами, Габриэль не встречала на улицах ни звуков, ни картин своего детства. В городе, куда она вернулась, не осталось и следа былой экзотики и очарования. Сайгон стал неопрятным, вульгарным и продажным, как стареющая шлюха. Вместо французов в белых костюмах улицы заполонили солдаты, хмельные кто от спиртного, кто от наркотиков, но все до единого задиристые и ищущие наслаждений.

По улицам по-прежнему колесили велосипеды и рикши, но теперь им приходилось уступать дорогу тысячам мотороллеров и «хонд» с могучими моторами. По центральной магистрали города сплошным потоком двигались такси, грузовики и джипы. Когда Габриэль была маленькой, эта магистраль называлась улицей Катииэ, теперь ее переименовали в улицу Тюдо, и на всем ее протяжении, где некогда стояли роскошные магазины, уютные бутики и придорожные ресторанчики, теперь располагались гриль-бары, клубы и публичные дома. Перемены не произвели на Габриэль особого впечатления. Принимать что-либо слишком близко к сердцу было не в ее характере. Она не жалела о минувших днях, когда городом правили французы, а коренные жители Сайгона заботились об их удобствах.

В своих письмах Нху рассказывала, что американская армия попросту заняла место французских оккупантов и что жители Сайгона по-прежнему являются низшим сословием, основная задача которого – поставлять рабочую силу. Габриэль понимала, почему у тетки сложилось такое мнение, и хотя основным занятием сферы обслуживания стала проституция, ей казалось, что отношения между американцами и местным населением куда более равноправные и честные, нежели те, что сложились у жителей Сайгона с французскими колонизаторами.

вернуться

2

Невеста имеет право одевать своих подружек в самые диковинные и нелепые наряды, якобы для того, чтобы они не затмили ее своей красотой. Традиция эта является поводом для множества шуток и розыгрышей. Впрочем, как правило, невеста ограничивается подбором платья подружки в тон свадебных букетов.