Возвращение домой.Том 2. - Пилчер (Пильчер) Розамунд. Страница 44

— А я свой и взять никак не могла: у нас, если в форме, носить зонтик запрещается.

И вот, пока они стояли, раздумывая, как же добраться до дому, удача улыбнулась им. Подъехал личный автомобиль с шофером за рулем, и тут же обнаружился его хозяин — офицер ВВС, командир авиационного крыла, со своей дамой. Этот человек явно позаботился о транспорте для себя заранее. Он открыл дверцу, и спутница его юркнула в машину, торопясь укрыться от непогоды, офицер уже собрался было последовать за ней, как вдруг заметил в слабеньком свете, исходящем из салона, двух девушек, сиротливо стоящих поодаль и мокнущих под дождем.

— Вам в какую сторону? — спросил он.

— Нам бы куда-нибудь… поближе к Слоун-сквер, — пролепетала Джудит.

— Мы едем в Клэпхам. Можем вас подвезти.

Господи, неужели это не сон, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Приглашение было с благодарностью принято; Хетер залезла на заднее сиденье, а Джудит села рядом с водителем. Захлопнулись двери, и машина двинулась вперед по темной, мокрой улице; «дворники» работали без передышки, водитель с трудом нащупывал дорогу в тусклом свете фар.

За спиной у Джудит Хетер вступила в оживленный разговор с их спасителями.

— Вы так добры, — говорила она, — не знаю, что бы мы без вас делали.

— Добираться до дому из театра или после концерта — всегда сущее мучение. Особенно в такую отвратительную погоду…

Джудит перестала слушать. Ее угораздило наступить в лужу, и она промочила ноги; теперь ее начало знобить. Поскорей бы доехать, зажечь газовый камин и согреться. Правда, надо было еще решить небольшую проблему с едой (она так и не успела ничего купить).

Они уже ехали по Слоун-стрит. Голоса за спиной Джудит не умолкали. Исчерпав тему концерта, разговор перешел на варварское разрушение Куинз-Холла во время бомбежки, потом на замечательные сольные выступления Майры Хесс в церкви святого Мартина — народу всегда набивается до отказа. Многие просто заходят на пару минут послушать, когда идут на обед из своих офисов или возвращаются обратно.

Любезный офицер наклонился к Джудит и спросил:

— Куда именно вам нужно? Мы можем доставить вас прямо к двери, если это не совсем в стороне от нашего маршрута.

— Кэдоган-Мыоз. — Она повернулась к нему. — Правда, вот… — И замялась. — Дело в том, что мне нужно забежать в магазин. Дома нет еды. Я только сегодня утром приехала из Портсмута и не успела ничего купить… Если бы вы высадили нас около бакалейной…

— Не извольте беспокоиться, — сказал он, и — спасибо его бесконечной доброте — все вышло как нельзя лучше. Джудит направила шофера к магазинчику на углу, ближайшему к Мьюз и потому самому удобному. Там торговали бакалеей, газетами и сигаретами. Вооружившись своей карточкой на экстренный паек, Джудит купила хлеба, яиц, бекона, сахара, бутербродного маргарина — всего по чуть-чуть, — а также пинту молока и банку подозрительного на вид малинового джема. Пожилая женщина за прилавком сложила все покупки в мятый бумажный пакет, Джудит заплатила и вернулась к остальным.

— Огромное вам спасибо, вы так нас выручили! Теперь у нас, по крайней мере, есть кое-что к чаю.

— Мы не могли позволить вам умереть с голоду. Куда теперь? Они были с шиком доставлены прямо к дверям. Мостовая на Мьюз тускло поблескивала в свете затемненных фар, мокрая кошка прошмыгнула мимо в поисках убежища. Джудит и Хетер выбрались из машины с жаркими, многословными изъявлениями благодарности, предлагали даже деньги, но офицер со своей спутницей и слышать об этом не желали — любой-де поступил бы на их месте точно так же, — и девушкам было велено идти скорее в дом, пока они совсем не промокли. Это прозвучало категорично, как приказ, и они не осмелились ослушаться. Когда за ними закрылась дверь, машина уже развернулась и отъехала.

Они стояли почти вплотную друг к другу в кромешной темноте малюсенькой передней.

— Не зажигай свет, пока я не спущу маскировочные шторы, — сказала Джудит. — И стой на месте, а то споткнешься о ступеньки.

Ощупью она пробралась в кухню, произвела затемнение, положила пакет с продуктами на стол. Затем, все еще в темноте, вышла из кухни, осторожно поднялась по лестнице и разобралась со шторами и портьерами в гостиной. Только после этого можно было без опаски нажать на выключатель.

— Можешь подниматься, — сказала она Хетер, и вдвоем они обошли все комнаты, даже те, куда Джудит не собиралась заглядывать, — чтобы убедиться, что нигде не осталось ни малейшей щелочки, через которую наружу мог бы пробиться свет. Когда с этим делом было покончено, Хетер сняла мокрое пальто и сапожки, включила камин, зажгла несколько ламп. Тотчас все вокруг приобрело совсем другой вид, стало тепло и уютно.

— Все бы на свете отдала за чашку чая, — сказала она Джудит.

— Я тоже, но мне сначала нужно принять аспирин.

— Плохо себя чувствуешь?

— Да, плоховато.

— У тебя и впрямь больной вид. Думаешь, это грипп?

— Типун тебе на язык!

— Ладно, иди выпей таблетку, а я приготовлю чай. — Хетер стала спускаться по лестнице. — Не беспокойся, я одна управлюсь.

— Я купила немножко хлеба, можно поджарить тосты.

— Это мысль.

Джудит сняла шинель и положила ее на кровать, потом стащила обувь с мокрыми чулками и сунула ноги в мягкие, с начесом тапочки. Свою форменную тужурку она тоже сняла, а вместо нее натянула свитер из тонкой шерсти, который привезла с собой из Портсмута. Потом проглотила аспирин и прополоскала второй раз горло. Взгляд в зеркало настроения не поднимал: лицо осунулось, под глазами, точно синяки, выступили темные круги. Была бы тут Бидди, она бы непременно прописала ей горячий пунш; впрочем, как его приготовишь — в доме не было ни виски, ни меда, ни лимона.

Когда Джудит вернулась в гостиную, Хетер уже принесла поднос с чаем. Они уселись у огня, чтобы можно было поджаривать хлеб на длинной вилке, потом скупо намазывали тосты маргарином и малиновым джемом.

— Вкус пикника, — удовлетворенно заметила Хетер, облизывая сладкие пальцы. — Мы всегда брали с собой малиновый джем. — Она огляделась. — Мне тут нравится. Нравится, как все сделано — эти бледные тона, и занавески, и вообще все. Ты часто здесь бываешь?

— Каждый раз, когда приезжаю в Лондон.

— Это гораздо лучше, чем гостиница для служащих ЖВС.

— Может, все-таки останешься?

— Не могу.

— А ты не можешь позвонить и сказать там кому-нибудь, что заболела?

— Нет. Завтра я должна быть на службе.

— Когда твой поезд?

— В семь-тридцать.

— С какого вокзала?

— С Юстона.

— Как ты туда будешь добираться?

— На подземке до Слоун-сквер.

— Хочешь, я поеду с тобой? Провожу тебя.

— Нет, — отрывисто ответила Хетер, потом добавила: — Не с такой же простудой, как у тебя. Тебе нельзя больше выходить сегодня. Ложись лучше в постель.

У Джудит создалось впечатление, что, будь она даже здорова как бык, Хетер все равно бы не захотела, чтобы ее провожали до вокзала; она не хотела, чтобы Джудит узнала даже приблизительное направление ее пути. Все было покрыто такой таинственностью, что даже не по себе становилось. Хотелось надеяться, что из ее подруги не готовят шпионку — страшно было подумать, что ее могут тайно забросить с самолета куда-нибудь во вражеский тыл.

Они могли бы еще говорить и говорить, но оглянуться не успели, как для Хетер настало время уходить.

— Уже?

— Не хочу рисковать, я должна непременно попасть на этот поезд — когда приеду, меня будет ждать машина.

Джудит представила полустанок в какой-нибудь глуши, терпеливо ожидающий служебный автомобиль, потом — долгая поездка по нескончаемым петляющим проселкам. И вот — конечный пункт; запертые ворота на электрическом приводе, высоченный забор с колючей проволокой, злые сторожевые псы. А по ту сторону колючей проволоки, в центре паутины тропок, грозно высится викторианский замок, оглашаемый по ночам совиным уханьем.

Джудит стало не по себе от этой мысленной картины, даже жутковато, и она от души порадовалась, что у нее такая скучная, такая обыкновенная работа — исполнять поручения капитан-лейтенанта Кромби, печатать на машинке под его диктовку, отвечать на телефонные звонки. По крайней мере, не нужно ничего таить. И не надо работать по воскресеньям.