Смерть на земле горшечника - Питерс Эллис. Страница 21

— Я послал за тобой, брат, — начал аббат Радульфус, — потому что у нас есть одна вещь, которую ты можешь опознать.

— Тебе знакомо это кольцо, Руалд? Возьми-ка его и рассмотри хорошенько, — сказал Хью, протягивая ему ладонь с лежащим на ней кольцом.

Они поняли, что Руалд сразу же узнал кольцо: при одном только взгляде на ладонь шерифа Руалд открыл было рот, чтобы сразу дать ответ, но сдержался, покорно взял кольцо и сразу повернул так, чтобы свет падал на грубо вырезанные переплетенные инициалы. Он не сомневался в подлинности кольца и держал его в руке с благодарностью, как знак его любви к Дженерис и надежды на примирение и прощение в будущем. Кадфаэль заметил, как мимолетная улыбка осветила застывшие черты его исхудалого лица.

— Я хорошо знаю это кольцо, мой господин. Оно принадлежит моей жене. Я подарил его ей перед свадьбой, там, в Уэльсе, где был найден и сам камень. Как оно попало к вам?

— Сперва ответь мне начистоту: ты уверен, что это ее кольцо? Не могло быть второго такого же?

— Нет, это невозможно. Конечно, таких колец с подобными инициалами может быть несколько, но эти буквы я вырезал собственноручно, а я — не гравер. Я знаю каждую черточку и каждую шероховатость в своей работе. Я наблюдал, как с годами тускнели и стирались когда-то четкие буквы. Последний раз я видел его на руке Дженерис, в этом я совершенно уверен. Где она? Она вернулась? Могу я поговорить с нею?

— Ее здесь нет, — сказал Хью. — Кольцо это было в лавке ювелира в Питерборо. Мастер купил его у одной женщины дней десять назад. Она нуждалась в деньгах — из-за страха перед мародерами, напавшими на Рэмзи, эта женщина собиралась уйти из города и обосноваться в более безопасном месте. Ювелир описал ее внешность, и, похоже, это твоя бывшая жена.

При этих словах шерифа слабые искорки надежды в глазах Руалда вспыхнули так ярко, что растопили лед и рассеяли туман. Брат Руалд повернулся к аббату с таким страстным пылом, что бледные солнечные лучи, заглядывавшие в окно, казались лишь отражением охватившей его бурной радости.

— Отец мой, так она не умерла?! Она жива и в добром здравии? Могу ли я задать еще вопрос? Ведь это же удивительно!..

— Конечно, спрашивай, — ответил аббат. — Это и в самом деле удивительно!

— Мой господин, — спросил Руалд, обращаясь к шерифу, — каким образом это кольцо оказалось здесь, если оно было продано в Питерборо?

— Его принес человек, недавно пришедший к нам из Рэмзи. Да ты его знаешь, вот он, перед тобой, — Сулиен Блаунт. Тот мастер из Питерборо приютил его у себя на ночь. Сулиен узнал кольцо и, в знак доброго отношения к твоей бывшей жене, — произнес Хью, осторожно подбирая слова, — он захотел взять его с собою. И теперь ты держишь это кольцо в руке.

Руалд пристально, долгим взглядом, посмотрел на Сулиена, тихо и молча стоявшего в стороне и готового в этот момент буквально провалиться сквозь землю, не в силах вынести этот пристальный укоряющий взгляд. Он стоял не двигаясь, опустив голову, чтобы Руалд не увидел его выразительное лицо и не способные лгать глаза. И все же на какое-то мгновение он встретился с Руалдом взглядом, но ни один из них не сдвинулся с места и не заговорил, чтобы снять возникшую напряженность. У Кадфаэля в голове звучали вопросы, которые мог бы задать Руалд Сулиену:» почему ты не показал мне кольцо?», «почему ты хотя бы не сказал, что недавно получил известие о том, что она жива и здорова?». Но Руалд сказал лишь, не отрывая глаз от Сулиена:

— Я отрекся от собственности и не имею права хранить его у себя. Благодарю Господа за то, что Он дал мне возможность увидеть это кольцо и узнать, что Дженерис жива. Я буду просить Господа и в дальнейшем не оставлять ее.

— Аминь! — едва слышно произнес Сулиен и вздохнул. Кадфаэль заметил, как дрожат его плотно сжатые губы.

— Если ты не можешь хранить у себя эту вещь, отдай ее кому пожелаешь, — сказал аббат, окидывая обоих проницательным взглядом. Сулиен уже признался ему, зачем он раздобыл это кольцо и с какой целью хотел бы иметь его у себя. Маленькая вещица, повернувшая это дело в другую сторону, она уже сыграла свою роль и теперь потеряла значение для следствия.

— Брат, можешь отдать кольцо, кому сочтешь нужным, — повторил аббат Радульфус.

— Если господину шерифу оно больше не понадобится, — сказал Руалд, — я верну его Сулиену, который привез его сюда. Благодаря ему я узнал самую замечательную новость из всех возможных, а кроме того, он подарил мне ту малую толику душевного покоя, которую я не мог обрести даже в обители.

Он неожиданно улыбнулся, отчего его простое, немолодое уже лицо словно осветилось, и подал кольцо Сулиену. Тот медленно, как бы неохотно, протянул руку. Когда их пальцы соприкоснулись, щеки Сулиена стали пунцовыми. Он резко опустил голову, чтобы скрыть предательски выступившую краску.

«Так вот в чем тут дело», — подумал Кадфаэль, которого посетило внезапное озарение. Он догадался, что Руалд давно посвящен в тайну Сулиена. Руалд, конечно, помнил, как маленький сын его лорда много времени проводил у них в доме. Он видел, как постепенно этот ребенок становился неуклюжим подростком, затем юношей — и все это происходило на глазах у прекрасной женщины, чужестранки, державшейся холодно со всеми, кроме мужа. Она ни с кем из них не сближалась и не любезничала и исключение делала только для этого юноши, которого любила, как родного. Отношение к ней Сулиена было, как ему казалось, лишь его тайной — ведь она ни о чем не догадывалась. Но Руалд, оказывается, все понимал. И незачем было молодому человеку изобретать оправдания своему молчанию или просить за это прощение. Ведь Руалду не надо было объяснять, почему его младшему другу так дорого это кольцо.

— Хорошо! — отрывисто сказал Хью. — Пусть так и будет. Мне все ясно насчет кольца. Я рад, брат Руалд, что душа твоя успокоилась. Ты избавлен отныне от всех подозрений. Мне придется вести расследование этого дела в другом направлении. — Он повернулся ко все еще стоящему с опущенною головой обладателю кольца. — Как я слышал, Сулиен, ты решил покинуть Орден. Ты будешь в Лонгнере в ближайшие дни, если вдруг мне понадобишься?

— Да, — ответил молодой человек несколько натянуто, словно желая защитить свое достоинство, — я буду там, когда я вам понадоблюсь.

«Удивительно, — подумал Кадфаэль, когда аббат отпустил Руалда и Сулиена, быстрым движением благословив их, и они вместе вышли, — почему Сулиен употребил слово „когда“, вместо того чтобы сказать: „если я понадоблюсь“? Нет ли у него предчувствия, что от него еще что-то потребуется в этом деле?»

— Выходит, парень был влюблен в ту женщину, — сказал Хью, когда они остались втроем. — Такое бывает. Не стоит забывать, что его мать очень давно начала болеть и постепенно теряла силы, превращаясь в слабое, хрупкое создание, мучимое постоянными болями. Сулиену было лет десять, когда все это началось. Впрочем, его уже гораздо раньше приветливо встречали в доме Руалда. Этот ребенок проводил много времени возле доброй, красивой женщины, потом, став подростком, он стал ощущать в себе волнения, сопровождающие взросление, и дал волю своему воображению. Потом, когда наступила юность, он решил, что жена Руалда — тайная любовь всей его жизни, и вознес ее на пьедестал, скорее даже — на алтарь, если мне будет позволительно употребить это слово, отец мой.

— Да, похоже на то, — сдержанно согласился аббат Радульфус. — Она никогда об этом не подозревала — так он думает.

— Я склонен этому верить. Вы заметили, как он покраснел, словно пион, когда понял, что Руалд мог обо всем догадываться? А Руалд неужели никогда не испытывал ревности? Ведь все вокруг считали ее красавицей. Или он так привык к тому, что Сулиен постоянно находится в их доме, что все еще считал его ребенком?

— Скорее всего, он просто верил своей жене, — заметил брат Кадфаэль.

— Но прошел слух, — продолжал размышлять Хью, — что она в конце концов сказала мужу, когда тот решил уйти в монастырь, что у нее есть любовник.