Таинственная незнакомка - Портер Маргарет Эванс. Страница 41

В комнате появилась горничная. Ориана заказала чайничек чаю и половинку лимона – чтобы успокоиться. Огорчение, вызванное неожиданным уходом Дэра, росло с каждой минутой, и Ориана решила достать из чемодана вещи, которые ей понадобятся сегодня. Первым делом на свет появилась батистовая ночная рубашка, отделанная тонкими, словно паутинка, брюссельскими кружевами. Собственно говоря, понадобится ли она ей?

Прошло еще четверть часа, а Дэра все не было.

Ориана сняла свой облегающий жакет и оборчатую юбку, намереваясь переодеться к обеду. Она распустила шнурки корсета спереди, чтобы уменьшить давление твердых пластинок китового уса, и сразу почувствовала себя намного свободнее. Сбросила туфли на низких каблуках, расстегнула подвязки и стянула с себя чулки. Утомленная пятичасовой дорогой в карете и предыдущей бессонной ночью, она решила на несколько минут прилечь на постель. Мягкая прохладная ткань наволочки на подушке приятно холодила одну щеку, в то время как легкий ветерок из открытого окна овевал другую. Ориана даже не представляла себе, до какой степени она устала. Дыхание ее замедлилось, веки опустились...

Ее разбудило нежное, щекочущее прикосновение к губам.

– Ты вернулся, – пробормотала она.

Дэр бросил на нее целую охапку цветов. Нежно-голубой шпорник, трепещущие стебли душистого горошка, белые душистые левкои, темно-зеленые ветки плюща.

– Какая прелесть. И какой аромат!

Дэр сбросил дорожную куртку и начал распускать галстук.

– Могу сказать тебе, что в воскресный вечер этот город выглядит на удивление мирным и спокойным.

– Так же как и Лондон, – все еще сонным голосом напомнила она. – И твой остров тоже.

– Это правда. Собственно говоря, мой остров еще спокойнее, и там у меня для развлечения только мои книги, мои записи и моя коллекция камней. А здесь у меня есть красивая, соблазнительная женщина, восхитительно полуодетая, и, как мне кажется, удобная постель.

Дэр стянул с себя сапоги и принялся расстегивать брючный ремень.

Не могло быть никаких сомнений в его намерениях. Глаза его пылали – два темных угля желания.

Отщипнув от цветка голубой лепесток, Ориана призналась:

– Я нервничаю. В Скайхилле ты знал обо мне гораздо меньше, чем теперь. И... ты знаешь, мой любовный опыт невелик.

– Меня не волнует твой опыт. Я хочу тебя.

Он лег рядом с ней на постель, и матрас опустился под тяжестью их общего веса.

– Я буду нежным, – пообещал Дэр.

– Я не хочу нежности. Я хочу тебя, – повторила Ориана его слова...

...Катарсис был настолько бурным, что оба едва не лишились сознания. Придя в себя, Дэр положил голову Ориане на грудь, желая продлить минуты высшего удовлетворения. Ориана, лежа под ним, все еще дрожала от пережитого экстаза. Дэр слегка отодвинулся и заговорил охрипшим, прерывистым голосом:

– Это стоило того, чтобы его дождаться. Прощаю тебе и твои бегства, и твои вызывающие поддразнивания, а заодно и все будущие вспышки, ошибки и прочие выходки.

Он заключил ее в объятия, тесно прижал к себе и, запустив пальцы ей в волосы, запрокинул голову Орианы. Она опустила веки, ожидая поцелуя. Но поцелуя не последовало, и Ориана открыла глаза. Дэр смотрел на нее очень сосредоточенно, хоть и улыбался при этом.

– Я хочу тебя навсегда, Ориана.

Она не осмелилась повторить и эти его слова, несмотря на то что произошло между ними и, несомненно, произойдет снова. Она не могла поверить услышанному и потому произнесла нарочито легкомысленным тоном:

– Ты считаешь обязательным говорить это каждой женщине, с которой делишь ложе?

– Только тебе одной. После сегодняшней ночи других просто не может быть.

Когда он снова опустил ее голову на подушку, Ориана постаралась прогнать страх и не думать о том, как бы он не пожалел о своих словах.

Глава 20

В поддень Дэр совершил свой первый набег на поле священнодействия в Ньюмаркете. Первый заезд уже начался, но Дэру предстояло провести несколько дней у спортивной арены, и он не стал присоединяться к возбужденной толпе, ждущей результата у финишной прямой. Он предпочитал получить ориентирующие сведения, но это оказалось не так просто, как он ожидал. Бессистемный и ошеломляющий лабиринт лестниц и переходов включал в себя обнесенные белыми перилами площадки и множество служебных сооружений: желоба для стока воды, кассы, где принимали ставки, домик для взвешивания, передвижную, установленную на колеса платформу для судей. Белые парусиновые маркизы и киоски, в которых продавали напитки, придавали всему этому вид ярмарочной площади. Зрители передвигались пешком или верхом на лошадях, в обычных двуколках или открытых экипажах, создавая огромную, разнообразную и непрерывно движущуюся толпу. Ньюмаркетские скачки ни в малейшей степени не были похожи на те конные состязания, которые от случая к случаю происходили на острове Мэн.

Спортсмены были одеты в костюмы для верховой езды – некоторые в новые, с иголочки, а многие в сильно потрепанные от постоянной носки. На жокеях, тощих, с обветренными лицами кривоногих парнях, были особые кепки с большим козырьком и цветные шелковые жилеты. Мужчины составляли большинство, и потому женщины сразу бросались в глаза, однако Дэр уже отчаялся отыскать Ориану.

В последний раз он видел ее прошедшим утром, когда она садилась в почтовую карету, чтобы в одиночестве проехать завершающую часть пути.

Дэр не мог сдержать довольной улыбки, когда вспомнил, в каком беспорядке оставили они с Орианой свою постель. Им почти не пришлось спать в эту ночь наслаждений. Где бы ни была теперь Ориана, она, несомненно, испытывает ту же истому усталости и вспоминает пробуждение от сладких снов, даже находясь в шумной и беспокойной толпе.

Перед Дэром раскинулась необычайно ровная площадь ипподрома, подступающие к ней холмы были невысокими, с округленными вершинами, чуть далее виднелись постройки фермы и пестрая мозаика обработанных полей.

Вышагивая по пружинящему под ногами дерну, Дэр увидел модно одетую темноволосую леди, которая сидела в одиночестве в ландо. Глядя на нее, Дэр не мог избавиться от ощущения, что они знакомы.

Леди тоже посмотрела на него и произнесла:

– Сэр Дэриус Корлетт! Вы совсем не изменились за те шесть или семь лет, которые прошли с тех пор, как мы с вами встречались. Вы были моим партнером по танцам на ассамблеях в Дугласе, а потом и в Каслтауне. Неужели не помните?

Ее серебристый голос и ясные серые глаза оживили воспоминания Дэра.

– Леди Лавиния Кэшин! – Он галантно и с полной искренностью сказал: – Время отнеслось к вам с величайшим великодушием.

– Это так, – согласилась она. – Я теперь замужем и стала матерью.

– И к тому же герцогиней.

– Да. Гаррик унаследовал титул в прошлом году. Посидите со мной, я очень нуждаюсь в приятном обществе. Мой муж занят с тренером, лошадь его бежит сегодня во второй половине дня. – Она рассмеялась и продолжала: – В течение недели скачек герцог Хафорд невероятно занят. Он посещает собрания в «Жокей-клубе», показывает людям своего племенного жеребца в Маултон-Хис. Он и его дядя дают обеды в Монквуд-Холле. Короче говоря, мы с детьми пребываем в самом жалком пренебрежении.

– У вас ведь двое детей, насколько мне известно? – спросил Дэр, усаживаясь в ландо напротив герцогини.

– Мальчик и девочка, – ответила она, и глаза ее просияли от радости, а щеки порозовели, когда она добавила: – И еще сын или дочь появится будущей зимой. Мне очень хочется услышать новости с острова! Теперь, когда Керр и Эллин стали родителями, я почти не получаю писем из Касл-Кэшина.

– Я покинул остров месяц назад и не в курсе последних событий. Какие новости из замка дошли до вас? Ведь я даже не слышал о счастливом событии в семействе лорда и леди Гарвейн.

– Моя золовка разрешилась от бремени сыном. Мы с ней спорим о том, кто произведет на свет следующих близнецов в нашей семье. Они рождаются в каждом поколении.